Убийство времен русского ренессанса - Олег Дудинцев

– Ты веришь, что они его «замочили»? – поинтересовался Ковалев.

– Веришь, не веришь, что тут на ромашке гадать. Нужно хотя бы довести до конца то, что наметили. А если они его всамом деле «заказали»? Тогда можно денек и поплакаться, – попытался вдохнуть в напарника уверенность Субботин.

– Все я прекрасно понимаю, – согласился с ним Ковалев, – просто на душе муторно от наших оперативных возможностей. Давай добивать, деваться некуда, – нехотя подтвердил он свою готовность к дальнейшей работе.

Верочка вернулась в кабинет, нетвердой походкой дошла до своего места и села. Была она аккуратно причесана, со свежей косметикой на лице, оставаясь женщиной при любых обстоятельствах.

– Совсем другое дело. Приятно смотреть, – приветливо улыбнулся ей Субботин и без раскачки принялся разыгрывать главную козырную карту, связанную с судьбой мужа. – Судно уже продали, команда на ранчо живет, а денег на перелет всего экипажа нет, – импровизировал он на ходу.

Поморщившись, Ковалев подыграл начальнику:

– Директор пароходства с радостью вашего Колю оставит в Панаме до окончания следствия. Он сегодня от нас звонка дожидается.

По телу Верочки пробежала нервная дрожь, глаза у нее заискрились, и она, кажется, готова была накинуться на своих врагов и рвать их зубами на части.

– Вы не люди, вы… вы… изверги, фашисты! – задыхаясь, яростно прокричала она.

– Опять вы за старое. Я же просил вас сдерживать свои чувства и головой больше думать, – хладнокровно осадил Субботин ее порыв. – А насчет извергов – это вы напрасно. Мы свое дело делаем, а то, что не приятные вещи говорим, так здесь ничего не поделаешь – издержки профессии. Если на оперативника жалобы не пишут, значит, гнать его нужно в три шеи из розыска. Такой или лодырь, или бездарь, или трус. Так что нам в пароходство сообщить? – спросил он.

– Делайте что хотите, – с безразличием промолвила Верочка.

Однако Субботин, не обращая внимания на ее безучастный вид, продолжал нагнетать обстановку. Он старался разыграть эту карту с максимальной пользой для дела.

Наконец Ковалев, постепенно терявший веру в удачный исход операции, предложил Верочке побыть в одиночестве и обдумать окончательное решение. С одобрения Субботина он вывел ее в коридор и усадил на скамью, где в ожидании своего часа томилась еще одна посетительница.

– Пусть она с Татьяной пообщается, – сказал он начальнику, вернувшись в кабинет. – Она девка толковая, языкастая. Я ее еще утром проинструктировал.

– Если сейчас не «развалим», то козырять больше нечем. Придется ее отпускать. Время уже позднее, а у нее ребенок, – напомнил тот.

Ковалев от досады махнул рукой, закурил и встал около окна. Так, в полной тишине, они дожидались результатов взятого Ими тайм-аута. Минут через сорок начальник розыска взглянул на часы и вышел из кабинета.

Верочка с опущенной головой сидела одна, перебирая в руках носовой платок.

– Можно с вами поговорить? – упавшим голосом спросила она, увидев Ковалева, но тот прошел мимо.

Он спустился на первый этаж, где его дожидалась Татьяна – инспектор паспортно-визовой службы.

– А ведь бабуля ваша чистую правду донесла. Я уверена, что они его «заказали», – сообщила она, как только Ковалев переступил порог ее кабинета.

– Та-ак, – протянул он, усаживаясь. – Тогда давай-ка все по порядку.

– Сначала она молчала, а затем принялась вас честить, – стала объяснять Татьяна. – Я, естественно, поинтересовалась, чем вы ее обидели. Сказала, что грозятся мужа за границей оставить. «За что же ему такое счастье подвалило?» – спрашиваю. Тут она как начала взахлеб про бомжа рассказывать, про Толика Филимонова, про штрафы какие-то. Видимо, держалась, держалась, а потом все наружу вырвалось. Хотелось кому-то выговориться.

– Легенду свою изложила? – спросил Ковалев.

– Как вы научили, так все и преподнесла.

– Поверила?

– Она, мне кажется, в таком состоянии, что всему готова поверить. Только за соседей трясется. Пришлось убеждать, что люди вы порядочные и ее не подставите. Берите ее, Игорь Васильевич, она вам сейчас все выложит, – посоветовала Татьяна.

– Танюша, ты умница. Придется тебя к ордену представить, – обрадовался Ковалев. – По правде сказать, мы с начальником уже ни на что не рассчитывали.

– Какой там орден! Зарплату бы в срок давали и пайковый выплатили, а то надоело у родителей в долг просить.

– Тогда мы тебя вместо ордена представим к досрочному получению зарплаты, – пошутил Ковалев.

Он поблагодарил Татьяну за помощь, быстро поднялся на второй этаж и пригласил Верочку в кабинет.

– Полагаю, вы нам решили истину поведать? – спросил ее Ковалев и незаметно подмигнул начальнику.

– Да, – упавшим голосом ответила Верочка, – только сначала в пароходство позвоните.

Почувствовав развязку. Субботин с готовностью откликнулся на ее просьбу, набрал номер дежурки и несколько минут побеседовал с высоким «пароходским начальством».

– Довольны? – спросил он, положив трубку.

– Теперь да, – с облегчением выдохнула Верочка.

– Тогда приступим, а то вас, наверное, дочка заждалась.

– Да, да, конечно, – с удивительной готовностью и поспешностью, согласилась она, как будто после принятого для себя решения испугалась, что ее откажутся слушать.

Если бы не было заявления Клары Митрофановны и реального «глухаря» по факту убийства Серебрякова, то после всего услышанного сыщикам впору было бы рассмеяться над такой нелепицей. Однако, с учетом имеющихся улик, это внешне походило на правду, и необходимо было предпринимать дальнейшие практические шаги.

– Сколько, вы говорите, голосовало? – уточнил Ковалев.

– Тридцать два человека, но двое против убийства. Наверное, Александр Ильич и профессор. Некоторые воздержались, но деньги внесли, – пояснила Верочка.

– М-да. Тридцать организаторов преступления, а все остальные, кроме несовершеннолетних, за укрывательство. Плюс одна свидетельница. Столько в изолятор не поместится, – прикинул Ковалев.

Возникли сложности с установлением личности киллера. Верочке было известно, что работал он на каком-то военном заводе и полгода не получал зарплату. Однако подобных предприятий в городе было множество. Володю же до поры до времени трогать было нельзя, чтобы не подставлять Верочку перед соседями, которые знали о ее вызове в милицию.

Достигнув столь поразительного результата, Субботин, чтобы как-то облегчить муки молодой женщины, пообещал ей уладить дела с «налоговиками», а всех жильцов, за исключением «крестного брата», в дальнейшем оставить на подписке. После этих обещаний Верочка заметно осмелела и отважилась на последнюю просьбу – смягчить наказание Толику.

– Хороший человек из-за меня пострадал. А за извергов и фашистов простите. Это я сгоряча, – извинилась она.

– Не берите в голову. Нам и не такое приходится слышать. Если на каждое слово реагировать, умом тронешься, – успокоил ее Субботин и вызвал к себе Филимонова, которому рассказал о заступничестве со стороны Верочки и своем решении оставить его на службе с испытательным сроком.

– Пока муж не вернется, возьмешь Веру Алексеевну под опеку. Только без ликеров и опозданий, – приказал Субботин.

Он разорвал рапорт Толика и дал ему указание дождаться Верочку и доставить ее домой в тайне от соседей.

Толик по-армейски повернулся кругом и строевым шагом вышел из кабинета, а Верочка наклонилась к Субботину и тихо сказала:

– Раз вы для меня столько сделали, я еще одну тайну открою. Володин брат вслед за нашим и второго бомжа ликвидировал.

После ее слов лица сыщиков исказила гримаса, и они завороженно уставились на Верочку, не зная, как реагировать на сказанное. Она же, не обращая внимание на их конвульсии, спокойно поведала криминальную историю из жизни своей сослуживицы.

– Тамара меня до сих пор благодарит, духи французские подарила и пирожными каждый день кормит, – с удовольствием отметила она.

Субботин налил из графина воды и выпил, а Ковалев закурил, не отрывая от сказительницы изумленного взгляда. После затянувшейся паузы он записал на календаре адрес Тамары.

– Больше никого из своих знакомых вы с ним не знакомили? Давайте уж сразу всех до кучи, чего там мелочиться, – предложил он.

– Больше никого. Честное слово, – простодушно ответила Верочка.

Субботин, покачиваясь, поднялся из-за стола.

– На сегодня, пожалуй, тайн достаточно, – оборвал он разговор, помог Верочке быстро надеть пальто, вывел ее из кабинета и передал в руки Толика.

– Хватит, Игорь, по домам, а то я окончательно веру в людей потеряю, – сказал он заму. – Необходимо принять душ и выспаться.

ГЛАВА 10

Апрель, даже для питерцев, не избалованных теплой погодой, выдался в этом году на редкость холодным. Дождь чередовался со снегом, который на день-другой заставлял горожан облачаться в зимние одежды, а дворников по утрам – со скрежетом чистить тротуары.