Белая башня - Демина Карина

Застряли.

В этом вся правда.

Бросить? Миха не позволит. Мальчишку. И девочку, которая вон даже клубочком свернулась, прижалась к Джеру. Мага тоже… пусть не друг, но это свинство, бросать беспомощных людей.

– Что вы собираетесь делать? – Миха понял, что вот он лично понятия не имеет, что делать.

Был бы кто-то… овеществленный, вроде вчерашних мертвецов, тогда понятно. Убил, одолел или еще чего, и ты молодец. А тут как?

Лежат.

Спят.

Сказка, мать его…

– Для начало попробую сварить одно зелье… его используют, чтобы пробудить от наведенного сна.

– А…

– А его в свою очередь используют, к примеру, на раненых. Во сне многие раны заживают быстрее. Да и менее мучительно. Впрочем… вариантов множество, но зелье хорошее.

– А если не получится?

– Что ж… – Карраго разом посерьезнел. – Тогда признаем, что столкнулись с неразрешимой проблемой. Впрочем… будет еще один вариант.

И как-то так на Миару поглядел, что та с лица спала.

– Нет, – она покачала головой. – Я скорее их добью, чем…

– Тогда будем надеяться, что зелье выйдет. Нам нужен огонь.

Костер горел на краю обрыва. Зелье кипело, источая на редкость отвратительные ароматы. Миара иногда помешивала его тонкой палочкой, которую вытаскивала, и тогда за нею тянулись темные густые нити. Она же подносила палочку к носу и принюхивалась.

Миха маялся чувством собственной бесполезности.

Он занял место на краю, чтобы видеть и магов, и спящих детей, и заодно уж лес, который манил близостью и понятностью. Но в лес ушел Тень, сказав, что надо осмотреться. А бросать их тут одних – не дело.

Вот Миха и сидел.

Маялся.

Ждал чего-то.

И заодно прислушивался. Не он, Дикарь, который очнулся-таки и был явно недоволен происходящим. Точнее даже тем, что ничего-то толком не происходило. Он слушал лес, отмечая, что лес этот мертв.

Ни птиц.

Ни зверья мелкого.

Разве что нежить, которую Дикарь тоже чуял, но как-то не воспринимал, что ли.

– Почти уже, – сказала Миара, опуская палку. – Кровь нужна.

– Вот ты и дай, – Карраго устроился на земле. Стянул камзол свой, рубашку и лежал, подставив тощее какое-то бледное тело солнцу. Он и руки за голову закинул, и в целом вид имел весьма расслабленный.

– Отчего же я?

– Это твой брат в конце концов…

– Остальные мне не братья… – Миара прищурилась и появилось чувство, что она едва сдерживается, чтобы не ткнуть в Карраго этой вот палкой. – Между прочим, чем сильнее кровь, тем больше шансов, что зелье сработает.

– Вот именно, девонька, вот именно…

Карраго лениво потянулся.

– Но…

– Он болен, – Миха почесал нос и чихнул-таки.

– Что? Он? – Миара удивилась. А вот Карраго – нисколько.

– Правда, не знаю чем…

– Старостью, мой дорогой друг. Всего-навсего старостью. И великие не властны над временем.

На великого в данный момент Карраго совершенно не походил. Пафоса недоставало.

– Да быть того… вчера… он ведь пробил барьер! И там, в замке…

Карраго приоткрыл левый глаз. И хмыкнул.

– Все-таки думать ты разучилась. Вспоминай, первые признаки возрастных изменений…

– Сила, – Миара задумчиво опустила палочку в котелок и снова принялась помешивать зелье, которое, кажется, еще немного и загустеет до каменного состояния. – Сила… становится нестабильна. Так? Резкие приливы и откаты… это приливы были?

– Почти выбросы, – Карраго поморщился. – Вообще не самая приятная тема для беседы. Сочувствовать не стоит…

– Я и не собирался, – бросил Миха, вытянув ноги.

– Вот. Никто не сочувствует бедному старику… на самом деле рано или поздно нечто подобное ожидает любого из нас. Сила дает многое. Здоровье. Долголетие… срок жизни мага несопоставим с таковым обыкновенного человека.

– Да, только редко кто до пятидесяти доживает, – ехидно заметила Миара, не отрывая взгляда от зелья. – В отличие от тех же людей.

– Ну, тут дело не в силе. Просто… жизнь такая. На деле же те, кто достиг определенного… статуса начинают ценить то, что имеют. В том числе и жизнь.

– Запираются в башнях и перекладывают заботы на плечи детей или внуков.

– И правнуков, и праправнуков… – Карраго широко зевнул. – А еще принимают разного рода… зелья. Начинают с общеукрепляющих. Затем с них же, но сдобренных силой. Потом переходят к более сложным. Или вот используют… замены. Я трижды менял твоему отцу сердце, не говоря уже о почках или печени. Кишечник еще страдает, уж не знаю, отчего. Главное, что со временем и этого становится недостаточно. Уколы из вытяжки спинного мозга…

Миху замутило.

– …новорожденных. Пуповинная кровь. И многое иное.

– Меня сейчас вырвет, – Миха сделал глубокий вдох.

– Никому не дано жить вечно, – спокойно ответил Карраго. – Но многим очень бы хотелось.

– Вы…

– Тоже использовал, – он все-таки сел. – Даже не столько из желания продлить жизнь, хотя да… и это в том числе. Главное, что это ведь увлекательнейшая задача. Старение. Почему стареют? Люди? Маги? Как замедлить этот процесс?

– Стволовые клетки, – Миха зачерпнул горсть земли и сжал в руках.

– При чем тут дерево? – удивилась Миара.

– Какое дерево?

– Ствол, – Карраго обнял себя за колени. – Ствол какого дерева нужен?

– Не ствол, – Миха подумал было, что зря он затеял этот разговор. С них же станется поэкспериментировать. Правда, судя по всему, они уже во всю экспериментируют, пусть и без теоретической базы. – В организме человека… и не только человека есть клетки.

– Это я знаю.

– Клетки делятся и организм растет. Или вот заживляет раны. Сращивает кости. Затягивает порезы. Клетки в том числе и обновляются.

Он ненадолго задумался. Как им объяснить концепцию репликации ДНК и роли в ней теломер? Укорочение их? Тем паче, что сам Миха в этой теме плавает.

– Но каждая клетка может делиться определенное количество раз.

– И когда этот запас иссякает, то клетка гибнет? Чем больше таких клеток, тем слабее организм? И старее? – Карраго задумался. – Любопытная мысль. А ствол при чем?

– Стволовые клетки – это те, из которых может получится любая по сути клетка. Кожи там. Или печени. Или еще чего-нибудь. У новорожденных этих клеток много. И в пуповинной крови…

– В вашем мире тоже делали лекарства из младенцев.

– Мире? – Миара напряглась.

– Потом объясню, – отмахнулся Миха. – И нет. Это… незаконно. И опыты над новорожденными. Над эмбрионами… можно вот кровь собирать там. Послед. Плаценту в смысле. Из нее вроде бы делают что-то. Омолаживающие крема и все такое. Но не уверен, что это на самом деле, а не страшные сказки. А такие клетки есть и в растениях, вот их точно используют в косметологии.

– Любопытно, – Карраго с трудом, но поднялся. – Главное не в этом. Проблема в том, что дряхлеет тело. С этим можно свыкнуться. Проблема в том, что с определенного момента сила мага начинает как бы… гулять. Она то прибывает, причем порой весьма резко, в итоге может даже случиться неконтролируемый выброс. Или наоборот уходит. И чем старше маг, чем ближе он к краю, тем резче эти перемены. И чаще. Само собой, о подобном вслух не говорят.

– Значит, ты… – Миара подобралась поближе. Глаза её прищурились, и выражение лица сделалось донельзя задумчивым. – Это… это многое объясняет! Сволочь!

– Кто, я?

– А кто?! Двоедушник… ты гребаный двоедушник!

– А у тебя сейчас истерика случится, – огрызнулся Миха.

– Обойдетесь, – Миара резко выпрямилась и отступила к котлу.

– На самом деле редко кто доживает до момента, когда приливы начинают приносить ощутимые неудобства. Даже в собственной башне нельзя достичь того уровня уединённости, который защитит тебя… от чужого пристального внимания.

– Перевожу на нормальный человеческий язык, – буркнула Миара. – Как только маг слабеет, находится кто-то, кто эту слабость использует. И ускоряет процесс…

– Пожалуй, что так, – Карраго сцепил пальцы и те хрустнули. – Мой старший внук оказался весьма наблюдательным юношей. Но выводы сделал неверные.