Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное - Андрей Николаевич Савельев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старый режим добивали, не зная, зачем они его уничтожают. Социалисты, считавшие себя лидерами революции, ничего, кроме митингов и продолжения антиправительственной линии, также предложить не могли. И, возможно, по этой причине призывали к лояльному отношению к разным точкам зрения и предвкушали, что вся революция пойдет прахом. Так оно и произошло, поскольку большевики никакими революционными догмами связаны не были и никакие аргументы не собирались принимать как разумные. Если их кто-то из «левых» считал союзниками и называл товарищами, то большевики не отвечали взаимностью и потом легко вели этих товарищей на расстрел. И ещё большевики не боялись хаоса, разрухи и гражданской войны – они решительно шли к этому, поскольку в их рядах состояли люди, готовые на уничтожение всего, что не подпадало под догму о партийной диктатуре. Они даже на Съезде не представляли какой-то идейной концепции – не считали нужным это пропагандировать среди «левых» попутчиков.
Делегаты и их лидеры
В современном общественном сознании, несущем в себе родовые травмы периода коммунистического правления, сохраняется убежденность в том, что Советы – это альтернатива Временному правительству и плод самостоятельной активности масс. Это не соответствует действительности. Самозваное Временное правительство всячески поддерживало создание сети Советов по всей стране – как альтернативу созданным ещё в период Царства местным органам самоуправления. В последних сильны были «правые» настроения, а Советы были плодом активности партийных активистов исключительно «левого» толка. Временное правительство опиралось именно на «левые» партии, постепенно вытесняя из своего состава даже кадетов. Для Керенского кадеты были, скорее, опасными конкурентами. То же касалось и многопартийной Государственной Думы, которую заговорщики, происходившие из неё, и не думали созывать. Именно Советы с самых первых дней Февральского переворота были для основных деятелей Временного Правительства ближайшими союзниками (что хорошо видно из «Записок о нашей революции» Николая Суханова, 359).
Первый Съезд Советов характеризовался крайне хаотичным ведением и крайним многословием ораторов. Практически все резолюции воспринимались на слух. Поданные «за» и «против» голоса, как правило, не подсчитывались. Сомнения в правильности подсчетов и подозрение в приписывании десятков голосов было высказано во время Съезда, но проигнорировано. Отношение организаторов к собственной работе было крайне неряшливым – как будто основная миссия собравшихся состояла в том, чтобы говорить и слушать пространные речи. От Съезда не сохранилось материалов мандатной комиссии, не осталось списка делегатов Съезда[42].
Состав Съезда всё время менялся, о кворуме никто не заботился. К началу совещаний, которые должны были пройти до открытия съезда, собралось всего 143 делегата (до 31 мая) – в основном большевики. На первом заседании 3 июня (при подсчете голосов по резолюции о высылке Р. Гимма) присутствовало 775 делегатов с решающим голосом. На заседании 8 июня (при подсчете голосов по резолюции о Временном правительстве) присутствовало 786 делегатов, к 10 июня их было 800 (с решающим голосом – 781). Но 17 июня при голосовании одной из поправок, когда были подсчитаны все голоса «за», «против» и воздержавшиеся, вышло 422 голоса. Съезд балансировал на грани кворума (присутствовало чуть больше половины делегатов с решающим голосом). Хотя, понятие кворума не было установлено. На II Съезде Советов кворум был установлен в две трети голосов. Если считать это нормой, принятой ранее «по умолчанию», то кворум был утрачен на I Съезде именно в момент выбора ВЦИК.
По анкетам и выданным мандатам на Съезде зарегистрировано 1090 человек (из них 822 – с решающим голосом). Но в зале такое количество никогда не собиралось. Делегаты разъезжались по своим делам, пользуясь тем, что ежедневной регистрации не проводилось (см. таблицу ниже).
Мы можем предположить, что люди с высшим и незаконченным высшим образованием все без исключения заполнили анкеты, и тогда их в составе съездов от 1/6 до 1/5. Судя по тенденции к снижению уровня образования и среднего возраста, можно предположить, что основная масса состава съездов (не менее ¾) была малограмотной – не могла читать длинные и сложные резолюции, а тем более – заполнять анкеты. Голосования проходили в основном под впечатлением речей ораторов. Реально осознавать последствия принятия резолюций могли немногие. Такие последствия наступили для многих делегатов самым трагичным образом.
Из тех, причины смерти которых были установлены:
– погибли в гражданскую войну (1918–1920) – 40 (большевиков – 21, меньшевиков – 11, эсеров – 5, народных социалистов – 2, беспартийных – 1);
– умерли и погибли в период НЭПа, до начала массовых репрессий (1921–1934) – 30 (большевиков – 17, меньшевиков – 10 (четверо из них в начале этого периода перешли в РКП(б)), эсеров – 3);
– погибли в результате репрессий (1935–1941) – 117 (большевиков – 56, меньшевиков – 40 (12 после гражданской войны стали большевиками), эсеров – 14 (2 стали большевиками), членов Бунда – 3 (1 стал большевиком), членов ППС-Левицы – 1, трудовиков – 1, беспартийных – 2 (один стал большевиком);
– умерли в эмиграции – 3 0.
Практически никто из тех, чьи причины смерти установлены, не умерли от естественных причин. Судя по тому, что данные о датах смерти для II Съезда советов примерно таким же образом распределены по периодам, можно предположить, что и для этого состава делегатов судьбы были примерно те же. При этом большевики гораздо чаще попадали под каток репрессий, чем представители других фракций обоих съездов. Правило «революция пожирает своих детей» действовало на все политические силы, участвовавшие в февральско-октябрьском перевороте, но особенно беспощадна она была к тем, кто оказался в межпартийной борьбе победителем – к большевикам.
Национальный состав Съезда мы определить не можем, но в некоторой степени можем судить о нём по руководящему звену – президиуму Съезда. Прежде чем пройтись по стенограмме и выявить ключевые темы и позиции, посмотрим на лидеров Съезда, представлявших «левые» партии и основных организаторов мероприятия – Исполнительный комитет.
Открывал Съезд и председательствовал на первом и многих последующих заседаниях Чхеидзе Николай (Карло) Семёнович (1864–1926) – из семьи грузинского дворянина. В 1887 г. поступил в Новороссийский университет, откуда был
