Женщина на грани... - Милена Иванова

— Хорошо, ладно. Где и когда?

Мать тут же, без запинки, продиктовала мне адрес кафе и время встречи. Естественно, сразу выяснилось, что это сегодня. Это еще раз подтвердило мои подозрения по поводу того, что вся эта случайная встреча вовсе не случайна, а хорошо спланирована заранее.

Нельзя сказать, что я вложила все свое сердце и душу, выбирая наряд и наводя марафет. Я надела самые ходовые юбочку с кофточкой, ни в коем случае не лучшие в моем гардеробе, и с видом покинутой старой девы направила свои стопы к «Захара» на Гран Виа. Я ни секунды не сомневалась, что кафетерий — это только банальная прелюдия к пошлейшей и вульгарнейшей ночи, которая ждала меня впереди. Я имела в виду времяпрепровождение. И действительно, китайский ресторан, в который мы отправились, был такой же пошлый, как сам Флоренсьо, Флоренсито. А Флоренсито, Цветочек, оказался такой же пошляк, как и его приторное имя. В двух словах: вечер прошел чудесно — я просто разрывалась между отвратительной едой и скучнейшим молодым человеком.

По мере возможности я нашла утешение в вине, и, надо признаться, после третьего бокала, как это обычно и бывает, ночь стала казаться мне вполне сносной. У парня были заморочки на каждом шагу, он комплексовал от всего подряд. Ему было так страшно находиться с женщиной наедине, что, рассказывая свои глупости, он все время нервно разглаживал салфетку, а потом тянул ее за края. Я сидела с выражением неподдельного интереса на лице к каждому его слову. Между глотками вина я думала о том, что Цветочек, вне всякого сомнения, еще девственник. И еще облегчает себя в ванной перед вырезанными из какого-нибудь прошлогоднего «Плейбоя» фотографиями.

Нам принесли счет, и Цветочек стал неприлично долго копаться в своем кошельке дрожащими ручонками. Я хоть и с пьяной головой, но быстро разобралась, что мальчишке не хватает всего каких-нибудь двадцати дуро[8]. У меня на душе стало так невыносимо противно и тяжело, что я решила быть великодушной и пригласила его выпить по последней. Я угощала. Сама не знаю теперь, зачем я сделала эту глупость. Может, потому, что к тому времени я так накачалась, что стаканом больше, стаканом меньше роли уже не играло, а может, потому, что, как ни крути, эта ночь все равно пошла коту под хвост.

Я привела его в хороший гавайский бар, где воздух пропах сигарным дымом и сладко-пряными восточными ароматами кофе, специй и духов. Пара коктейлей «тещин язык» — и меня умотало окончательно. За все это время мы с Цветочком не перекинулись и парой слов, каждый то ловил что-то соломинкой в бокале, то тихо посасывал через нее. При этом мы оба честно, но безуспешно старались изобрести какую-нибудь хоть сколько-нибудь общую тему для разговора. Мы оба ясно отдавали себе отчет в том, что это наше первое и последнее свидание, потому что ни я не была королевой его снов, ни он моим кумиром. При всем этом мы взаимно старались сохранять видимость хороших отношений, чтобы не обидеть и не расстроить наших родителей. Пресловутая инструкция к видеоиграм, из-за которой весь сыр-бор разгорелся, так весь вечер и провисела в пластиковом пакете на спинке его стула.

Цветочек доставил меня домой во втором часу. И очень вовремя, потому что ноги у меня подкашивались, а голова была как свинцом налита. Я скинула туфли и, отправив их броском в угол, с облегчением избавилась от одежды. Я тут же уснула и во сне думала о том, какие тяжелые все-таки дни эти понедельники и как я их ненавижу. И еще о том, что моя матушка сейчас должна быть в отчаянии из-за того, что устроила мне свидание с этим мальчиком, настолько перепуганным, что оно провалилось.

2

Наступил понедельник и принес с собой похмелье. Жуткое. Какое обычно бывает от дешевого алкоголя. Я еле встала, каждое движение стоило мне нечеловеческих усилий. Голова казалось раздутой, как накачанный мяч, полный молоточков, которые постоянно стучали там, внутри. Глаза вылезали из орбит. А во рту был такой привкус, будто я за ночь пережевала солдатские носки всей испанской армии. Каждую минуту я кляла свою чудовищную глупость и торжественно клялась, что пить больше не буду никогда, ни капли в рот не возьму. Передо мной стояла пепельница, полная окурков, и лишь от одного запаха табака меня начинало тошнить.

И ко всему прочему настроение было препоганое. Потому что утром я обнаружила, что у меня пропал бумажник с пластиковыми картами. Я была совершенно не в состоянии вспомнить, где его оставила. Единственное, что припоминалось, — последний раз за выпивку расплачивалась я. Деньги меня совершенно не волновали, но там были права, паспорт и страховка. Тот факт, что Цветик не перезвонил мне, указывал на то, что я забыла бумажник не у него в машине. Трезво оценив и взвесив свои возможности на сегодня, я отложила решение данной проблемы на следующий день. Тогда у меня и самочувствие будет получше, понормальней. А сегодня последние капли своих драгоценных сил я решила потратить на выполнение текущих дел на работе, которая казалась мне тяжелой и невыполнимой, как никогда…

Открыв дверь квартиры, с неимоверными усилиями я еле доползла до дивана, из последних сил рванула с себя юбку, рухнула на мягкое сиденье и подумала, какое же это счастье оказаться наконец дома. И тут в мой измученный мозг, словно визг циркулярной пилы, проник телефонный звонок.

— Говорите.

— Как головка себя чувствует с похмелья? — раздался голос незнакомого мужчины, приятный, но довольно бесцеремонный.

— Более или менее, — машинально ответила я. — А кто говорит? — Я пыталась вспомнить, кто мог знать о моем похмелье.

— Тебе его, наверное, целый день не хватало, я угадал? — продолжил мужчина, не обращая внимания на мой вопрос.

— Кого? — спросила я, уже окончательно ничего не понимая.

Мне стало не по себе, подумалось, а вдруг это маньяк какой-нибудь. Я запаниковала и чуть не бросила трубку.

— Кошелек, шалава. Ты забыла его вчера в гавайском баре. Скажи спасибо, что я нашел его на вашем столике.

Я тут же успокоилась и попыталась говорить более любезным тоном:

— Елки-палки! Как приятно, что свет не без добрых людей. Я уже и не знала, что делать. По правде говоря, не представляю, как и благодарить тебя.

— Проще простого. Пригласить на стаканчик-другой, после того как мы пересечемся. Завтра я выходной. Давай в семь. Что скажешь?

При таких печальных обстоятельствах выбирать не приходилось, вот я и согласилась с ходу на предложение незнакомого официанта.

— Отлично. Забито. Где встречаемся?

— В «Небраске» на Гран Виа.

— В какой именно? Их там две.

— Напротив телефонной станции. Меня зовут Армандо. Я сам тебя найду. Такую красивую телочку не сразу забудешь, — отвесил он комплимент, и в трубке раздались гудки.

Я положила трубку с уже давно забытым ощущением. Я чувствовала приятное возбуждение — моему самолюбию слегка польстили. Давненько меня не находили привлекательной. Ради такого дела не жалко было выбросить пару часов на ветер, чтобы пропустить стаканчик-другой с прекрасным незнакомцем, которому я так понравилась. В конце концов, он позвонил мне просто для того, чтобы вернуть бумажник. Сделал благое дело человек, так чего же его еще и осуждать.

На следующий день я возвращалась домой чуть ли не бегом. У меня был только час, чтобы переодеться и вовремя приехать в «Небраску». Врубив на полную катушку кассету с Тиной Тернер, я со всего размаху запустила туфли в свой излюбленный угол, на ходу расстегнула блузку и швырнула ее на диван. Скорее в ванную. Вода в душе была горячей и обжигала. Вытирая полотенцем спину, я лихорадочно соображала, что бы мне такое напялить хорошее в честь сегодняшнего вечера. Погода на улице стояла великолепная, там скорее было лето, чем весна. Мне хотелось выглядеть привлекательной и в то же время не слишком недоступной. Значит, голос в пользу чего-нибудь спокойного, молодежного и стройнящего. Фен шумел, как двигатель реактивного самолета. Я решила собрать волосы в хвост на макушке. С челкой и хвостом мне не дать больше пятнадцати лет. Я надела оранжевую блузку и короткую черную юбку. К ним черные колготки и черные лодочки на каблуке. Нашла в старой косметичке оранжевую помаду. И, глядя в зеркало, принялась оценивать результат. На меня смотрела девица, как из подростковых комиксов, с зазывными губами и выпирающей пухлой грудью, крашеная дура, поигрывающая бедрами и задницей.

Шалава, одним словом. Незнакомец был прав. Дешевая малолетка, вышедшая на панель. А мне шло. Жаль, что так нельзя было отправиться ни в одно приличное место. К сожалению, у меня уже не оставалось времени насладиться своим новым образом. Я выскочила из дому вприпрыжку и уселась в первое попавшееся такси.

Когда он явился, я уже докуривала вторую сигарету. Это был один из тех мужиков, что сотнями ходят по улицам, никогда не обращая на себя внимания. Взгляду не за что было зацепиться. Среднего роста, глаза ничего особенного, губы ничего особенного, волосы самые обыкновенные. Он выглядел абсолютно настолько, насколько что-то из себя представлял. И выдавал себя абсолютно за того, кем и был. Короче, ничего примечательного. Он сразу протянул мне бумажник и проронил: