Утешение для изгнанника - Кэролайн Роу

— Думаю, у нее будет хороший муж, — сказал молодой человек все так же приветливо. — Позволь представиться. Я Наср ибн Умар, твой родственник со стороны матери, и, как только получу разрешение, стану мужем Зейнаб и твоим зятем. Добро пожаловать домой, брат.

Уже близился вечер, когда дорога последний раз поднялась по склону холма и начала спускаться в долину.

— Смотри, — сказал Наср, остановив коня и указав прямо перед собой. Под солнцем блестела вьющаяся по долине река, на дальнем ее берегу резко поднимался холм. У основания его западного и южного склонов располагался город, а на вершине стояла крепость с великолепными башнями и массивными стенами, казавшимися красными в лучах предвечернего солнца. — Великолепная, правда?

— Что это? — спросил Юсуф.

— Что это? — повторил Наср. — Этот прекрасный холм называется Сабика, а на вершине его самая великолепная в мире крепость. Это Альгамбра. Это дом, Юсуф.

— А река?

— Это Хениль. А когда подъедем поближе, увидишь Дарро. Она стекает с северо-восточного склона Сабики, а эта с юго-восточного, поэтому город и крепость окружены водой.

— Долго нам ехать туда? — спросил Юсуф. — Кажется, что всего минуту.

— Подольше — ответил Наср. — Но будем там задолго до того, как нас понадобится искать с факелами. Если будем ехать слишком медленно, останемся внизу, в городе, а в Альгамбру въедем утром. Ну, думаю, будем там задолго до заката.

— Почему она такая красная?

— Потому что здесь красная земля, башни сложены из камня и кирпича, а кирпичи красные. Но теперь, раз мы на равнине, давай немного проскачем к городским воротам, пусть наши кони разомнут ноги. Ты едешь на коне моего брата. У него есть еще один, можешь ездить на этом, сколько нужно.

Но они были в пути уже очень долго, и шутливая, быстрая речь Насра требовала большой сосредоточенности, чтобы понимать его.

— Конечно, — ответил, зевая, Юсуф, не понявший, о чем говорит Наср.

Тут конь Насра рванулся вперед, словно на протяжении всего дня прерывистого дождя, предательских, узких горных дорог, крутых подъемов и еще более крутых спусков дожидался возможности поскакать полным галопом.

Конь Юсуфа опустил голову, вытянул шею и пошел вдогон. Они обогнали арагонского посла и сопровождавших его степенных людей, едва не сбив их на землю; пронеслись мимо придворных, приехавших сопровождать их; но когда миновали авангард, Юсуф услышал отрывистую команду, и четверо всадников поскакали рядом с ними. Шумевший в ушах ветер и стук копыт заглушали их слова, поэтому Юсуф не представлял, что они говорят, но что имели в виду, было понятно. Наср натянул поводья, Юсуф последовал его примеру.

— Прошу прощения, — со смехом сказал Наср. — Я не собирался причинить вред своему брату. Просто хотел посмотреть, как он среагирует на такой вызов.

— Не сомневаюсь, что господин Юсуф будет состязаться с тобой, сколько захочешь, — сказал капитан. — Поближе к городу где земля больше подходит для скачек. К счастью, пока его не было здесь, он, кажется, стал искусным наездником. Мне было бы интересно узнать, что ты хотел сделать помимо того, чтобы заставить усталых путников скакать с такой скоростью, какой они не ожидали в конце долгого дня.

Он натянул поводья, поскакал назад и негромко заговорил с послом.

— Кто он, раз так просто с тобой разговаривает? — спросил Юсуф.

— Тоже родственник, — ответил Наср. — Мой, возможно, и твой тоже. Вскоре он возглавит армию нашего повелителя. Но должен, как и все остальные, узнать испытания, выпадающие на долю младшего офицера. — Наср покачал головой. — Однако он прав. Я не думал, что вся группа постарается не отставать от нас. Дурно с моей стороны.

Но Юсуф подумал, что на его лице отразился гнев, а не раскаяние.

Тем не менее группа после этого поскакала немного быстрее, и плодородная речная долина осталась позади. Они повернули к западу теперь солнце светило им прямо в глаза, слепя их. Потом дорога повернула на север, и внезапно прямо перед ними выросли городские стены. Юсуф поднял взгляд и ахнул. Холм и крепость были в свете солнца алыми, словно обтянутыми ярко-красным шелком.

— Она поразительная, — сказал Юсуф, однако Наср, казалось, сосредоточился на своих делах и как будто его не слышал. Капитан стражи взял своего рода просвещение Юсуфа на себя. Он вел группу по улицам города, показал им старый королевский дворец и построенную прежними правителями крепость.

— Вас, должно быть, удивляет, — сказал он, — почему они строили на таких небольших возвышениях, когда прямо перед ними находится превосходный для обороны холм.

— Да, — сказал Юсуф.

— Но эти люди, которые были не из рода Насридов[5], наших великих правителей, не занимались проблемой подъема воды на вершину холма, где можно собирать только дождевую.

Юсуф захлопал глазами. День был долгим, и хотя вода представляла собой важную тему, язык гидротехники не входил в его арабский лексикон, и усилия понять то, что говорил капитан, сморили его. Веки опустились, шум и суета города исчезли из его зрения и слуха, ему стало сниться, что он едет по земле, где деревья ярко-синие и красные, а мостовые желтые и лиловые.

— А это Дарро, — громко произнес голос над его ухом. Он резко выпрямился. Кони шли через крепкий мост над быстрой рекой к массивному, крутому склону, где было уничтожено все, способное служить укрытием для вторгшегося врага. Дорога их шла к крепости на вершине холма, ее защищала толстая стена, высившаяся по правую руку от них. Стену защищала шестиугольная башня у приречного подножья холма. Когда их вереница коней, мулов и ослов с трудом поднималась по склону, с западной башни раздался крик. Капитан в ответ молча махнул рукой.

Стена и дорога окончились у пандуса, ведущего к воротам в массивной башне в северной стене крепости. Теперь Юсуф ехал следом за Насром; усталость его исчезла, сменилась тревожным предчувствием. Наср въехал в открытые ворота и скрылся; Юсуф почувствовал себя таким одиноким, как никогда в своей недолгой, богатой событиями жизни.

В башню свет проникал через бойницы высоко в стенах. Юсуф, когда его глаза привыкли к полумраку, увидел двух тяжеловооруженных людей, стоящих по обе стороны головы его коня. Он находился в прямоугольном пространстве, достаточно просторном для того, чтобы конь мог легко повернуться направо, сделать два шага, резко повернуть налево и остановиться у подставки для спешивания. Юсуф счел ниже своего достоинства предложенную помощь и спрыгнул, доблестно делая вид, что от долгой, трудной езды члены у него не затекли и не болят. Люди, которые привели его сюда, пошли обратно с конем, а двое других стали сопровождать по еще одному повороту к воротам, ведущим в крепость.

«Ни один человек не войдет в эту башню без того, чтобы множество людей не узнало о его присутствии», — подумал пораженный Юсуф. Массивная дверь впереди распахнулась, и он снова оказался снаружи, в красном свете вечернего солнца, вокруг были грозного вида оборонительные башни, высокие стены и лагерь, полный солдат, занимающихся своими повседневными делами. Это был большой армейский лагерь, но Юсуф недоумевал, где может быть спрятан дворец — не говоря уж о доме, где он жил со своей семьей, который помнился ему громадным.

— Дворец в этих стенах? — спросил Юсуф.

Один из сопровождавших его стражников, казалось, пришел от этого вопроса в недоумение, но другой покачал головой и указал на другую башню в стене прямо впереди. Доступ в эту был полегче, однако Юсуф обратил внимание, что входная дверь и выход расположены так, что пущенная в один проем стрела не могла пролететь в другой. Проходя через эту башню, он подумал, что, возможно, его встретят новые стражники, но эти двое остались с ним, спустились на несколько ступеней и пошли по открытому пространству, обсаженному по сторонам деревьями и кустами. Из-за деревьев доносились смех и разговоры. Это были ободряющие звуки обычной жизни.

Затем они поднялись по ступеням в мощеный сад с душистыми цветами и плодовыми деревьями, на ветвях некоторых еще сохранялось несколько цветков.

— Господин Юсуф, здесь мы должны вас покинуть, — сказал шедший справа стражник, оба они поклонились, сделали два шага назад, потом повернулись и молодцевато пошли обратно. Юсуф смотрел им вслед в некотором смятении.

— А ты, должно быть, тот пропавший, которого возвратили нам, — послышался голос, в котором, казалось, звенел колокольчиками смех.

Он повернулся в сторону голоса.

— Я Юсуф ибн Хасан, — сказал он, не найдя лучшего ответа, — господин.

Перед ним стоял молодой человек, возможно, мальчик, в длинном камзоле и брюках, какие были на его сопровождающих. В этот прохладный вечер они казались теплыми, удобными. Его длинные, темные волосы были аккуратно зачесаны назад.