Я-1 - Макс Гурин

Чуть зазеваешься, закрутишься там на кухне — и пиздец — тотчас же дитятя твоё достанет из тайничка шприц и давай вмазываться…

Часто говорят, что с героина «слезть» невозможно, а чтобы на него сесть достаточно одной инъекции. И то и другое верно, но не в буквальном смысле. Всё так же, как с Библией, блядь!

Так, например, статистика показывает, что в течение последних трёх лет более половины российских наркоманов прекратили приём героина. Кстати сказать, абсолютное большинство из них перешло на исконно более соответствующую национальному менталитету водяру. Вероятно, сперва по молодости лет выёбывались, отрицали опыт отцов, хотели своей «дорогой» двигаться, но потом повзрослели. И это неудивительно всё. В какой стране живём?

Что среднерусскому Алёше-Серёже стоит слезть с героина! Ну хуёво, ну больно, — но жизнь вообще вечный и бессмысленный бой — нас так всех с детства Маяковский учил. Ну депрессия потом несколько месяцев, ну жить не хочется — но депрессия в России — вообще дело обычное и наиболее органичное состояние души. Так вот и получается, что мы сильные и крутые, а американцы — козлы и говно — без метадонового курса никуда. А метадон — это полный пиздец. Неизвестно ещё, что лучше. Может и героин. Не надо, блядь, было в детстве жрать свои ебучие мюсли — тогда были бы иные в голове мысли, а то и силёнки. Но силёнки только геркулесовая каша даёт!

Теперь о так называемой «подсадке» с первого раза. Тут дело, собственно, в следующем. Я в это врубаюсь, поскольку меня многому научила моя вторая подсадка. После того, как ты вмазываешься в первый раз, что не влечёт за собой никаких последствий, ты живёшь как жил и даже не помышляешь о новой вмазке. Проходит месяц-другой, и как-то раз ты снова, совершенно неожиданно для себя вмазываешься, поскольку неожиданно появляется маза. Ты просыпаешься на следующее утро свежий и полный сил, приступаешь к своим обычным делам, снова нет никаких последствий. Всё заебись!

Однако следующий раз случается с тобой уже не через месяц, а недели через две-три. И опять всё замечательно — никакой зависимости вроде бы нет. Происходит новый сеанс. Уже, как правило, не позже, чем через неделю. К этому времени ты уже приходишь к выводу (конечно, в результате ультрафилософских размышлений), что героин — это однозначно очень полезная для здоровья (во всяком случае, для психического) вещь, и если им не злоупотреблять, то лучшего нельзя и желать. И вот ты начинаешь принимать его раз, ну, скажем, в три дня. Вроде бы всё хорошо. Но после третьего «раза в три дня», уже почему-то на второй, а не на третий день у тебя случается какой-то странный упадок настроения. Это не депрессия, но внутри как будто что-то тихо зудит. И ты думаешь, мол, один раз — не пидараз, и вмазываешься вне очереди. К этому моменту ты уже начинаешь понимать, что подсаживаешься, но, к собственному удивлению, обнаруживаешь в себе следующие мысли: «Ну и хуй бы с ним! Не впервой. Ну сейчас посижу немного и слезу. (Не спорю, у некоторых так и получается, хотя и не сразу.) Раньше слезал и теперь слезу! В конце концов, к чему эти полумеры — либо торчать, либо не торчать!» И всё начинается по-новой.

Уже через неделю-другую ты начинаешь вмазываться строго два раза в день, а если повезёт, так и три.

Бесспорно, не все люди, единожды попробавшие героин, пробуют его вторично, но те, кому это суждено, подсаживаются, таким образом, с первого раза. Понять, уготован ли тебе второй раз, можно только, сделав это впервые. Но если уготован, то ты попал.

Спрашивается, а почему так происходит абсолютно с любым человеком? Да потому, что абсолютно любому человеку героин дарит ощущение абсолютного Счастья!

…Хотя и не всем с первого раза…

33

Что же это такое в свете-то делается! Изо дня в день со своих домашних страниц в интернете красные девицы неустанно мне кажут свою пипису. Прямо как фигу или как кулаком грозят. А в чём я виноват, спрашивается?

Разве это моя вина, что вышеназванная пиписа — одна единственная представляет из себя какую-никакую ценность среди бесконечного многообразия прочих заключённых в оных девицах сокровищ?!

Все… все они кажут нам эту пипису. Все, от мала до велика. Самой юной домашней пиписе из интернета около 10 — самой зрелой — за 70.

Ах, с каким, опять же, катарсическим пафосом растопыривают они себе половые губищи! Словно тельняшку на грудях рвут, ей-богу! Как широко они раздвигают ножки! Какой размах нижних, блядь, крыльев! Словно ноги мешают им, от честнОго народа пипису застят!

Вообще, в их ситуации, наверно, было бы органичней, если бы ноги их изначально являлись частью пиписы. Например, гипертрофированно развитыми большими половыми губами. Хотя, в принципе, у женщин так оно всё и обстоит. Просто у них три пары половых губ, а не две, как раньше ошибочно полагали: большие — это ноги, из экономии обладающие дополнительной, двигательной функцией (возможно поэтому столь многие мужики западают на красивые женские ножки!); средние — это то, что принято называть большими, то бишь элементарные кожные складки, а малые — они и есть малые.

Интересное всё же кино — эта ёбаная девИчья пиписа! Почему так выходит? Как задумает какая-нибудь девочка себе домашнюю страничку устроить, так и сразу как-то сама собой входит к ней в голову мысль: «Дай-ка я пипису всем свою покажу!»

Нет, справедливости ради, надо признать, что некоторые до кучи ещё и стишки свои вешают. Но, прямо скажем, на фоне пиписы вирши их безнадёжно меркнут. Не катят, иначе глаголя.

И тут надо иметь смелость признать, что большинство девушек чище, лучше и честнее нас, мужиков. По крайней мере, те, что пипису нам кажут…

34

Когда я пришёл в отдел информации «Независимой газеты», якобы поставив на себе жирный крест, я уже знал, что писать я бесспорно умею хорошо, да и ещё один козырь имею в надлежащие дыры. А именно, во всём, что не касается переделки мира путём косвенного, а порой и прямого влияния на умы своих творческих адресатов, я почти что лишён амбиций. А всякие совковые там работки в газетках, которые никто не читает (читают вообще только один «Спид-инфо», что и правильно и логично) никакого отношения к мировой революции не имеют и не могут иметь (разве что работа в газете «Искра», но туда я уже окончательно опоздал). Я занимаюсь подобной хуйнёй, когда ложусь на дно и временно теряю веру в себя. То бишь в то, что я — бог, и моя прямая обязанность — созидать миры.

В такие трудные периоды жизни кладу я на себя хуй и сам себя убеждаю, что всё, мол, отвоевался, побеждён и разгромлен; буду, де, единения искать с остальными уёбками.

А когда сгораю я к ядрёному Фениксу в пламени якобы самопожертвования своего и начинаю в гусеницу превращаться, а после и вовсе в неистребимого ястреба Бытия, то птичий свой хуй я тогда на работы кладу. Увольняюсь с них на хуй, и я таков.

Поэтому, когда я пришёл в отдел информации, я спокойно отнёсся к тому, что Аркадий Ханцевич в первый же день объявил мне, что, в принципе, я написал говно и что, несмотря на то, что всё вроде бы гладко, у моей заметки отсутствует информационный повод.

Я и сам был согласен с ним. Заметочка моя была, прямо скажем, не фонтан, и единственным поводом к её написанию послужило задание начальства — мол, поезжай туда-то, поскорей возвращайся и пиши. Да и послали меня туда лишь потому, что девочка Юля, в ту пору временно исполняющая обязанности начальника отдела, толком не знала, как эти обязанности исполнять, кроме как на основе мудацких сводок информационных агенств составлять полоски новостей, да посылать сотрудников на какие-то безмазовые мероприятия, щедро анонсируемые по факсу.

Да, всё это было говном. Но мне было абсолютно по хУю, ибо, повторяю, я поставил на себе крест, и мне было всё равно: писать ли заметки, класть ли шпалы, а то и вовсе починять примусА.

На моей первой прессухе пятеро ублюдков рассказывали скучающим журналистам, как наше злое государство губит талант художника-профанатора Тер-Оганьяна, который, мол, от чистого сердца и не корысти ради, что, конечно, было заведомой ложью, устроил свою выставку под неостроумным названием «Юный безбожник», а на него нормальные люди подали в суд, а выставка само собой незамедлительно «хапнула писюна». Как выяснилось в процессе прессухи, творческий гений Тер-Оганьяна позволил себе обоссать, обосрать и, я полагаю, обспускать (я бы лично так бы и поступил — к чему, блядь, полумеры!) дешёвые картонные иконки в изобилии производимые в Софрино.

И он, короче, этим меня возмутил, сука, блядь! Какого хуя! Гнида, хотел на чужих санях в Рай въехать! Хуй на рыло! Правильно на него в суд подали! Мало попало! Я вообще бы таких расстреливал или отрубал бы им руки! Рафаэль трудился всю жизнь в поте лица, как, например, и Босх тот же, и Брейгель, да и даже Саврасов ебучий — и то на хуй никому не нужны! А эта, блядь, самодовольная овчарка кавказская хочет всё на шару и сразу! И, блядь, ещё в газеты они факсы шлют! Видите ли, считают свою проблему достойной внимания прессы! Да подержи-ка мне хуй, мальчуган!