Английский язык с Грэмом Грином. Третий человек - Илья Франк

"He knew Harry too (он тоже знал Гарри)?" Another bird flapped down (еще одна птица шлепнулась вниз) and joined the others (и присоединилась к остальным) round the silent figure on the sand (вокруг тихой фигуры на песке) who lay face down (которая лежала лицом вниз; to lie). Now he could tell that it was Harry (теперь он мог сказать, что это был Гарри), by the clothes (по одежде), by the attitude like that of a boy asleep in the grass at a playing field's edge (по положению, похожему на положение мальчишки, спящего в траве на краю игрового поля; to play — играть, edge — край), on a hot summer afternoon (в жаркий летний день).

Somebody called outside the window (кто-то позвал за окном), "Fräulein Schmidt (фройляйн Шмидт)."

She said, "They don't like one to stay too long (они не любят, когда кто-то остается слишком долго). It uses up their electricity (это тратит их электричество; to use up — расходовать, тратить; to use — использовать)."

He had given up the idea of sparing her anything (он оставил мысль о том, чтобы утаить от нее что-либо /щадя ее чувства/; to spare — беречь, жалеть, сберегать, экономить; щадить; избавлять /от чего-л./). He told her (он сказал ей), "The police say (полицейские говорят) they were going to arrest Harry (что они собирались арестовать Гарри). They'd pinned some racket on him (они повесили какую-то аферу на него)."

She took the news in much the same way as Kurtz (она приняла новость совершенно так же, как Куртц). "Everybody's in a racket (все замешаны в какой-нибудь афере/в каком-нибудь мошенничестве)."

"I don't believe he was in anything serious (я не верю, что он был в чем-то серьезном)."

"No (нет = да, не был)."

"But he may have been framed (но он мог быть подставлен; frame — рама; to frame — вставлять в рамку; обрамлять; фабриковать; подставлять; оклеветывать, ложно обвинять). Do you know a man called Kurtz (вы знаете человека по имени Куртц)?"

"I don't think so (не думаю)."

"He wears a toupee (он носит паричок)."

"Oh (о)." He could tell that that struck home (он мог сказать, что это попало в цель: «ударило домой»; to strike — бить, ударять; попадать). He said, "Don't you think it was odd they were all there (не думаете ли вы, что это было странно, что они все там были)—at the death (при смерти /Гарри/)? Everybody knew Harry (все знали Гарри). Even the driver, the doctor (даже водитель, доктор)..."

She said with hopeless calm (она сказала с безнадежным спокойствием), "I've thought that too (я думала об этом тоже), though I didn't know about Kurtz (хотя я не знала о Куртце). I wondered whether they'd murdered him (я задавалась вопросом, убили ли они его), but what's the use of wondering (но какая польза от любопытства)?"

"I'm going to get those bastards (я доберусь до этих ублюдков; to get — получить; схватить)," Rollo Martins said.

chamber ['tSeImbq], construct [kqn'strAkt], irrationally [I'rxS(q)n(q)lI], scene ['si:n], evidence ['evIdqns], exonerate [Ig'zOn(q)reIt], attitude ['xtItju:d], calm [kRm], bastard ['bxstqd]

"That's what I tell myself all the time."

"Did you see the doctor?"

"Once. Harry sent me to him. He was Harry's own doctor. He lived nearby, you see."

Martins suddenly saw in that odd chamber of the mind that constructs such pictures, instantaneously, irrationally, a desert place, a body on the ground, a group of birds gathered. Perhaps it was a scene from one of his own books, not yet written, forming at the gate of consciousness. Immediately it faded, he thought how odd that they were all there, just at that moment, all Harry's friends—Kurtz, the doctor, this man Cooler; only the two people who loved him seemed to have been missing. He said, "And the driver? Did you hear his evidence?"

"He was upset, scared. But Cooler's evidence exonerated him, and Kurtz's. No, it wasn't his fault, poor man. I've often heard Harry say what a careful driver he was."

"He knew Harry too?" Another bird flapped down and joined the others round the silent figure on the sand who lay face down. Now he could tell that it was Harry, by the clothes, by the attitude like that of a boy asleep in the grass at a playing field's edge, on a hot summer afternoon.

Somebody called outside the window, "Fräulein Schmidt."

She said, "They don't like one to stay too long. It uses up their electricity."

He had given up the idea of sparing her anything. He told her, "The police say they were going to arrest Harry. They'd pinned some racket on him."

She took the news in much the same way as Kurtz. "Everybody's in a racket."

"I don't believe he was in anything serious."

"No."

"But he may have been framed. Do you know a man called Kurtz?"

"I don't think so."

"He wears a toupee."

"Oh." He could tell that that struck home. He said, "Don't you think it was odd they were all there—at the death? Everybody knew Harry. Even the driver, the doctor ..."

She said with hopeless calm, "I've thought that too, though I didn't know about Kurtz. I wondered whether they'd murdered him, but what's the use of wondering?"

"I'm going to get those bastards," Rollo Martins said.

"It won't do any good (это не сделает чего-либо хорошего = это не принесет пользы). Perhaps the police are right (возможно, полицейские правы). Perhaps poor Harry got mixed up (возможно, бедный Гарри оказался замешанным)..."

"Fräulein Schmidt (фройляйн Шмидт)," the voice called again (снова позвал голос).

"I must go (я должна идти)."

"I'll walk with you a bit of the way (я пройду с вами часть пути)."

The dark was almost down (тьма почти спустилась: «была почти внизу»): the snow had ceased for a while to fall (снег прекратил ненадолго падать; while — промежуток времени): and the great statues of the Ring (и величавые статуи Кольца), the prancing horses (вставшие на дыбы лошади; to prance — становиться на дыбы), the chariots and the eagles (колесницы и орлы), were gunshot grey (были темно-серыми, как ядра; gunshot — /пушечное/ ядро) with the end of evening light (освещенные последним светом заходящего солнца: «с концом вечернего света»). "It's better to give up and forget (лучше оставить /попытки/ и забыть)," Anna said. The moony snow lay ankle deep on the unswept pavements (лунный снег лежал по щиколотку глубиной на неметенных тротуарах; to sweep — мести).

"Will you give me the doctor's address (вы дадите мне адрес доктора)?"

They stood in the shelter of a wall (они стояли в укрытии стены; shelter — приют, кров; пристанище прибежище; прикрытие, укрытие) while she wrote it down for him (пока она записывала для него адрес; to write down — записывать).

"And yours too (а ваш тоже)?"

"Why do you want that (зачем он вам: «почему вы хотите это»)?"

"I might have news for you (возможно, у меня будут для вас новости)."

"There isn't any news that would do any good now (нет каких-либо новостей, которые сделали бы сколько-нибудь добра сейчас = были бы теперь полезны)." He watched her from a distance board her tram (он смотрел издалека, как она садится в свой трамвай; distance — расстояние; to board — садиться на корабль, всходить на борт /любого судна/; садиться в поезд, трамвай /и любой другой вид транспорта/), bowing her head against the wind (наклоняя свою голову против ветра), a little dark question mark on the snow (маленький темный вопросительный знак на снегу).

cease [si:s], chariot ['tSxrIqt], distance ['dIstqns], bow ['bau]

"It won't do any good. Perhaps the police are right. Perhaps poor Harry got mixed up ..."

"Fraulein Schmidt," the voice called again.

"I must go."

"I'll walk with you a bit of the way."

The dark was almost down: the snow had ceased for a while to fall: and the great statues of the Ring, the prancing horses, the chariots and the eagles, were gunshot grey with the end of evening light. "It's better to give up and forget," Anna said. The moony snow lay ankle deep on the unswept pavements.

"Will you give me the doctor's address?"

They stood in the shelter of a wall while she wrote it down for him.

"And yours too?"

"Why do you want that?"

"I might have news for you."

"There isn't any news that would do any good now." He watched her from a distance board her tram, bowing her head against the wind, a little dark question mark on the snow.

6

AN AMATEUR detective has this advantage over the professional (детектив-любитель имеет то преимущество перед профессионалом; over — над), that he doesn't work set hours (что он не работает в /точно/ установленные часы). Rollo Martins was not confined to the eight hour day (Ролло Мартинс не был ограничен восьмичасовым днем), his investigations didn't have to pause for meals (его расследования не должны были останавливаться для еды; meal — прием пищи; еда). In his one day (в свой один день) he covered as much ground (он осилил так много информации: «он покрыл так много земли») as one of my men would have covered in two (как один из моих людей покрыл бы в два), and he had this initial advantage over us (и он имел это изначальное преимущество перед: «над» нами), that he was Harry's friend (что он был другом Гарри). He was, as it were, working from inside (он работал как бы/можно сказать: «как это было» изнутри), while we pecked at the perimeter (в то время как мы клевали по периметру).

Dr. Winkler was at home (доктор Винклер был дома). Perhaps he would not have been at home to a police officer (возможно, он не был бы дома для полицейского; officer — офицер, сотрудник). Again Martins had marked his card (снова Мартинс подписал свою карточку) with the sesame phrase (чудодейственной фразой: «фразой-сезамом»): "A friend of Harry Lime's (друг Гарри Лайма)."

Dr. Winkler's waiting room reminded Martins of an antique shop (приемная доктора Винклера напомнила Мартинсу антикварный магазин)—an antique shop that specialized in religious objets d'art (антикварный магазин, который специализировался на религиозных предметах искусства; objet d’art — предмет искусства /франц./). There were more crucifixes than he could count (там было больше распятий, чем он мог сосчитать), none of later date probably than the seventeenth century (ни одно более поздней даты, возможно, чем семнадцатый век). There were statues in wood and ivory (там были статуи из дерева и слоновой кости). There were a number of reliquaries (там были многие: «некоторое число» реликвариев): little bits of bone marked with saints' names (маленькие кусочки кости, помеченные именами святых) and set in oval frames on a background of tin foil (и помещенные в овальных рамках на фоне оловянной фольги). If they were genuine (если они были настоящие), what an odd fate it was (какая странная судьба это была), Martins thought (подумал Мартинс), for a portion of Saint Susanna's knuckle (для кусочка сустава Св. Сюзанны) to come to rest in Doctor Winkler's waiting room (упокоиться в приемной доктора Винклера). Even the high-backed hideous chairs (даже высокоспинные безобразные стулья) looked as if they had once been sat in by cardinals (выглядели так, как если бы на них некогда восседали кардиналы). The room was stuffy (комната была душная), and one expected the smell of incense (и можно было ожидать запах ладана; incense — ладан, фимиам). In a small gold casket (в маленьком золотом ларце) was a splinter of the True Cross (была щепка Истинного креста). A sneeze disturbed him (чихание отвлекло его).

Dr. Winkler was the cleanest doctor Martins had ever seen (доктор Винклер был самым чистым доктором, какого Мартинс когда-либо видел). He was very small and neat (он был очень маленьким и опрятным), in a black tail coat (в черном фраке) and a high stiff collar (и высоком твердом воротничке); his little black moustache was like an evening tie (его маленькие черные усы были как вечерний галстук). He sneezed again (он снова чихнул): perhaps he was cold because he was so clean (возможно, он был озябшим, потому что он был такой чистым). He said "Mr. Martins?"