Побратим смерти - Дмитрий Силлов

Самое время попробовать…

Лис представил, как огненные ленты выходят из его тела, стягивая плоть со скелетов тех, кто сейчас окружал его. Представил ярко, изо всех сил напрягая воображение, даже глаза снова закрыл от усердия…

— Зря стараешься, побратим дракона, — жестко произнесла Хелла, и не подумавшая последовать совету мага Воды. — Твой дар умер вместе с тем, кто тебе его преподнес. Сегодня у города Стоунхенда будет большой праздник — над его воротами, помимо слегка подгнившей головы самки дракона, прибавятся еще две свежие драконьи башки. Но не надейся, что твоя голова появится там же в ближайшее время. Это случится очень нескоро, и вряд ли кто узнает тебя в том изуродованном куске мяса, который от нее останется…

Поняв, что с трансформацией ничего не выйдет, Лис напрягся и плюнул огнем… Вернее, он очень постарался это сделать… Однако ничего, кроме обычной слюны, не вылетело из его рта. И даже этот плевок не достиг цели — слишком мало сил осталось у парня после тяжелого боя с черным драконом.

Хелла засмеялась. И этот жуткий, демонический смех был намного страшнее ее обещаний о нечеловеческих муках, ждущих Лиса впереди…

Он очнулся от боли. Лицо горело так, словно на него выплеснули кружку бензина, а потом подожгли. Реакция была естественной: сбить огонь. Руки метнулись вверх… но безуспешно. Понятно… Он связан, и его пытают, сдирая кожу по живому. Интересно, какого хрена им от него надо? Или неведомые мучители просто так развлекаются от безделья?

— Не дергайся, — прозвучал густой, насыщенный голос. Если б не слышал его раньше, подумал бы, что это говорит умудренный жизнью сержант-ветеран, привыкший к повиновению личного состава с полуслова.

Во мраке послышался удар кремня о сталь, посыпались искры, от которых мгновенно воспламенился подставленный трут. Через несколько мгновений в железной печке-буржуйке уже бился огонь, а на столе, разгоняя мрак, горели три свечи в изящном подсвечнике.

Боль, разлитая по лицу, была весьма чувствительной, но терпимой. Усилием воли Снайпер заставил себя не обращать на нее внимания, после чего, когда глаза немного привыкли к свету, осмотрелся более детально.

Помещение площадью метров двадцать. Деревянные стены, деревянная мебель, если можно назвать таковой грубо сколоченный стол, два стула и длинную, широкую лавку, к которой, собственно, Снайпер и был накрепко примотан веревками. В помещении присутствует знакомая деваха, деловито растирая пестиком в металлической плошке что-то на редкость вонючее.

— Не дергайся, — повторила она. — Сейчас с морды старую мазь сниму, потом новую наложу. Будешь трепыхаться — вырублю. Очнешься — покормлю. Все понял?

— Понял, — ровно ответил Снайпер.

А чего ж тут не понять? По всему видно, девушка спокойная, уравновешенная, слов на ветер не бросает. И поневоле, глядя на нее, веришь — такая вырубит запросто, причем с одного удара. После чего, закончив с лечением, так же невозмутимо реанимирует и накормит, наверняка сытно и вкусно. Н-да, типаж редкий, но тем не менее порой встречающийся и в родном мире Снайпера. Причем рядом с такими девками бывают обычно забитые, тихие алкоголики. Потому что нормальные мужики бегут от подобного сервиса быстрее ветра.

Слегка присохшую мазь девка сняла с лица Снайпера не сказать что безболезненно, зато весьма быстро. Пока она работала, Снайпер все пытался вспомнить, как ее зовут. Кси… Ксю… Вот ведь, никогда на память не жаловался, а тут словно отрубило. Хотя немудрено в таком-то состоянии. Ладно, как бы ее ни звали, Ксю будет в самый раз. У каждого настоящего воина должен быть свой позывной. Для этого убийцы в юбке короткое и звучное «Ксю» — самое то.

Закончив со снятием мази, Ксю наложила новую — хоть и с тошнотворным запахом, но прохладную, освежающую, от которой сразу стало легче. Более того: Снайпер ощутил, что к вони, издаваемой лекарственным средством, больше не примешивается характерный запах гниения плоти, преследующий его в последние дни. Это что ж получается, ожоговый сепсис ликвидирован? Так сколько ж дней он тут провалялся?

Интересующий вопрос Снайпер озвучил осторожно, серьезно опасаясь, что излишнюю говорливость деваха может расценить как трепыхание. Но нет, обошлось.

— Сутки, — коротко ответила она, ставя на разогревшуюся буржуйку плошку, в которую вылила содержимое объемистой фляги.

— И ты за сутки…

Договорить Снайпер не успел — дверь заскрипела, и в помещение вошел знакомый старикан с коротким, запоминающимся именем Вард.

— Ага, — сказал дед, прикрывая дверь. — За сутки Ксилия у тебя с лица болезнь сдула. Хоть и слабый она маг Воздуха, но тут постаралась. Признаться, я ее отговаривал — ну, донес больной мул груз до дома, так и кутруб с ним, пусть помирает. Но нет, взялась выхаживать. И сейчас вот от усталости на ногах еле стоит, стебелек мой, а все равно — перевязывает, кормит.

«Угу, — подумал Снайпер, невольно ловя ноздрями запах разогревающегося супа. — Этот стебелек трактором не выкорчевать. Но все равно спасибо девке. И деду спасибо, что не пристрелил, как во мне надобность отпала. Но мула я ему припомню».

— За спасение моей внучки мы с тобой дважды рассчитались, — продолжил Вард. — Так что ты нам одну жизнь должен. Пока я не сочту, что ты рассчитался с долгом, походишь в рабах за кормежку и защиту. Если согласен, поклянись в верности, и я тебя развяжу.

Снайпер скрипнул зубами. Что, у него на обожженной морде написан моральный кодекс, который он принял для себя и которому следует всю жизнь? Получается, что старый хрен просчитал потенциального раба и сейчас вяжет Снайпера его же собственной веревкой…

— А если не поклянусь? — поинтересовался Снайпер.

— Тогда иди, соколик, куда вздумается и в чем пришел, — ухмыльнулся в бороду старик. — Если, конечно, найдешь дорогу из Черного леса. И если у тебя есть куда идти.

Снайпер призадумался.

Нет, не восстановить в памяти извилистой тропки, по которой он шел в полубессознательном состоянии. Но даже если выйдет, то дальше-то куда в окровавленной, драной, приметной одежде и с мордой, похожей на шмат освежеванного мяса? Правильно, до одного из многочисленных патрулей, которые сейчас наверняка ищут пришлого стрелка, завалившего целый отряд латников.

И хоть решительно не нравился Снайперу его новый статус раба, тем не менее он нашел в себе силы процедить сквозь зубы:

— Черт с тобой, клянусь.

— Не знаю, кто такой чьорт, — с трудом выговорил Вард незнакомое слово, — но, думаю, что-то вроде нашего кутруба. Некоторые говорят, что я с ними знаюсь, но то от небольшого ума. А что согласился — это правильно. Потому что вряд ли ты сейчас даже по мосту надо рвом пройдешь, а доставать оттуда труп мне ой как лениво. Развяжи нашего нового раба, внучка, и дай ему поесть. Если не будет тебя слушаться, ты знаешь, что делать.