В моём сердце ты... (СИ) - Навьер Рита

– Да что же это такое?!

Тут только он сообразил, что Елена Эдуардовна не просто молчит, а молчит как-то уж слишком напряжённо. И при этом шумно и часто дышит.

«Она боится! – догадался он. – Боится жутко, панически».

Обвёл бледным лучом кабину. Нашёл её. Она вжалась в самый угол. Лицо белое и каменное, в глазах – неконтролируемый ужас, только грудь тяжело вздымается.

– Э-э, – только и смог выдавить. Затем шагнул к ней. – Ну же, не бойтесь. Подумаешь беда. Лифт скоро заработает.

Она не реагировала, только дышала всё чаще и громче.

«Неужто у неё боязнь замкнутого пространства?», – мелькнула догадка.

Что делать в таких случаях, он имел очень слабое представление, но где-то когда-то слышал, что человека, охваченного паникой, следует покрепче обнять. Это он и сделал – прижал к себе, зашептал:

– Ну всё, всё… я с тобой, всё будет хорошо, – одной рукой он зарылся в её волосы, перебирал пряди, пропускал сквозь пальцы, гладил, слушая, как постепенно успокаивается её дыхание.

– Я просто перенервничала, – наконец сдавленно прошептала она, даже не пытаясь выскользнуть из его объятий. Наоборот, уткнулась лбом в его плечо.

– Бывает, со всеми бывает, – ответил он ей в макушку и… неожиданно для самого себя поцеловал.

Она это почувствовала и как будто замерла в его объятьях, которые ещё несколько секунд назад казались абсолютно невинными и естественными. Теперь же он думал лишь о том, что прижимает к себе женщину. Женщину, которую давно и страстно желает.

Кровь тотчас ударила в голову мощно, горячо, затмила разум. Объятья его неосознанно стали крепче, жарче. И даже в тот момент он, возможно, ещё смог бы сдержаться, но она вдруг отозвалась на его порыв: выдохнув, потянулась, плавно выгнулась, подняла к нему лицо. Вожделенные губы оказались нестерпимо близко, и его накрыло так, что ни единой мысли в голове не осталось. Последние остатки разума затопило необузданное желание. Андрей чуть склонил голову и жадно впился в её губы.

Глава 25

Вскоре в ожившей кабине вспыхнул свет. Покачнувшись, она медленно поплыла вверх.

Елена тоже вздрогнула. Оторваться от неё стоило ему воистину титанических усилий. Он привалился к холодной металлической стене спиной, рядом с ней, плечом к плечу, и смежил веки, спасаясь от слепящего света и от эмоций, которые, казалось, сейчас попросту разорвут нутро. Грудь мощно вздымалась, так и ходила ходуном. Сердце исступлённо молотило. В паху сводило от болезненно-острого возбуждения.

Она тоже никак не могла успокоиться и так же шумно дышала. Андрей нащупал её руку, сцепил пальцы. Она вырываться не стала, наоборот ответила еле уловимым пожатием. Но этого знака было достаточно, чтобы понять – она готова пойти дальше, пойти с ним…

Происходящее казалось таким немыслимым, что даже верилось с трудом в его реальность. Она, такая холодная, надменная и недосягаемая, только что с пылом отвечала на его поцелуи!

Мелькнула мысль: может, перебрала с вином, а завтра обо всём горько пожалеет?

Ну и плевать, отогнал он слабые попытки разума включиться. У него есть сегодня. Что будет завтра – он не знает, так что к чему гадать. Зато знает одно – он желал эту женщину почти с первого взгляда, почти год. Желал и ненавидел. Теперь уже ненависти в сердце не осталось, зато желание сжигает его изнутри и буквально сводит с ума.

Лифт остановился на его этаже. Андрей скосил на неё глаза.

– Я провожу?

Она кивнула, и он крепче сжал её пальцы. Не удержался – поцеловал в висок, ощутил под тонкой кожей пульс. Порывистый вздох выдал нетерпение.

Оба понимали, что «провожу» – это лишь предлог, иносказание, своеобразная дань правилам приличия, что на самом деле он спрашивал её о другом и ответила она согласием.

Несколько секунд спустя лифт выпустил их на двадцатом этаже.

Стоя перед дверью сьюта, Елена искала в крохотной сумочке ключ-карту. Обычно размеренные и изящные сейчас её движения были резковаты и хаотичны. А он… он и вовсе больше сдерживаться не мог. Воля иссякла, обрушилась, словно песочный замок под напором набежавшей волны. Прильнул к ней сзади, одной рукой обхватил её живот, прижал к себе, к разгорячённой плоти, рвущейся наружу. Вторая рука беззастенчиво скользнула вверх, нашла упругую грудь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Елена замерла, откинула голову назад, легла затылком на его плечо, открыв длинную шею, и он тут же приник губами к нежной коже. Уловил дрожь, и собственное тело тотчас отозвалось тяжёлой пульсацией в паху. Невозможно терпеть!

Клатч выпал из её рук. Вместе со всякой мелочёвкой на ковер выскользнула и ключ-карта. Андрей порывисто нагнулся, подобрал, а заодно огладил рукой стройную ногу от лодыжки до бедра.

Наконец они оказались в номере, наедине. И ощущение возникло такое, будто отделились от всего мира и образовали другой, свой мир. Наконец он сдёрнул обманчиво простенький сарафан и… ошалел, словно неискушённый подросток, впервые увидевший обнажённую женскую грудь. Сам порывисто высвободился из стесняющих брюк, скинул рубашку. Наконец ощутил её кожу своей кожей. Наконец коснулся везде, руками, губами. Наконец испытал мучительную сладость её ответных ласк, таких же откровенных, нетерпеливых и жарких. Ещё слаще было видеть и чувствовать, как она плавится, трепещет, тихо постанывает, мечется, выгибается ему навстречу…

Дальнейшее слилось в едином мареве острого наслаждения, стремительно нарастающего с каждым вздохом, с каждым движением, пока не разорвалось оглушительным оргазмом.

В ту ночь Андрей так и не ушёл. Любил словно в последний раз, заводился от её взгляда, от вздоха, от прикосновения, и никак не мог насытиться, пока сон окончательно не сморил его уже под утро.

Глава 26

Завтрак они оба благополучно проспали.

Елену Эдуардовну разбудило негромкое, но назойливое гудение. Медленно, не желая отпускать сон, она разомкнула веки.

Гудел телефон – ещё вчера она перевела его в режим беззвучной вибрации.

Однако телефон её совсем не волновал. Какой уж тут телефон, когда она очнулась в плену крепких мужских рук. А ещё она была абсолютно голая. И мужчина, что плотно прижимался к её спине и сонно дышал в затылок, тоже. Потрясённая, она замерла, даже дышать перестала.

Впрочем, память не стала её долго мучить, и вскоре все фрагменты ночного безумства всплыли сами собой.

«Андрей!», – ёкнуло сердце. Она провела ночь с Андреем Батуриным! Как она могла забыть такое?! Пусть даже на несколько секунд. Елена Эдуардовна смущённо зарделась, вспомнив, что делал он, что делала она. Господи, какой стыд! И какое блаженство…

Себе-то можно не врать – она этого хотела, она об этом даже мечтала, что уж там. И представляла в потаённых фантазиях. Но реальность оказалась ещё более яркой.

Однако она и представить не могла, что будет вести себя настолько раскованно с мужчиной. Это всё вино, конечно. Оно раскрепостило. Наверняка. С бывшим своим ведь она такого не вытворяла. И, надо признаться, удовольствия такого тоже никогда не получала. А тут…

От одних воспоминаний её бросило в жар и внутри разлилось сладкое томление. Кожа вдруг сделалась крайне чувствительной, и если до этого ощущать Андрея сзади было просто приятно и волнующе, то теперь тело ныло от удовольствия и требовало большего. Ещё и этот запах мужской обволакивал, будоражил кровь, туманил разум. Хотелось прижаться теснее, но… не могла – стеснялась. Стеснялась и от того распалялась ещё больше, почти изнемогала.

Может, выпутаться тогда из его объятий и пойти в душ? Она попыталась вывернуться, но тотчас его руки ожили, прижали плотнее, медленно, дразня, огладили грудь, живот, тронули там. С губ сорвался предательский полувздох-полустон. И его руки тотчас осмелели. Ласки стали бесстыдными, но такими упоительными. Плечи, шею, а затем и грудь опалили поцелуи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Стеснение как-то само собой исчезло, забылось. Осмелев, она скользнула рукой вниз – ощутила, какой он там твёрдый, напряжённый, горячий, и у самой низ живота свело. Теперь и его выдал шумный, судорожный вздох. Он нетерпеливо толкнулся в её ладонь, затем развернул Елену к себе и, покрывая поцелуями лицо, вошёл. Двигался сначала медленно, явно сдерживаясь изо всех сил и прислушиваясь к её ощущениям, но затем сорвался, быстрее стремясь к разрядке, пока не излился уже почти прозрачными каплями на живот.