Невинный обман - Джорджетт Хейер

– Вослед слезе улыбка к нам приходит… – произнесла она.

И вот тут мистер Станден, который со все большим беспокойством вслушивался в речи гувернантки своей «невесты», решил, что лучше откланяться. Обычно он не ложился спать в столь ранний, по его мнению, час, но дальнейшее общение с мисс Фишгард грозило превратиться в нескончаемую череду цитат из «пишущей братии», как он сам порою их называл. В сравнении с подобным испытанием даже отойти ко сну раньше одиннадцати часов было предпочтительнее.

Фредди поцеловал Китти руку, а потом, под выжидающим взглядом гувернантки, чмокнул девушку в щеку, а та восприняла возникшее неловкое положение с почти полным безразличием и лишь воспользовалась удобным моментом, чтобы шепнуть ему на ухо:

– После завтрака. Нет смысла идти к опекуну, прежде чем мы обо всем не договоримся.

Можно было сомневаться в способности мистера Стандена потрясти мир своей эрудицией, но едва ли кто-то мог отказать ему в знании света и утонченности. В его поклоне Китти прочла полное согласие с ней, а мисс Фишгард – глубокое почтение. Этот элегантный поклон произвел на гувернантку настолько сильное впечатление, что, стоило закрыться двери за мистером Станденом, женщина тотчас же запела дифирамбы изысканной вежливости джентльмена:

– Какая обходительность, моя милая, какое почтение к той, кто здесь «хоть никем не замечаема», надеется «ценимой быть на небесах».

Мисс Чаринг согласилась со своей наставницей, а затем, заметив, что огонь в камине уже почти догорел, заявила: пожалуй, она и сама собирается ложиться спать. Мисс Фишгард выразила желание сопровождать ее наверх до дверей спальни. Женщина явно намеревалась продолжить прерванный разговор. Девушке пришлось напомнить наставнице о необходимости взять с собой теплый плед. Прогрессирующая скупость мистера Пениквика дошла до того, что в доме, за исключением спальни самого хозяина, камины почти не топились.

Вследствие этого прискорбного обстоятельства мисс Фишгард направилась к себе за шалью, а Китти, страдая в своей спальне едва ли не от зимней стужи, быстро сбросила с себя платье и залезла под одеяла в широкую старомодную кровать с пологом на четырех столбиках. К счастью, служанка уже нагрела ее для Китти с помощью металлической грелки с помещенными внутрь раскаленными углями.

В комнату вошла мисс Фишгард, плотно завернувшись в довольно поношенную шаль неопределенной расцветки. Гувернантка зашла как раз вовремя, чтобы лицезреть, как Китти забирается под одеяло в незашнурованной ночной сорочке и с ночным чепчиком в руке. Слабый протест со стороны мисс Фишгард был проигнорирован. Нахлобучив чепец на голову, мисс Чаринг преспокойно завязала тесемки под подбородком. И впрямь, словам гувернантки недоставало уверенности.

Обернув плечи стеганым одеялом, Китти уселась, опершись спиной на подушки, и сказала:

– Вы и впрямь решили остаться, мисс Фишгард? Вы же окоченеете здесь от холода. Если бы я была хозяйкой собственного дома, я во всех комнатах приказала бы разводить большой огонь, не жалея дров.

От услышанного гувернантка как-то странно вздрогнула и проговорила:

– Если… Но, дорогая…

– Знаете, сначала все кажется таким странным, – опомнившись, поправила себя Китти.

Понять это мисс Фишгард как раз могла. Женщина пожала руку своей воспитаннице.

– Грядут перемены в твоей жизни, милая, но они, слава богу, вполне соотносимы с естественным порядком вещей.

Китти невольно хмыкнула.

– Ну, признаться, мне не кажется столь уж естественным то обстоятельство, что я стала невестой Фредди, – откровенно призналась она.

Гувернантка воздержалась от того, чтобы осудить этот порыв искренности, а лишь заметила:

– Ваш союз обещает стать вполне плодотворным. У вашего избранника весьма изысканные манеры и множество добродетелей, приятных для глаза. Он настоящий джентльмен. Однако, моя дорогая, когда Стобхил намекнул мне о далеко идущих последствиях неожиданного визита мистера Фредерика – трудно его слишком сильно осуждать за несдержанность, ибо он действовал из лучших побуждений, – я едва не лишилась чувств… Уверяю вас, дорогая… Простите за прямоту, Китти, но до этого я и помыслить не могла о вероятности подобного поворота. Прежде мне казалось, что мистер Фредерик не проявляет к вам повышенного интереса романтического свойства.

– Пожалуй, – согласилась Китти, думая о том, что из всех родственников мистера Пениквика мистер Станден был самым нечастым гостем в Арнсайд-хаус, поэтому у мисс Фишгард есть все основания удивляться столь неожиданным переменам.

– Если бы дело касалось кого-нибудь другого, – призналась мисс Фишгард, – я могла бы заподозрить его в несколько меркантильных, недостойных джентльмена помыслах, но, уверяю вас, милая Китти, по отношению к мистеру Фредерику следует отбросить подобного рода подозрения. У него слишком возвышенная натура, доброе сердце и утонченное воспитание, чтобы опускаться до таких соображений. – Сделав паузу, гувернантка добавила: – К тому же он наследует весьма значительное состояние.

– Надеюсь, не только вы, но и другие станут придерживаться того же мнения, – задумчиво произнесла Китти. – Бедный Фредди опасается, что его как раз заподозрят в том, будто он сделал мне предложение исключительно из желания заполучить деньги моего опекуна.

– Никто не уличит его в столь низменных намерениях! – воскликнула мисс Фишгард.

– Я и сама не могу заподозрить, – сказала Китти, обняв руками колени. Выбившийся из-под ночного чепчика локон подрагивал у нее под подбородком, придавая девушке совсем юный, почти детский вид. – Но он боится, что люди станут судачить о нем… Ладно… Фредди не особенно умен, поэтому может ошибаться… – Заметив, как изменилось выражение лица гувернантки, Китти поспешно добавила: – Я хотела сказать, иногда ему приходят в голову весьма странные мысли…

– Китти! – воскликнула мисс Фишгард упавшим голосом. Румянец крайнего волнения окрасил щеки немолодой женщины. – Не ошиблись ли вы в своем сердце?

Китти подтвердила, что не ошиблась.

Гувернантка, нервно перебирая ткань пальцами, устремила взгляд вверх и сказала дрогнувшим голосом:

– Позвольте той, чьи девичьи надежды были погублены честолюбием моего родителя, заверить вас: «любовь превыше внешних благ». Дорогая Китти! Молю вас не допустить увлечь себя внешним блеском светскости и славы!

– Обещаю, – сказала девушка. – О каких «девичьих надеждах» вы только что упомянули, дорогая мисс Фишгард?

– Эх! – вздохнула гувернантка. – Его положение в обществе было ниже нашего, хотя в помыслах своих он был весьма благородным молодым человеком. Мне ничего не оставалось, как смириться с волей моего дражайшего родителя. – Заметив вопросительный взгляд мисс Чаринг, она понурила голову и проговорила приглушенным голосом: – Он работал помощником аптекаря… Красивый молодой человек, внешне напоминал настоящего джентльмена. Я помню, как он готовил пилюли, которые мой бедный отец вынужден был принимать, когда его мучили боли, вызванные несварением желудка. Ничего не получилось из этого сватанья…

– Понимаю, – сказала Китти, мысленно представляя себе душевные терзания мисс Фишгард, влюбившейся в помощника аптекаря.

– Мой отец был священником… как мистер Ретрей…

При упоминании преподобного Хью Китти вздрогнула и весьма эмоционально произнесла:

– Прошу вас больше никогда не говорить со мной о Хью. Подумать только, мисс Фишгард, он пытался уверить меня, что делает мне предложение из чувства жалости ко мне!

Мисс Фишгард, которая несколько опасалась преподобного, будучи недовольна его стараниями убедить мистера Пениквика заменить ее на гувернантку, способную обучить Китти итальянскому языку, прищелкнула языком, покачала головой и заявила: она давно подозревает за мистером Ретреем грех притворства и неискренности.

– Не знаю почему, моя дорогая, – многозначительно сказала мисс Фишгард, – хотя у него благопристойная внешность и манеры, я никогда не могла заставить себя полностью доверять ему. Надеюсь, он честный человек, но разве не случалось, что внешняя благопристойность служила прикрытием низменных поступков… Вспомни хотя бы Шедони, моя милая девочка…

Сравнение Хью Ретрея с монахом-злодеем из популярного романа Анны Рэдклиф[12] рассмешило девушку. Мисс Фишгард сочла смешки своей воспитанницы крайне обидными. Ее с трудом удалось успокоить. Пожалуй, не последнюю роль в этом сыграло страстное любопытство гувернантки, возжелавшей узнать, как же так вышло, что мистер Фредерик все же сделал Китти предложение. Понимая, что ничего лучше сказанного ею в гостиной, когда она хотела обвести вокруг пальца двух других претендентов на ее руку, не придумать, Китти повторила свой незамысловатый рассказ. Мисс Фишгард тотчас же была очарована теми страданиями, которые, по ее мнению, испытал мистер Фредерик, так долго скрывавший свою романтическую страсть к мисс Чаринг. Она столь увлеклась беседой о героях ее любимых литературных произведений, что выпустила из виду еще одного возможного претендента. Однако, вспомнив о мистере Веструтере, женщина тотчас же поинтересовалась, не слышно ли о нем.