Из дома никому не выходить - Станислас-Андре Стееман

Аделия, которая уже собиралась выйти из комнаты, остановилась на пороге с нагруженным чашками подносом в руках. «Дыра» на нее большого впечатления не произвела. Должно быть, это один из синонимов «гнездышка».

— Да, водятся! — ответила она. — Уже очень давно. Если я вам до сих пор ничего не сказала, то только для того, чтобы вас не… встревожить.

— Классно! — с горечью воскликнул Баггси Вейс. — И кто з-з-здесъ… водится?

— Понятия не имею, — призналась Аделия. — Наверное, первый владелец дома. Ревнивый муж, который навлек на себя неудовольствие короля. Местные называют его «Призраком Бальи». Некоторые уверяют, будто он разгуливает с собственной головой под мышкой. Наиболее осведомленные рассказывают, что ему случается ею жонглировать.

— Ж-ж-жо… жонглировать? Вы что, смеетесь?

— Даже и не думаю, — заверила его Аделия. — Да, чуть не забыла… По преданию, если голова Бальи подкатится к ногам нечестивца, тот обратится в дерево.

— Пре-превратится в де… дерево? — Баггси от ужаса начал заикаться.

— Как правило, траурное, — уточнила Аделия. — Иву или кипарис.

— Ив-ву или к-к-кипарис?

Люк Адама уже наслушался досыта этих историй.

— В таком случае, нам бояться нечего! — беспечно произнес он. — В жизни своей не видел, чтобы дерево — хоть траурное, хоть какое другое — выросло в доме.

Аделия, уже шагнув одной ногой за порог, другой как раз собиралась затворить дверь.

— Напомните мне показать вам зимний сад — сказала она на прощание.

— Боже правый! — простонал совершенно ошеломленный Баггси Вейс. — Вы тоже это слышали, как и я?

— Конечно, — сказал Джой Адонис. — Старуха пытается нас запугать, чтобы мы отсюда убрались…

Баггси Вейс возразил: миссис Пламкетт, по его мнению, ни за что не могла бы до такого додуматься.

— Если даже местные… — начал он, не в силах свернуть с этой темы.

— Местным повсюду мерещатся привидения, — перебил его Люк Адама. — Достаточно того, чтобы у кого-то до утра остался гореть свет в окне. Сто против одного, что местные и нас самих считают призраками.

— Может, мы уже и на самом деле призраки! — задумчиво произнес Баггси Вейс. — Хотите постигнуть глубину моей мысли? (У Баггси Вейса порой встречались неожиданные обороты речи — результат бестолкового чтения.) Мы должны пойти на риск. Смыться, пока этот ублюдок не взялся снова за свое, попробовать оторваться. Переберемся в другое место, где нас еще не засекли и где в нас не будут палить из-за каждого угла…

Профессор Шварц закрыл свой блокнотик. Резинка, удерживавшая листки, негромко щелкнула.

— Такая возможность — вчера уже рассматривавшаяся и не нашедшая сторонников — сегодня, на мой взгляд исключается, — решительным тоном перебил он. — Сегодня утром я из любопытства сходил поглядеть на машины. Обе выведены из строя.

Люк Адама побледнел:

— Выведены из строя?

— Кто-то их сломал, — подтвердил профессор Шварц. — По всей видимости, именно аутсайдер.

Настал черед Джоя Адониса выразить «глубину своей мысли». Оказалось, что мнения со вчерашнего дня он не переменил.

— Говорил я вам, надо было привязать девчонку к капоту! — злобно твердил он. — Говорил я вам…

— Замолчи, — оборвал Адониса Люк Адама, что-то в уме прикидывая.

Джой Адонис терпеть не мог каких бы то ни было проявлений власти. Он потянулся к кобуре.

— Не понял?

— Заткнись, — доходчиво разъяснил ему Люк, поигрывая кухонным ножом. (Люк Адама, как и Питер Панто, считался чемпионом по метанию кинжала.) — Мы вызовем механика, он починит тачки, — после некоторого размышления прибавил он. — Если верить местной газете, сэр Вейль все еще не в порядке. Мы заставим девчонку позвонить ему и поговорить подходящим тоном. А через два дня, если Неизвестный не объявится и если мы не сможем тем или другим способом получить деньги, мы последуем совету Джоя и двинемся дальше с новыми шинами. А пока…

— Вот-вот, — сказал Баггси Вейс. — А что пока?

— Пока поиграем в покер или кункен, — решил Люк Адама. — И ни под каким предлогом носа наружу не высунем. Пароль, обеспечивающий нашу безопасность: «Из дома никому не выходить».

Джой Адонис смеялся не часто. Его веселье закончилось глухим кашлем.

— Отличная мысль! Если мы отсюда не выйдем, этому ублюдку придется сюда постучаться… И мы пришьем его на пороге.

Он не успел договорить. Все остальные тоже затаили дыхание.

Кто-то позвонил у ворот.

— Что… Это еще что такое?

Люк Адама одним прыжком подскочил к окну, осторожно отогнул занавеску, прикрывавшую нижнюю его часть.

— Там полицейский, — тусклым голосом сообщил он.

— Кто?!

— Полицейский, — тем же неживым голосом повторил Люк Адама. — И вроде бы он что-то держит в руке.

— Что… Делать-то что будем? — пробормотал ошалевший Баггси Вейс.

Люк Адама машинально протер рукой затуманившееся от его дыхания стекло.

— Ничего… Пусть звонит. Он подумает, что в доме никого нет… Господи! Старуха бежит ему открывать!

XI

Минус три

— Ну, слава Богу, мистер Макферсон! — воскликнула растроганная миссис Пламкетт, все еще не веря своему счастью. — Вы мне его вернули!

Беггар сбежал вскоре после ухода Кроппинс и миссис Банистер. Вот уже два дня миссис Пламкетт, давясь слезами, на все лады его звала.

— Должен вам сказать, он отчаянно сопротивлялся! — сурово произнес констебль Макферсон. — Я поймал его с поличным — он занимался бродяжничеством на окраине, вон там… — Констебль широким большим пальцем указал себе за спину, на волнистую серую линию ланд. — Он ни за что не желал идти со мной. Мне пришлось привязать ему на шею веревочку и тащить сюда, а он упирался не хуже осла…

Миссис Пламкетт упала на колени прямо на усыпанной гравием дорожке и попыталась прижать Беггара к своей груди. Но Беггар, взъерошенный и настороженный, упрямо не желал мириться.

Констебль Макферсон, глядя на эту трогательную сцену с высоты своих шести футов шести дюймов, лениво огляделся:

— Мне так думается, мэм, что вы как-нибудь его обидели, что-то ему здесь не нравится.

Миссис Пламкетт с трудом поднялась, помогая себе руками.

— Не представляю себе, что бы такое могло произойти! — уверенно соврала она. — Ему просто-напросто захотелось побегать на воле. Это уже не в первый раз…

Еще одна ложь, но отныне безопасность маленькой девочки, Беггара и ее собственная зависели от того, насколько удачно она сумеет обманывать.

Констебль Макферсон снова обвел сонным взглядом дом и сад

— Говорят, вы уволили Кроппинс и миссис Банистер?

— Лучше скажите, что они ни с того ни с сего отсюда свалили! — пылко возразила миссис Пламкетт.

— Свалили? — сдвинув соломенные брови, переспросил констебль Макферсон.

— Неожиданно ушли, — поспешно поправилась миссис Пламкетт.

Если она хоть сколько-нибудь дорожит своей репутацией, ей надо следить за своими выражениями.

— Может быть, вы заставили их намного больше работать? — предположил констебль Макферсон. — Мне говорили, что у вас много гостей.

— Несколько человек, — призналась застигнутая врасплох Аделия. — Четверо или пятеро…

— Мне сказали, шесть или семь.

— Дело в том, что… Двое уехали.

— И возвращаться не собираются?

— Я… я не думаю, чтобы они вернулись.

Сунув большие пальцы обеих рук за ремень, расставив ноги и вобрав голову в плечи, констебль Макферсон, казалось, расположился здесь навеки.

— В каком-то смысле, вам не очень-то этого и хочется, а? Всякому нравится принимать у себя добрых друзей, но, как известно, ветка гнется, если на нее слишком много птиц усядется. И, поскольку теперь вам никто не помогает…

— Мистер Бастион пообещал, что скоро кого-нибудь пришлет…

— Он и мне так сказал.

Аделия уже не могла победить нарастающий страх. Добродушный с виду констебль Макферсон был при этом и самым любопытным человеком во всем городке. Следовало как-нибудь его отвлечь.

— А как поживает наша милая миссис Макферсон? — осведомилась Аделия. — Вы, кажется, говорили, что она вот-вот должна разрешиться от бремени?

Констебль Макферсон теперь глаз не сводил с одного уголка сада, а именно того, где импровизированная могила Чарли Росса — и Питера Панто — оставалась по-прежнему разверстой. «До чего же они неосмотрительны! — невольно подумала Аделия. — Надо было посоветовать им засыпать яму…»

— Доктор Перфитт считает, что ребенок лежит неудачно, — хмуро ответил констебль Макферсон. — Собственно говоря, мы с миссис Макферсон имеем некоторые основания опасаться кесарева сечения. Одной заботой больше.

— Дорогой Макферсон! — воскликнула, растрогавшись, миссис Пламкетт. Зло и болезнь… В конце концов, они начали смешиваться в ее представлении. — Вы… Не хотите ли чего-нибудь выпить? Чашку чаю? Или подкрепиться?