Все, что блестит - Рут Лэнган

Он пожал плечами:

— Не знаю. Может, возле океана.

— Возле океана. Хорошо. — Оживившись, она предложила: — Малибу. Будем вместе жить в красивом большом доме со стеклянными стенами и с видом на океан. И у тебя будет собственная студия па крыше, с прекрасным освещением, где ты сможешь рисовать море.

— Вот было бы здорово, Алекс! — Но его голос звучал так грустно, так тоскливо. — А в Южной Дакоте есть океан?

— Нет. Но это только сделает твое возвращение еще приятнее, когда мы снова будем вместе.

В конце концов Кип уснул. Во сне он улыбался, и Алекс надеялась, что ему снится светлое, счастливое будущее, когда он снова встретится с любимой сестрой, и молилась, чтобы этот сон сбылся. В свои девятнадцать лет она уже знала, что в реальном мире мечты исполняются редко.

Алекс поняла, что в соседней комнате ссорятся ее дядя с теткой. Стены между спальнями были настолько тонкими, что она могла слышать каждое их слово, когда они повышали голос.

—…девчонка может доставить неприятности. — Голос Бернис звучал пронзительно. — Я больше не хочу ее видеть. Никогда.

— Ты хочешь сказать, просто оставить ее без гроша? Это может сделать жизнь девочки очень суровой.

— А как же мы, Винс? Как мы прожили все эти тяжелые годы? Я не какая-нибудь невежественная провинциалка. Смотрю по телевизору «Стиль жизни богатых и знаменитых людей». И знаю, сколько надо денег, чтобы делать покупки в магазинах на Родео-драйв. Видела особняки в Беверли-Хиллз. Я тебя спрашиваю, твой брат прислал тебе хотя бы цент за все те годы, пока купался в роскоши?

— Мне кажется, у Билла и Марни тоже были тяжелые времена. Он просто никогда о них не рассказывал. И я знаю, что моей матери пришлось нелегко, когда он умер и оставил двоих малышей. И не забывай: они-то вряд ли делали покупки на Родео-драйв и не жили в особняке.

— Я не ослышалась? Это говорит тот же человек, который мне по крайней мере тысячу раз твердил, что он не одобряет сумасшедший образ жизни младшего брата и его жены?

— Да. Ну, он действительно был сумасшедшим. Я хочу сказать, сколько ты знаешь людей, которые зарабатывают на жизнь тем, что падают на автомобилях со скал, или прыгают с крыш зданий, или рисуют голых баб, пока жена поет в сомнительном баре? — Голос Винса иногда удалялся и становился глуше, и Алекс поняла, что он ходит взад и вперед по комнате.

— Ну теперь все изменилось, — ответила Бернис. — На этот раз мы будем распоряжаться деньгами до тех пор, пока мальчик с нами. Что касается девчонки, то всякий раз, как я на нее смотрю, я вижу твоего брата.

Алекс напрягла слух, чтобы услышать ответ дяди. После долгого молчания, она услышала:

— Да, я тоже его вижу. В ней та же склонность к необузданности, или вызов, или что-то такое, что было в Билле, когда мы с ним росли. Меня всегда раздражало, что он брался за все и не думал, чем это может кончиться. И как я ни старался вколотить в него немного здравого смысла, он всегда начинал все сначала. Он был… не знаю. Бесстрашным.

— Или ненормальным.

Снова воцарилось молчание. Затем она услышала:

— Он бы встал из гроба, если бы знал, что мама отписала все мне.

— Ну, Билла здесь нет, так что перестань беспокоиться. И помни, что во всем этом мы — жертвы. Мы уже вырастили одного ребенка, а теперь на нашей шее будет еще один. Но по крайней мере на этот раз мы будем щедро вознаграждены. — Бернис понизила голос: — А теперь ложись спать.

Лежа в темноте, Алекс услышала скрип пружин, а затем остались только тихие, приглушенные ночные звуки. Мимо мотеля проезжали машины, легковые автомобили, грузовики, автобусы — все спешили домой. Иногда из открытого окна автомашины вырывались звуки рэпа. В отдалении послышался печальный гудок поезда. «Домой, — подумала Алекс. — Они все едут домой».

Ужасно расстроенная, она лежала без сна, пытаясь не заплакать. Разве не у каждого должен быть свой дом?

Она сжала кулаки. У нее он будет ради Кипа. Ее волновало не собственное будущее; несмотря ни на что, она была уверена, что выживет. Но что будет с ее младшим братом?

— О Нанна, — прошептала она в подушку. — Как я могла отпустить Кипа? Особенно к людям, которые так ненавидят его?

Она не помнила, когда еще чувствовала себя такой одинокой и беспомощной. По крайней мере раньше, когда ее мир распался, после смерти родителей, с ней была Нанна. А теперь не осталось никого.

Выплакав наконец все слезы, она выбралась из постели и подошла к окну. К тому времени, как рассвет осветил горизонт, она продумала линию поведения. Ради Кипа она старательно спрячет свои чувства; даже если это ее убьет, их прощание будет полным надежды настолько, насколько ей это удастся. Но как только сможет, она предъявит права на младшего брата.

Глава 6

— Я оплатил номер в мотеле до конца месяца, — говорил дядя Винс, загружая чемоданы в багажник взятой напрокат машины, — что обошлось мне в довольно кругленькую сумму. Но это даст тебе время найти какое-нибудь жилье. — Он захлопнул крышку багажника и повернулся к Алекс: — Полагаю, тебе также понадобятся деньги на жизнь.

Алекс очень не хотелось брать у него деньги, но положение было отчаянное.

— У нас осталась только та одежда, которая была на нас, — ответила она.

— Да. Ну, этого должно хватить на джинсы и так далее, на первое время.

Он устроил целое представление, отсчитывая три стодолларовых купюры из той пачки, которая была в его бумажнике, и торжественно вручая их Алекс. Она молча сунула их в карман. Кип так сильно вцепился в ее руку, что было больно. За последний час он не произнес ни слова. Просто все время смотрел на нее снизу вверх так доверчиво, что у Алекс сердце щемило от тоски.

— Нам пора. Лучше выехать пораньше, — сказала Бернис. — Ты еще должен сдать машину до посадки в самолет.

Винс направился к переднему сиденью автомобиля.

В глазах Кипа стояли слезы.

— Я не хочу уезжать от тебя, Алекс.

Она притянула его к себе и погладила по голове.

— Я знаю, Кип. Знаю. Мне тоже не хочется, чтобы ты уезжал. Но мы оба знаем, что нам надо делать. — Она наклонилась поближе и прошептала ему на ухо: — Если сможем продержаться хотя бы короткое время, то потом всегда будем вместе.

Он всхлипнул:

— Обещаешь?

— Обещаю. — Она вытерла его влажные от слез щеки, потом прижалась губами к его виску и крепко обняла. — И никто больше не разлучит нас.

— Поехали. — Тон дяди Винса был более грубым, чем ему хотелось, но жена сердито смотрела на него с переднего сиденья, и он знал, что ей не терпится уехать. — Нам надо успеть на самолет.

Он открыл заднюю дверцу и ждал, пока Кип заберется в машину.