Хозяева леса и другие рассказы - Михаил Перешивкин

В комнату влетел один из бойцов и найдя взглядом Аркадия, подбежал к нему.

— Аркадий Игоревич, ну что, связь с центром была? Когда отступаем?

— И ты туда же? С чего ты взял, что мы будем отступать?

— Это был приказ Захарова, что когда операция «Вихрь» подойдет к концу, наше отряд выдвинется к Красному проспекту.

— Борис! Немедленно свяжись мне с этим Захаровым!

Борис второпях начал что-то крутить на радиоприемнике, и уже через минуту на связи был Захаров — глава станции Красный проспект и по совместительству крупная шишка в верхах думы.

— Петр Михайлович! Зачем вы дали приказ об отступлении? Мы сдерживаем станцию! Пришлите отряд бойцов и мы раз и на всегда избавимся от этих людоедов!

— Кто это? — Раздался шипящий голос из наушников

— Аркадий Игоревич, начальник охраны Гагаринской.

— А, Аркадий, это вы. У нас иные взгляды на данную ситуацию. Мы считаем ныне не пригодной вашу станцию для обитания.

— Но почему? — Уже чуть ли не через слезы, все никак не мог понять Аркадий. — Мы закрепимся тут и зачистим логово каннибалов!

— Отступайте, ваш сын уже ждет вас на Красном проспекте, возвращайтесь.

«Откуда он знает про моего сына?» рассуждал Аркадий. «Не думаю, что тот мужик на дрезине специально докладывал Захарову о моем сыне…если только…он и был Захаровым! Надо было ему еще тогда мозги-то вправить!»

— Аркадий, отдавай приказ. — Тихим голосом пролепетал Борис.

Сглотнув слюну, Аркадий опустил голову вниз, после чего чуть ли не шепотом отдал приказ об отступлении. Этого хватило, чтобы боец расплылся в улыбке и, отдав честь, выбежал из лазарета.

Отряд шел колонной с двумя дозорными в хвосте и одним спереди. Остальные несли на носилках раненных в бою. Борис же шел, рядом с его товарищем. Туннель, от Гагаринской до Красного проспекта был самым коротким во всем Новосибирском Метро, так что отряд преодолел его довольно быстро. Уже подходя к станции, впереди идущий дозорный насторожился и приказал остановиться. Вдруг из темноты туннеля зажглись ослепительно яркие прожектора, и показалась дюжина бойцов держащими на мушке защитников Гагаринской.

— Стой, кто идет? — Голос звучал не понятно от куда и складывалось впечатлении, что с ними говорили все часовые одновременно.

— Свои мы! Не стреляйте!

— Добрались все-таки, чертяги! Пропустить их. — Прожектора направили куда-то в потолок, и ослепленный отряд двинулся через блок пост.

Теперь было видно кто отдавал приказы. Молодой человек в защитном костюме цвета хаки с ружьем на перевес.

— Подполковник Сорокин. — представился тот. — Я проведу вас к Захарову, следуйте за мной.

Сорокин кивнул головой двум своим бойцам стоявшим в сторонки. Те оббежали его и зашагали в сторону станции. Отряд выдвинулся за ними. Еще через двести метров располагался второй блок-пост более укрепленный, нежели предыдущий. Их также осветили прожектора, но по приказу Сорокина тут же выключали. Сразу за ним располагалась бетонная лестница, заворачивающая на платформу. За все годы службы в Новосибирском метрополитене, еще до войны, Аркадию, тогда еще обычному милиционеру с собакой охранявший покой граждан, не доводилось побывать на этой станции. Так сложилось, что и дом был в нескольких шагах от Гагаринской и участок не по далеко. В день Катастрофы, Аркадий как всегда собирался на работу. Осмотрев, последний раз в своей жизни, свою холостяцкую квартиру, у него на глазах выступили слезы. По дороге к месту сбора, он никак не мог понять, что же с ним произошло. Уже через час Аркадий понял, почему не мог сдержать слез. Видимо внутренний голос заранее говорил ему, что все будет плохо. У него это было уже не в первый раз. Когда он, еще выпускником средней образовательной школы пытался поступить в институт, на бесплатную кафедру химической и биологической физики НГУ, на экзамене выступили слезы. Он пытался успокоиться, но все было тщетно. Через несколько дней, были опубликованы списки поступивших, но Аркадия в них не было. Он не мог понять, что он написал не так. Он единственный в своем классе сдал выпускные экзамены по химии, физики и биологии на пять! Все выяснилось, когда Аркадий брел домой, не зная как сообщить об этом своему отцу. Денег на платное место у них не было и последним его шансом выбиться в люди, оставалось идти в школу милиции, у отца там были связи. Вдруг, неожиданно для себя, на автобусной остановки Аркадий увидел лектора, который принимал вступительный экзамены. Тот подозвал его к себе и тихим шепотом сказал на ухо:

— Вот видишь, что бывает, если надеяться только на свои мозги.

Тут Аркадий вспомнил, что именно этот лектор, толстоватый с небольшой лысиной на голове, предлагал просто дать ему кругленькую сумму, и Аркадий сдал бы это проклятый экзамен.

Одним словом, Аркадий, каким-то загадочным образом, заранее предчувствовал беду.

Поднявшись по лесенке на платформу, перед отрядом предстала следующая картина: все жители станции метались из стороны в сторону, в полной панике и не понимании происходящего. Охрана станции выводила людей из домов и вела в сторону перехода на Сибирскую. Мужчины завязали драку с охраной, а женщины, в истерике, вопили что есть мочи и пытались разнять драку, в ответ на что получали пощечины или милицейской дубинкой по голове. Раздалась короткая очередь и все жители Красного проспекта, кроме охраны, упали лицом на пол, прикрывая голову руками. Из перехода, в дальнем конце станции, вышел человек в сопровождении нескольких, хорошо вооруженных телохранителей. Настала гробовая тишина. Осмотрев станцию взглядом, он поднял корту громкоговоритель и заявил:

— Жители Красного проспекта, по приказу государственной думы, с целью обезопасить вас от врага, было решено переселить всех вас на станцию Гагарино-Михайловского. — Стал слышен не довольный шепот людей, лежащих на полу. — На данный момент, противник уничтожил Гагаринскую и направляется сюда. Наши солдаты сдерживают противника, по истечении эвакуации, они займут оборону на данной станции, и раз и навсегда обрушат северные туннели. По истечение карантина станция снова будет пригодна для жилья и вы вернетесь в свои дома. — Многие люди уже начали вставать и не довольно переговариваться друг с другом. — А сейчас, просьба содействовать органам власти и без паники направиться на Сибирскую. Оттуда вас доставят на станцию Гагарино-Михайловского. — Человек опустил громкоговоритель и через несколько мгновений, в сопровождении своих телохранителей, отправился в сторону отряда Аркадия, что все это время находился на противоположном конце платформы. Пройдя через толпу, что уже ринулась к переходу, он подошел к отряду и отдал честь. Разглядев человека получше, Аркадий заметил, что это и был тот самый Захаров, что ехал с ним в одной дрезине.

— Итак господа, прошу за мной, а за ранеными присмотрят мои люди.

Аркадий взглянул на отряд. На ногах стояло буквально десять человек и как выяснилось, двое из них тоже были охранниками Гагаринской.

Вся десятка проследовала за Захаровым в подсобные помещения, где в лабиринте коридоров находился его кабинет. Все было так как и предполагал Аркадий: дорогая мебель, ценные украшения, старинные бутылки с алкоголем в серванте… По хозяйски усевшись в свое кресло, Захаров предложил сделать тоже самое на диване напротив, но все отказались и принялись внимательно слушать мэра станции.

— И так господа, что мы имеем. Наши дела, как видите, нельзя назвать отличными. Вы отважно обоняли Гагаринскую, за что будете представлены к высшей награде. — Многие солдаты заулыбались и выпрямились в полный рост от гордости, что нельзя было сказать про Аркадия. Тот наоборот был серьезен, как никогда, и ему вообще не было дела до каких-то там наград. Единственное что его сейчас беспокоило, так это судьба его родной станции. — Но сейчас о другом. Враг занял Гагаринскую и наши последующие действия…

— Мы должны вернуться и дать бой этим уродам! — Не выдержав воскликнул Аркадий.

— Успокойтесь, Аркадий Игоревич, ваше долг выполнен, я более не смею вас тревожить. Вы отправитесь со своей семьей на станцию Гагарино-Михайловского и будите жить там не зная горечи. Это касается всех вас, господа. — На этот раз лица всех засветились улыбками.

— Я до сей пор не понимаю, почему мы сдаем Гагаринскую? В чем, вашу мать, дело?!

— Аркадий Игоревич! — Уже недовольно буркнул Захаров, — станция перестала быть пригодной для существования еще много лет назад. Она находится в слишком близком расстоянии от поверхности…

— Так мы можем облицевать ее свинцовыми пластинами, как и на этой станции!

— Боюсь не можем. За последние два года, наши сталкеры не нашли более свинцовых пластин на поверхности и именно из-за нехватки материалов мы не сможем защитить людей должным образом.