Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода - Николай Храмцовский

В пять лет плена и заключения в тюрьме много уже погибло литовцев; в 1505 году их было уже только около 300 человек, в том числе двенадцать воевод. Симский приказал выпустить их из душных ям, где заживо они были погребены, и обещал им свободу, если они помогут ему спасти Нижний.

Измученные всеми страданиями тяжкого плена и еще тягчайшего заключения, литовцы согласились за цену свободы защитить врагов своих и немедленно принялись за дело: они втащили на стены Тверской цитадели пушки — пушки эти были им родные, литовские, также отбитые русскими при Ведроше, — и навели их на стан неприятельский.

В это самое время Махмет-Аминь и шурин его, стоя со своим войском за речкой Почайной, на противоположной Тверской цитадели возвышенности, окончательно распоряжались приступом, и старались вдохнуть в своих ратников мужество, обещая им богатую добычу в городе… Еще час, два — и Нижний испытал бы то же, что испытал в 1377, 1399, 1408 и 1445 годах.

Но раздался первый пушечный выстрел, направленный искусной рукой Феди Литвича на стан Махмет-Аминя, и мирза ногайский, пораженный ядром в самую грудь, упал мертвый. Ужас объял осаждающих, особенно ногайцев: они, по слову летописца, «возмутились аки птичьи стада», не хотели биться с русскими; казанцы восстали на них, и между ними закипела резня, а Федя Литвич и его товарищи выстрел за выстрелом метали в толпы беснующихся татар и ногаев и поражали их.

Смущенный Махмет-Аминь отступил от Нижнего Новгорода; таким образом «жолныряне огненным стрелянием своим и град от взятия удержаша, и народ от меча и плена избавиша».

Хабар Симский со свойственным ему великодушием и щедростью сверх возвращения литовцам свободы богато одарил их. Некоторые из них ушли на родину, но многие остались в Нижнем, разумеется, по собственному желанию, и впоследствии, смешавшись с русскими, так сказать, обрусели.

В память огненного стреляния, спасшего Нижний от татар и ногаев, отчасти сходного с молнией и громом, нижегородцы соорудили церковь, на том самом месте, где пал шурин Махмет-Аминя, и посвятили ее св. пророку Илии, как властителю грома и молнии[92].

Смерть Иоанна III избавила от наказания и Махмет-Аминя и воевод-ослушников, посланных на помощь к Хабару Симскому, которые не только не помогли ему, но, спрятавшись в Муроме, спокойно смотрели, как татары грабили вокруг них[93].

Нападение Махмет-Аминя и постоянная неприязненность Казани, освободившейся было из-под зависимости России, побудили Василия вполне осуществить мысль Димитрия-Фомы — возвести в Нижнем Новгороде обширные укрепления. Для этого весной 1508 года он послал в Нижний итальянца Франческо или, как называли его русские, Петра Фрязина, вывезенного из Венеции в 1494 году послами Иоанна Мануилом Ангелом и Даниилом Момыревым.

Франческо приступил к постройке кремля в том же году 1 сентября и кончил его менее чем в три года[94].

В 1513 году, когда в Нижнем Новгороде наместником и воеводой был потомок князей нижегородских, внук Иоанна Васильевича Горбатого, князь Андрей Борисович Горбатый, стены, воздвигнутые Франческо, спасли Нижний Новгород от астраханских татар, которые, возвращаясь водою из Москвы домой, грабили и брали в плен всех, кто попадался им на пути. Но только эти твердыни не спасли нижегородцев от бедствия другого рода — пожара, который вспыхнул 1 августа и испепелил весь город, причем сгорели и первоначальные укрепления Нижнего — дубовая стена.

Такое же бедствие повторилось через семь лет: в 1520 году, мая 7, в день Вознесения загорелась церковь Святого Николая на Почайне; этот пожар истребил весь Нижний посад до церкви Рождества Богородицы, а вниз — до Зачатейского монастыря[95].

С небольшим через три месяца после этого пожара, 21 августа, явились под стенами Нижнего казанские татары, как называют их летописцы, Саит, Булат и Колачай. Саит был никто иной, как Саип-Гирей, царь казанский.

После попытки Махмет-Аминя освободиться от зависимости великого князя московского, казанцы постоянно стремились к этой цели, чего почти и достигли с помощью Махмет-Гирея, царя крымского, который, задумав восстановить Орду, овладел Астраханью и посадил на престол казанский вместо присяжника московского Шиг-Алея брата своего Саип-Гирея.

Новый обладатель Казани, отказавшись от повиновения Василию Иоанновичу, перебил русских купцов, во множестве приехавших на Казанскую ярмарку, и принялся за набеги на пограничные области московские, а в 1520 году отправился на помощь к Махмет-Гирею, который пошел на Москву. При этом походе Саип-Гирей не упустил случая пограбить области нижегородские и владимирские — самый Владимир был взят и разграблен им.

Оба брата соединились в Коломне и двинулись на Москву. Результатом, этого похода их был тот несчастный договор, который снова налагал было на Русь позорные оковы.

Махмет-Гирей торжествовал, упиваясь успехами; но Хабар Симский, впервые прославившийся на стенах нижегородских, дал обет Богу — умереть или вырвать у ненавистных татар постыдное обязательство и спасти честь отечества. Хабар исполнил свой обет.

После чего Махмет-Гирей удалился в Крым, а Саип-Гирей пошел в Казань и по дороге, выжегши и разграбив Березополье, осадил Нижний Новгород. Три дня стоял он под Нижним и, как говорит летописец, «ничтоже сотворите, отыде вспять»[96].

Конечно, и на этот раз крепость стен спасла Нижний Новгород, но предание опоэтизировало это событие: по сие время еще в Нижнем сохранилась легенда, что будто бы Саип-Гирей потому отступил от Нижнего, что одна молодая девушка вышла за водой на речку Почайну в виду всего татарского войска и, когда окружили ее татары, стала отбиваться от них своим коромыслом, причем убила много татар, и хотя сама была убита, но навела такой страх на полки Саип-Гирея, что татары сказали: «Если женщины так храбры в этом городе, то каковы же должны быть мужчины?» и будто бы вследствие этого сняли осаду и удалились.

Красноречивые защитники фантастической старины, которые еще и поныне изредка встречаются в Нижнем, отстаивают свои рассказы о храбрости нижегородской девушки тем, что одна из башен Нижегородского кремля, стоящих к речке Почайне, называется Коромысловой будто бы именно потому, что под ней похоронена убитая девушка[97].

Между тем Саип-Гирей продолжал непокорствовать. В 1523 году он не только перерезал русских купцов, но даже умертвил посла великокняжеского Поджогина. По этому случаю Василий Иоаннович с братьями Юрием и Андреем, воеводами и многочисленным войском прибыл в Нижний Новгород 23 августа и занялся устройством войска, которое отправил под Казань под начальством сверженного царя казанского Шиг-Алея и князей Василия Гребенки-Шуйского и Андрея Горбатого. Сам Василий Иоаннович остался в Нижнем и, прожив в нем до 15 сентября, уехал в Москву.

Поход 1523 года ограничился только разорением земель казанских, да построением на устье реки Суры Новгорода-Василя, который сделался передовым оплотом Московского государства с востока и местом знаменитого торжища, из которого впоследствии образовалась Макарьевская ярмарка. Василий Иоаннович, не доверяя уже более казанцам, резавшим два раза русских торговцев, запретил своим купцам ездить в Казань, назначив для торгового съезда Василь[98].

После этого, в великокняжение Василия Иоанновича, в Нижнем еще три раза собиралось войско против Казани: в 1524, 1530 и 1532 годах. После похода 1530 года в Нижний Новгород было приведено и заключено в нем множество пленников.

В том же году Нижний видел в стенах своих великолепное торжество: Джаналей, назначенный Василием Иоанновичем на престол казанский, давал присягу в верности великому князю; при этом присутствовал воевода нижегородский, князь шуйский, его товарищи и присланные нарочно из Москвы Федор Бороздин и дьяк Третьяк Раков[99].

Вскоре после этого торжества Нижний снова испытал бедствия: ночью с 3 на 4 июля загорелся Нижний посад около Рождественского ручья, потом пламя перебросилось к кремлю, и загорелась крыша Ивановской башни, в которой тогда была устроена стрельница и хранился порох. Башню взорвало, и запылали улицы кремля, где погорело множество домов, несколько церквей и дворец князей нижегородских. На посаде же сгорело 1400 домов, множество лавок, амбаров — словом, все строения, занимавшие пространство от церкви Рождества до церкви Святой Параскевы Пятницы, сгорели дотла[100].

В Казани опять происходили смуты: Джаналей пал от рук убийц; правительница России Елена захотела отомстить смерть его вероломным казанцам и Саип-Гирею: она послала в декабре 1535 года на Казань войско; но князь Гундуров и Василий Замыцкий, которые предводительствовали им, не обладали, как видно, храбростью: они, выйдя из Мещеры и узнав, что казанцы идут к ним навстречу, воротились. В ночь на праздник Рождества Христова татары достигли окрестностей Нижнего Новгорода, напали на селения, ограбили их и перебили сонных жителей. Воеводы нижегородские, не зная, что Гундуров и Замыцкий не исполнили воли правительницы, полагали, что эти татары — остатки казанских войск, побитых Гундуровым, погнались было за ними, но не догнали.