Веер Миров - Владимир Синельников

– С помощью этого микропроцессора можно получить тот необходимый минимум, который помог бы мне продержаться до прихода спасателей.

– Каким образом?

– Путем переработки кресла, которое мы пустили на оружие, а потом добычей необходимых ему элементов прямо из почвы.

– Кстати, об оружии… – вспомнил я. – Почему вас не вооружают?

– Нам запрещено активно вмешиваться в прошлое, – ответил Фил. – Я работал в статусе курьера или наблюдателя. Может, и есть группы, которые используют оружие, но меня в такие тонкости не посвящали.

– А мы не сможем активировать твой микропроцессор? Ты же его не просто так захватил?

– В этом мире он может служить только в качестве сувенира, не за молнией же с ним гоняться, чтобы получить энергию, – с горечью произнес Фил. – Вот если бы мы очутились в твоем мире или мире Артема…

– Постой, постой, – остановил его я. – Ты что же думаешь, мы с Артемом из разных миров? У нас история сходится один к одному, мы сверялись.

– А ты точно помнишь даты событий, которые совпали у тебя и Артема? – огорошил меня неожиданным вопросом Фил.

– М-м-м… – Я в затруднении посмотрел на него. – Тут ты меня уел. Но разве имеет значение, что мы не совсем точно можем знать даты событий? Важно, что сами события одинаковые.

– Не знаю, – честно признался Фил. – А вдруг?

* * *

Уходили мы из Раздолья под глухое молчание деревни – она словно вымерла. Ленинский правил лошадьми, сидя на козлах фургона. Морис устроился внутри, забившись в самый темный угол. Остальные шли пешком. Неожиданно с нами решил отправиться в путь домовой Василий. Ни у кого кроме Сергея не поворачивался язык назвать это полное собственного достоинства существо просто Васькой. Сейчас он восседал на козлах рядом с кузнецом, не побоявшись быть на виду у всех. Мы миновали последние дворы и начали медленно подниматься на пригорок.

На вершине холма кузнец остановил лошадей и в последний раз оглянулся назад.

– Сволочи! – скрипнул он зубами. – Какие же сволочи!

Над кузницей поднимался столб дыма. Фигуры с факелами суетились у опустевшего дома и конюшни. Левинского можно было понять, как и молча глотавшую слезы Дару. Кому же приятно видеть, как занимается огнем родное гнездо. Василий как в воду глядел, когда с нами собрался. Сейчас бы оказался бездомным. Странное сочетание – бездомный домовой. Надо у него спросить при случае, что бывает, когда разрушается родное гнездо домового.

А староста был очень последователен. Быстро занялся зачисткой территории. Выжигает всякую память о крамоле. Я не удивлюсь, если он еще и распахать это место прикажет. Жалко, мы с Артемом этого ублюдка не достали!

* * *

Часа через три неспешного хода лес начал редеть. Я подошел к фургону:

– Иван Сергеевич, скоро лес кончится?

– Еще часа четыре ходу.

– Потом до города степь? Или еще что-нибудь интересное будет? Мы собрались двигаться на юг, а карту нарисовать – руки не дошли.

– Карту мы сможем достать в городе. А из интересного… к вечеру, если ничего не задержит, доберемся до перекрестка. Там есть постоялый двор. Вот только ночевать я бы в нем не стал.

– Почему? Дорого очень?

– Да нет, не дорого. А вот почему… – Кузнец поскреб бороду. – Место не очень хорошее. Иногда путники прямо на дороге пропадают. Разбойники вроде не шалят, никто их в последнее время не видел. Люди же тем не менее исчезают бесследно. Один двор постоялый только и остается на подозрении.

– Но и проходящие через ваше село пропадают. И не только одиночки, а целые караваны. Помните подельщика старосты – Урка?

– Так были случаи, когда мимо нас проезжали безо всяких проблем, но до своего места так и не доехали. К нам даже с розыском являлись, но ничего не нашли.

– Значит, вы грешите на постоялый двор? – спросил его я.

– А больше не на что.

– Ну давайте, не доходя до постоялого двора, остановимся или дальше пройдем, – предложил Артем.

Он, да и все остальные, давно уже обступили нас с кузнецом.

– Согласен, – поддержал его Фил. – Хватит с нас приключений. Надо хоть одну ночь спокойно выспаться.

– Тем более у нас сторож появился, – ткнул пальцем в сторону фургона Сергей, подразумевая вампира. – Он все равно весь день дрыхнет, значит, ему ночью и караулить.

– А он не захочет себя реабилитировать перед сородичами? – спросил я.

– Не думаю, – ответил Фил. – По его словам, он нарушил приказ главы клана и теперь считается от­верженным. Назад ему возвращаться не с руки. Закопают в наказание лет на триста или сколько там за это полагается. А так, достигни он юга и вернись обратно с ценными сведениями о свободных тер­риториях. – может и героем стать.

– Вот и я про это, – продолжал я гнуть свою линию. – Где гарантии, что он не захочет раньше стать героем? Сделать то, что не смог сделать воин клана, – это прекрасный шанс перехода в разряд старших вампиров или кого там еще. Я не совсем понял их иерархию.

– Ну что ж, – заметила до сих пор молчавшая Дара. – Значит, придется еще кому-нибудь дополнительно дежурить, раз мы не можем доверять нашему спутнику…

Все облегченно вздохнули, когда лес закончился и мы вышли на открытое пространство. Видимо, не только во мне заронил опасение Артем словами о том, что староста может задействовать Соловья-разбойника. Хотя его никто не видел в работе, кроме Артема, но красочное описание разгрома обоза никого не оставило равнодушным.

Артем. Постоялый двор

Постоялый двор «Три брата» находился, как оказалось, в весьма оживленном месте.

За весь срок нашего пребывания в Раздолье по дороге, ведущей в деревню, не прошло ни одного обоза. На основании этого невольно создавалось впечатление, что мир, куда нас занесло, довольно слабо заселен. Когда мы добрались до постоялого двора, нам пришлось изменить это мнение. По главному тракту в обоих направлениях двигались обозы и группы всадников. Нам пришлось оставить мысль о ночлеге в поле. На горизонте ближе к вечеру начали собираться кучевые облака, которые разрастались и набухали на глазах. Судя по всему, дело шло к дождю. В таких условиях ночевка под открытым небом не сулила ничего хорошего, и мы скрепя сердце решили остановиться в «Трех братьях».

Постоялый двор представлял собой трактир, к которому было пристроено небольшое двухэтажное здание с комнатами, сдававшимися на определенный срок. Немного поодаль стояла ветхая конюшня. Хозяин трактира, здоровенный мужчина с маленькими угрюмыми глазками и нечесаной гривой, одет был в какой-то затертый фартук, из-под которого выглядывали штаны и куртка не первой свежести. Довершал наряд мясницкий тесак, болтавшийся на поясе. Конюх, принявший наших лошадей, походил на хозяина заведения как две капли воды. Судя по вывеске, где-то должен был находиться и третий близнец. Он, видимо, выполнял обязанности портье.