Без тебя никак (СИ) - Эспехо Ана

— Я приготовил тебе сюрприз…

Глава 20. Никита

Я привел Мо на пристань. В детстве, когда мне было лет четырнадцать, я часто бывал на ней. Гулял по деревянным помостам, рассматривая корабли и прогулочные яхты. Следил за людьми и их делами. На пристани всегда было полно людей. Жизнь здесь почему-то кипела быстрее, по крайней мере, мне так казалось. Ни один житель маленьких домишек, стоящих прямо на берегу пристани, не сидел дома, а занимался своими неотложными делами. Работы в этой части города было немного, но жителям пристани ее хватало, и ехать в город они не стремились. Единственной их спешкой была спешка на работу, немедленное принятие за дело. Это в городе всё привыкли опаздывать и выполняли свои обязанности с неохотой. А здесь люди любили то, чем они занимались. Любили свою работу, которая по большей части была в маленьких кафе и магазинах, где продают лучшие морепродукты. И вот именно здесь я проводил свое свободное время. Нагулявшись, я сидел на мосту, свесив ноги в воду, и долго всматривался в горизонт, желая хоть один раз заметить вдалеке корабль и громко сообщить, чтобы незамедлительно готовили место для очередного судна. Но, к сожалению, ничего подобного со мной ни разу не произошло. Конечно, я видел корабли, но всё они проплывали мимо. И мне иногда казалось, что судна специально не заходят в этот порт из-за меня. Словно дразнят не сбывшейся мечтой и плывут дальше. Но всё это детские забавы и мечты, и они в прошлом. Сейчас здесь особо ничего не изменилось. Всё та же пристань, те же домишки, те же кафе и магазины с морепродуктами, вот только чувство не случившегося со мной на этой пристани какое-то новое.

— Никита, всё хорошо? — Мо тронула меня за руку, и ее голос вернул меня из мира прошлого в мир настоящий.

— Мы пришли, — я улыбнулся ей.

Кафе «Тихая гавань» являлось новинкой на пристани. Многим посетителям оно нравилось, и из-за этого страдали другие кафе, а со временем из-за малой посещаемости и убытков они совсем закрывались. Я чувствовал, что предаю другие заведение, которые появились за долго до этого. Но мой интерес узнать, чем это кафе лучше одержало победу.

— Никит? — Мо вопрошающе смотрела на меня. Ох, черт, я опять задумался. Как-то странно на меня влияет эта пристань. Может потому что она хранит мое прошлое.

— Прости. Я просто часто бывал здесь в детстве. И вот воспоминания навеяли.

— Здесь красиво и уютно.

Мо смотрела на меня и своим взглядом призывала меня взглянуть на нее. Но я словно потонул в своих воспоминаниях и молча глядел на бескрайний простор водной глади. Далеко за горизонт. Посетители, большинство было молодых пар, сидели за своими столиками и восхищались красотой не только нового кафе, но и всей пристани. Они без устали твердили о красоте открывающего им вида и бурно охали. Мо тоже восхищалась всей красотой, но только я не видел и не слышал ее. Я словно оглох и ослеп одновременно, но продолжал видеть и слышать всех, кроме Мо. Это как наваждение. Как будто кто-то за углом колдует над моей тряпичной куклой и дает мне указания: куда смотреть, кого слышать, кого видеть.

— Никит! Ник, ты слышишь меня?

— Извини, Мо, — я закачал головой.

— Что с тобой? Если тебе здесь не уютно, уйдем.

— Нет, дело не в этом… дело в другом… я просто…

— Что?

Но я уже опять не слышал и не видел Мо. Мои глаза были направлены на мой бывший предмет обожания, и всё тело, как это не ужасно и неправильно, рвалось к ней. Эля. Вот почему я так чувствовал себя. Вот почему мне казалось, что меня околдовали, потому что так и есть. Я всегда реагировал именно таким образом на ее присутствие. Но за эти четыре года мне казалось, что всё прошло и любое ее присутствие не вызовет никаких ощущений. Как сильно я ошибался. Как можно забыть ее светлые волосы, их запах, ее нежную бархатистую кожу. А глаза. Глаза цвета утренней дымки. Как это можно всё забыть, когда… Я молниеносно взглянул на Мо и всё понял. Понял абсолютно всё. Почему она меня так зацепила. Почему я готов был ради нее на всё. Почему мне так нравилась ее неброская внешность и скромность. Почему я так любил ее тело и дымчато-серые глаза. Потому что в Мо я отыскал свои разбившиеся надежды и мечты. В ней я нашел Элю. Невозможное сходство между двумя незнакомыми девушками затмило мое сознание, как луна закрывает солнце. И всё это время я любил не Мо, а Элю. Всё это время целую ее, слыша ее слова любви, я слышал голос Эли, а не Мо. Я осушал своими поцелуями слезы не Мо и успокаивал тоже не ее, а Элю, которая поселилась во внешности Мо. И это сгубило меня. Это всё погубило.

Я уронил голову на руки и застонал от безысходности. Я не знал, что делать и как быть дальше.

— Никита, что с тобой? — голос Мо был наполнен отчаянием и мольбой.

— Ник?

Этот веселый, звонкий голос я обязан был забыть за четыре года, и я был уверен, что забыл его. Но, услышав его сейчас, понял, что опять ошибся.

— Боже мой, сколько лет!

Эля подошла к нашему столику, сияя своей лучезарной улыбкой. Я заставил себя подняться из-за стола, поднять голову и взглянуть на нее. Она всё та же. Совсем не изменилась. И ничего, кроме ответной улыбки я преподнести ей не мог.

— Эля, действительно, сколько лет.

Я сейчас лопну от счастья, увиденного моими бесстыжими глазами.

— Познакомь меня со своей спутницей.

Эля лепетала, как поет соловей свои прекрасные трели. Господи, то же самое я думал и о голосе Мо!

— Это Мошель, — Мо поднялась на ноги и легким кивком головы поприветствовала мою бывшую девушку. — Моя…

— Недавняя знакомая, — быстро ответила она.

Только не это!

— И, судя по моим часам, — Мо бросила мимолетный взгляд на циферблат на ручных часах, — которые, возможно, и спешат, мне, к сожалению, уже пора.

Она схватила свою сумку, небрежно повесила на плечо и легкой походкой направилась к выходу. Уж в чем Мо и отличалась от Эли, так это огромным талантом сочетать джинсы с высоченными каблуками и выглядеть дико привлекательно. Эля джинсы ненавидела.

— Мо!

Не извинившись перед ней и не попросив ее подождать меня, я мчался вслед уходящей Мо. На своих длинных шпильках она шла очень быстро.

— Мо!

Наконец-то догнав ее, я схватил Мо за руку и развернул к себе. Она не стала отбиваться и вырываться, орать на меня и обвинять, как это сделали бы другие девушки. Она только посмотрела на меня так, как маленький ребенок смотрит на взрослого, когда тот придает его. С болью, непониманием и единственным вопросом: «почему?»

— Мо, выслушай.

— Не хочу ничего слушать! — она все-таки оттолкнула меня. — Я наивная дура, поверила богатому парню! Поверила, что могу быть любима им, что могу быть нужной ему! И снова ошиблась! — Мо кричала. Ее губы дрожали, а по щекам бежали капли слез.

— Я всегда находилась на ступень ниже, чем твое общество. Но встретив тебя, — ее нижняя губа задрожала еще сильнее, — я надеялась подняться и быть с такими как ты на равных. Но ты только еще дальше столкнул меня! Я тебя ненавижу! Ненавижу все твои лживые слова и обещания! Ненавижу твой чёртов дом! Твои сраные деньги! Я ненавижу тебя и проклинаю! Чтобы ты страдал так же, как и я. Чтобы нуждался во всем и не получал ничего. Чтобы ты провел свою жизнь в одиночестве.

Это был ее вердикт. Ее приговор мне. И я не боялся его исполнения. Я боялся, что единственная девушка, стоявшая сейчас передо мной, полюбившая меня ни за что, никогда не сжалится и не простит меня.

— Мо, — я потянулся к ее руке, но она быстро отдернула ее.

— Развлекайся, — прошипела она. — Развлекайся, как настоящее, богатое ничтожество, а я буду прислуживать, — Мо с пафосом поклонилась мне в ноги, развернулась и ушла.

Что я натворил…

Глава 21. Мошель

Врываюсь в свою бывшую комнату, в общежитие, со всей силы толкнув дверь. Моя соседка по комнате Кира, сидящая на постели, со злым негодованием смотрела на свою блудливую соседку.