Рискни - Сэм Кэррингтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это прекрасно, спасибо, Гвен, — сказала Лиззи, улыбаясь.
— Дайте мне знать, если я могу что-нибудь сделать, чтобы ваше пребывание здесь было лучше, хорошо? На данный момент вы мой единственный гость.
— Идет, — сказала Лиззи, глядя в окно на коров на соседнем поле. Это было далеко от застроенного Аббингсворта. — О, вообще-то, у вас здесь есть Wi-Fi?
На какой-то ужасный момент, когда она поймала непонимающий взгляд Гвен, ей показалось, что та собирается сказать «нет». Но, подмигнув, Гвен сказала:
— Да, мы находимся в глуши, и сигнал не всегда хорош, но мы в контакте с двадцать первым веком.
Лиззи рассмеялась.
— Отлично, приятно это знать.
Глава 24
1989
Резиденция Фишеров
Пятница, 14 июля — за 5 дней до
Белла сидела на середине лестницы, ее левое ухо было повернуто к закрытой двери гостиной, но, к досаде, она не могла разобрать, о чем они говорили. Ее отправили спать час назад, в то же время, когда ее отец ушел в паб. Но приглушенные голоса, время от времени прерываемые громким смехом, проникали сквозь половицы, делая сон невозможным. Друзья ее мамы часто приходили «выпить», как она это называла, и иногда весь дом был заполнен женщинами на дурацких Мейплдонских собраниях. Но они всегда были в четверг вечером. Белла думала, что все это было просто предлогом для них, чтобы посплетничать и напиться. По утрам после этих посиделок и встреч Белла всегда замечала, что ее мать была не в себе, говоря Белле, что она «чувствительна», и что она не может справиться с любой «ерундой» Беллы. Папа шептал Белле на ухо «похмелье» перед уходом на работу или на игры в гольф. Она не знала, что именно это означало, но в конце концов поняла, что это просто означало, что у ее матери болит голова, и ее нельзя беспокоить.
Поскольку ее мама сейчас пила с миссис Эндрюс и тетей Тиной, Белла знала, что завтра утром ей придется держаться на расстоянии и оставить маму в покое; у нее будет еще одна головная боль, которую нужно преодолеть. Разочарование захлестнуло ее. Она хотела выбраться из деревни, может быть, навестить Бови Трейси и сходить с мамой по магазинам, пообедать в кафе. Все, что угодно, лишь бы увезти ее из самого унылого места на земле. Все, что угодно, лишь бы отвлечь ее от дурацких игр, в которые Джони заставляла ее играть. Иногда она ненавидела свою маму.
Как раз в тот момент, когда скука уже собиралась заставить ее поползти обратно в свою комнату, Белла более отчетливо услышала голос миссис Эндрюс. Она, должно быть, стояла прямо у двери. Белла немного отступила от открытой лестницы на случай, если она выйдет; она не хотела, чтобы ее заметили и накричали на нее за подслушивание.
— Никто не знает, на что он способен. Его вообще никто не знает, даже откуда он родом. Просто жаль, что его здесь нет. Я действительно думала, что он уедет после того, как забрали его ребенка.
Белла услышала бормотание и что-то похожее на несогласие, и ей показалось, что она разобрала слова «очевидно, этого было недостаточно», прежде чем снова отчетливо услышала голос миссис Эндрюс.
— В любом случае, я прослежу, чтобы это было в повестке дня следующей встречи, даже если тебя это не беспокоит, Тина. Извини, я не могу остаться еще на…
Дверь гостиной распахнулась, и Белла вскочила, быстро направляясь к своей спальне всего за несколько мгновений до появления женщин. Её чуть было не раскрыли. Белла слышала, как ее мама и миссис Эндрюс попрощались и поцеловали друг друга, прежде чем хлопнула входная дверь. Голоса в гостиной стали тише. Белла вернулась в постель. Она догадалась, о ком они говорили; казалось, в этой деревне только о нем и говорили. Белла задавалась вопросом, почему он тоже остался… она не могла понять, почему кто-то хочет быть частью этого места, не говоря уже о том, что все были грубы и ужасны с тобой.
Что, черт возьми, он сделал, чтобы сделать их такими противными?
Глава 25
Анна
2019
Воскресенье, 14 июля
Сначала Анна предположила, что стук в дверь был от тети Тины, но когда подняла голову с подушки и проверила время на своем мобильном телефоне, она увидела, что было только шесть утра. Кто мог прийти в такой час в воскресенье? Затем она услышала быстрые шаги, за которыми последовал крик.
Какого хрена? Она вскочила с кровати, ударившись о дверной косяк в стремлении выбраться из спальни.
— Мама, мама! Что это? — Анна сбежала вниз по лестнице, ее пульс колотился на шее почти так же громко, как шаги на ступеньках.
Красная жидкость, вытекшая из того, что выглядело как лопнувший пластиковый пакет, растеклась по коврику у двери.
— Это реально? Это настоящая кровь, Анна? — Ее мама отступала назад, повторяя эти слова снова и снова.
— Я… я не уверена, мам. — Избегая беспорядка, Анна отперла входную дверь и быстро распахнула ее, надеясь поймать преступников с поличным. Буквально. Она выглянула наружу. Никого не было видно, но когда она откинула голову назад, то увидела то, что было прибито к двери. Она не хотела еще больше волновать свою мать, но и не могла этого скрыть.
— Что на этот раз? — спросила Мюриэл. Анна посмотрела на нее, рассматривая хрупкую женщину, чьи плечи были сгорблены от страха. Это было так. Кто-то получал удовольствие, терроризируя уязвимую женщину, и это ее разозлило. Это было совсем не похоже на детскую игру. Это было личное.
— Это кукольная рука, — сказала Анна.
— Это нелепо. Глупые дети… пакеты с кровью, засунутые в почтовый ящик, вещи, прибитые к двери… во что, по их мнению, они играют?
— Мам, послушай, — сказала Анна, шагнув обратно внутрь, по покрытому красными пятнами коврику. — Сейчас шесть утра, воскресенье. Скольких ты знаешь детей, которые встали бы так рано? Я не думаю, что это дети, правда, не думаю.
— Так ты думаешь, это он?
— Я этого не говорю. Я имею в виду, зачем ему это? С какой целью? И почему ты? Я не слышала, чтобы кто-то еще получал эти части куклы, а ты?
— Нет, нет. Но время… — Мюриэл продолжала бормотать себе под нос, засунув ноготь большого пальца в рот, что делало слова неразборчивыми.
Да, время было выбрано странное, она должна была признать это; все это происходило буквально через несколько дней после освобождения Билли Коули,
