Красный орёл - Виталий Витальевич Кобяков

— Я собирался и ей путёвку купить, копил долго, но на такой номер и такие услуги у меня никогда бы не хватило денег, — только сейчас я заметил, что мы почему-то не называем имя Аши.

— Марк, есть один момент… — слова Аврелия вернули меня в реальность.

— Я думал, что начинают обычно с плохой новости, чтобы потом загладить всё хорошей.

— Легион потребует 6 недель твоей жизни, — грустно приступил он к оглашению «приговора». — После поездки ты сразу отправишься в тренировочный лагерь.

— Подождите, я думал, что в лагерях тренируют по полгода: с сентября по март и с марта по сентябрь. Или нет?

— Это в учебных лагерях, — подтвердил опытный легионер. — Будущих центурионов перед учебкой отправляют в тренировочные лагеря. Чтобы подтянуть физическую форму и быть на голову выше всех новобранцев.

— Понятно, — слегка расстроился я, прощаясь с грандиозными планами на два грядущих месяца.

— Кстати, никому в учебке и тем более в легионе не говори, что ты потом в академию поедешь, — предостерегал Аврелий Леонис. — Твои командиры уровня «центурион» и выше и так будут это знать. А у остальных нет доступа к личным делам. И… скажем так, деканы могут на тебе отыграться. Будут относиться предвзято, несправедливо.

— Понятно, они же не стали и вряд ли станут старшими командирами, — понял я основную мысль и слегка усмехнулся.

Ещё какое-то время мы пили вино и вспоминали забавные случаи в Ювенус Салоне. Конечно, центурион сразу напомнил о моих ночных заплывах, а я поблагодарил его за «наказание», которое позволило мне стать повелителем бассейна. Потом Гнея вспомнили, тут уже Аврелий поблагодарил меня, что я смог поставить засранца на место, хоть мне и пришлось грубо преступить правила. Затем мы договорились встретиться перед моим отъездом ещё разок.

— Господин центурион, — официально обратился я, когда уже стоял в дверях прихожей. — Вы сами назвали Ашу хорошей девушкой. Я просил бы Вас оказать ей помощь и содействие в будущем.

— Я тебя понял, — серьёзно отнесся к моим словам Аврелий. Само собой, мы оба говорили про получение гражданства моей подругой. — Я клянусь сделать всё, что от меня зависит, чтобы девочка получила достойный билет в будущее.

— Я этого не забуду, спасибо Вам, — у меня даже слезы чуть-чуть навернулись на глазах.

— Хорошей вам поездки, — кивнул самый замечательный человек в городе.

Несмотря на то, что у меня украли 6 недель свободы, настроение моё всё равно какое-то волшебное. Возможно, виной тому вино. А, быть может, и открывшиеся перспективы. Я готов. Я справлюсь.

На улице уже давно стемнело и сильно похолодало, почти все разошлись по домам. В гладкой поверхности озера отражается луна и немногочисленные фонари. Тишина и спокойствие. Как у меня сейчас на душе.

Может, искупаться? Нет, я выпил, ночь на улице… А, в Подземный мир всё! Зря меня что ли ночным пловцом называют…?!

Глава 12

Маяк строился на моих глазах. Ну, почти. Лет в восемь, когда нас вывозили в Салону, я один раз издалека видел, как возводят основные конструкции новой жемчужины города. Всегда мечтал отдохнуть в этой престижной гостинице.

Последние три дня у меня была безумная беготня. Нужно быстро закрыть все дела. А главным для меня делом перед отправкой в тренировочный лагерь стала смена имени. Точнее лёгкая корректировка. От геоменов в последнее время избавляются практически все молодые граждане. Я люблю Иллирию всем сердцем, да и вообще уверен, что это лучшая провинция для комфортной жизни. Но я не хочу быть привязан к тому месту, где воспитывался.

С системой получения первого имени — преномена — сам сатир ногу сломит. Теоретически родители выбирают преномен из списка разрешенных имён (их там тысячи из самых разных культур, поэтому фантазия может разгуляться). Затем ребёнку абсолютно случайно присваивается имя из средиземноморских списков имён. А потом подкидывается монетка. В прямом смысле слова. Монета решает, достанется ли тебе имя, данное родителями, или же имя, взятое с потолка.

У многих это хорошо прослеживается. Например, Аша или Мейфенг. Первая с индийскими корнями и индийским именем, вторая — с азиатскими и азиатским. А вот у меня, Фидия или того же Гнея ничего не понятно. Эти имена могут быть как родительскими, так и случайными. Но мне моё имя нравится, имя многих великих римлян. Поэтому расстаться с ним я не готов.

Порядковые номера в имени, как и геомены, тоже нынче не в моде. Но тут на помощь приходит ещё один список с разрешёнными именами. Парадоксально, но номены (родовые имена) и когномены (прозвища) многих великих запрещены: Август, Оптимум, Юлий, Юний, Цезарь, Красс, Клавдий, Помпей, Агриппа, Мецена, да и ещё три десятка. С одной стороны, люди не могут таким образом отдать дань уважения почитаемому деятелю. А с другой, и опозорить имя не могут своими проступками. Да и Великий может быть только один…

Но всё же своё второе имя я посвятил номену известного политического и общественного деятеля — Марка Туллия Цицерона. Великий оратор, философ с мечом, успевший повоевать и на стороне диктатора Суллы, и против диктатора Цезаря. Хотя в армии первого он служил до того, как Сулла захватил власть. После этого Цицерон был одним из немногих, кто открыто выступал против его ближайшего окружения. Прошёл политическую карьеру с низов, ярый борец за идеалы республики и справедливость, обладатель титула «Отец Отечества».

Но сейчас, да и тогда, деятельность Цицерона оценивается весьма спорно. А я испытываю некую слабость к таким «персонажам». И в кинематографе, и в книгах, да и в истории. Они выглядят… живыми, что ли. Не существует идеальных людей, у всех есть как плюсы, так и минусы. Иногда одни значительно перевешивают другие, но абсолютного добра не бывает. «Вокруг грязь и зло, а я весь такой в белой тоге стою с чистыми ручками» — это не про реальность.

Имя Дома Орла я решил не убирать из своего. Тем более, Орёл — символ легиона, поэтому с Домом мне очень даже повезло. В итоге Марк Секст Аквила Иллирий превратился в Марка Туллия Аквилу. И да, друзья уже начали подкалывать меня и называть Цицероном. Но ничего, к этому я был готов…

Аша, узнав о том, что тоже поедет в Маяк Салоны, чуть шею