Ты не посмеешь - Ана Кад

Осматриваюсь в квартире и понимаю, что сюда нужна зачистка. Продырявленного урода нужно закатать в бетон, чтобы не нашли во веки веков. Но для начала выяснить кто он и зачем пожаловал к беззащитной девушке. Пока он — единственная нить, связывающая нападение на офис Катерины с сегодняшними событиями.

Быстро провожу рукой по волосам, пытаясь прийти в себя, и достаю из кармана мобильный. Набираю номер, который знаю наизусть.

— Алло, Рустам. Доброго вечера тебе, дорогой, — стараюсь говорить спокойно, но от накатывающей ярости периодически подрагивают руки.

— И тебе здравствуй, ментяра, — со смехом отвечает Рустам, — соскучился? Я тут как раз баньку топить собираюсь. Подтягивайся, девочки у меня сегодня просто вах-вах! Кудесницы!

— Рустам, баньку оставь на потом. Дело есть. Очень срочное.

— Слушаю, братишка, — голос Рустама за секунду меняется и становится ледяным. Если бы я не знал его, то, наверное, даже занервничал от такой интонации.

— Нужна зачистка в квартире моей… эм… женщины. У нее кое-какие неприятности. Сможешь помочь? Нужно быстро, без следов и свидетелей. Я, как обычно, в долгу не останусь, — стараюсь говорить тише, чтобы в случае чего, Катя не впала в панику.

— Какие вопросы, Макс? Сделаем все в лучшем виде, как всегда. Адрес скинь сообщением. Завтра и следов не останется. С телом что делать? Нужно узнать откуда ноги растут?

Я ухмыльнулся. Этот паршивец знал меня как никто. Да, мы из разных миров. Он — криминальный авторитет, который держит под собой целый клан таких же как он. В его руках власть и огромные, просто баснословные бабки! И я — опер. Мент. Я — враг ему, но вот наша дружба проверена годами. Сколько лет мы ненавидели друг друга, сколько раз я пытался его посадить — даже не счесть.

Однако, когда моего двенадцатилетнего сына пытались застрелить прямо возле школы, Рустам сам предложил помощь. Понятия не имею как он узнал об этом случае. Но, встретившись, он сказал, что дети — самое святое, что есть в жизни и вместе мы нашли виновника за считанные часы. Я тогда обезумел. Думал, глотки перегрызу собственными зубами.

В принципе, так и получилось. Тех ублюдков Рустам вывез на какую-то заброшку. Посадил на цепь и целую неделю я истязал их как мог. А потом выпустил каждому пулю прямо промеж глаз. Все трое, думаю, были рады уйти в мир иной. Мои пытки были беспощадны.

Матвея моего еле вытащили с того света. Я отомстил за каждую секунду его мучений, за каждую сожжённую свою нервную клетку.

Анька моя после того случая стала частенько «прикладываться» к бутылке. Неуправляемая, бешеная, с кулаками на меня кидалась. Я терпел это два года, думал не может отойти никак от такого потрясения. Но, после того, как узнал, что она строит планы скакать по хуям, не выдержал.

Хотел выкинуть блядищу на улицу, сына забрать и забыть обо всем, как о страшном сне. Но не смог, сука! Совесть, мать её… Аньке квартиру купил, сына на целый год отправил с родителями в теплые края, а сам стал заниматься своей жизнью, работой.

Так я узнал, что сыном меня припугнуть хотели из-за того, что засадил я одного «блатного», за которого пол Питера на дыбы встало. Черти какие-то «не по понятиям» решили через ребенка надавить. А у бандосов это, как они говорят, «западло». Хотел отдать тех шакалов на растерзание «старших», но уж больно был велик соблазн с ними поквитаться самому.

С тех самых пор я и Рустам стали «не разлей вода». Выручали друг друга, вытаскивали из такой жопы, что подумать страшно. И вот сейчас, это один из не многих, кому я могу доверять.

— Узнать я и сам могу, Рус, — ответил я, прерывая свои ностальгические мысли, — мне нужно все хорошо почистить. И сделай пару фоток этого уебка. Для меня. Выйду на заказчика, будет во что носом ткнуть.

— Ой, блять! Найдет он. Знаю я как ты и твои опричники работают. Пока искать будешь времени пройдет… Ладно, не волнуйся. Сделаем все красиво. Девочку спрячь свою. У тебя дом есть в лесу же? Вези её туда. Об этом месте только мы с тобой знаем. Ребят прислать своих?

— Да, мысль хорошая. Ребят не надо, у меня свои архаровцы боевые есть. Все, брат, до связи.

Как только я кладу трубку, в гостиную выходит Катерина с огромной сумкой в руках. Лицо немного порозовело, хотя в глазах плескается паника и ужас.

— Я готова, — голос тихий, хриплый. Мое сердце от всего этого просто разрывается на миллионы осколков.

Подлетаю к ней, хватаю сумку, беру её за руку и веду из квартиры.

В машине Катерина забирается с ногами на сидение и обнимает свои колени.

— Куда мы едем, Максим?

— Ты хотела Карелию? Ну вот будет тебе, так сказать, «пробник» путешествия. Отдохнешь, подышишь воздухом. А я пока решу все дела, — стараюсь быть спокойным, но голос то и дело срывается.

— Какие дела? Максим! У меня работа! Контракты горят! Я не могу исчезнуть просто так на черт знает сколько времени, — Катя начинает кричать и размахивать руками. Меня раздражает её упрямство в такой момент. Дурища, блять! О себе бы думала.

Я сворачиваю с дороги и на «аварийках» торможу на обочине. Поворачиваюсь к Катерине и заглядываю в глаза. От страха она вся осунулась, глазища огромные, смотрит на меня сквозь свои шикарные очки. Твою мать! Даже сейчас она меня возбуждает и кружит голову похлеще любого вискаря.

— Катя, блять! Ты хоть понимаешь, что с тобой могут сделать? Явно к тебе этот упырь пришел не о делах твоих справиться! Он чуть не изнасиловал тебя! А мог вообще порешить на раз-два! — рявкаю я, а глаза Катеньки наполняются слезами. — Думай о себе, дурища! Управляющего временного можешь поставить? Кто там у тебя правая рука? Татьяна твоя? Вот пусть она поруководит вместо тебя некоторое время.

— И поставить под удар её? Нет! Нет, нет и нет! — начинает мотать головой, а меня словно с цепи срывает.

Хватаю её за затылок и притягиваю к себе. Целую жадно, неистово. Буквально жру её губы. Чувствую привкус крови — не то свой, не то её. Катерина отвечает мне с таким жаром, что член моментально твердеет. Как же я хочу её, господи… до зубовного скрежета, до дрожи в конечностях. И это я не только о руках и ногах говорю.

Подхватываю её за бедро и пересаживаю к себе на колени, отодвинув сидение. Мы оказываемся лицом к лицу. Катя смотрит мне в глаза,