Механикум - Грэм Макнилл

Подобные машины позволили Человечеству освоить обширные просторы Галактики, но затем опустилась Древняя Ночь, и люди едва не исчезли в страшном вихре. Обнаружение действующей СШК оставалось величайшей мечтой Механикум, но обладание детальными схемами, созданными самой машиной, было ничуть не хуже.

По беспорядочным колебаниям электромагнитных полей обоих адептов Кельбор-Хал догадывался, как сильно им хочется вырвать инфодиск из рук Регула.

— Хорус Луперкаль посылает вам этот дар вместе с торжественным обещанием союза с духовенством Марса. Союза равных, а не слуги и господина.

Кельбор-Хал принял диск и с удивлением ощутил трепет волнения при одной мысли об информации, которую он может из него извлечь. Эта тонкая пластинка, хрупкая и незначительная на вид, могла вместить в сотни раз больше того, что было написано на Терре за всю историю ее существования.

Как только металлические пальцы коснулись диска, потоки электронов начали выдавать информацию, и Кельбор-Хал убедился, что Регул его не обманул. Ради менее ценных сведений развязывались опустошительные войны, и в поисках хотя бы десятой доли этих схем погибли миллионы смельчаков.

В давние времена Механикум объявил войну племенам Терры и отправил в родной мир Человечества военную экспедицию с целью захватить заброшенные хранилища древних цитаделей и вырвать секреты третьей планеты из рук тех, кто о них даже не подозревал, не говоря уж о том, чтобы использовать.

Но на остатках древней науки Император уже построил свой мир и, не желая ничем делиться, разгромил марсианские отряды и прогнал их обратно на Красную планету, а потом и сам явился туда в облике Омниссии и миротворца. За плечами миротворца стояла огромная армия.

Предложенный мир был иллюзией, уловкой, приукрашивающей мрачную истину.

Император одной рукой предлагал мир, а в другой держал за спиной кинжал. В сущности, это было не предложение мира, а настоящий ультиматум.

«Присоединяйтесь ко мне, или я силой возьму у вас все, что мне надо».

Поставленный перед выбором, который выбором, по сути, не являлся, Кельбор-Хал сумел лишь обусловить автономию, и Марс стал вассальной планетой Терры.

— Да, это ценный подарок, — произнес генерал-фабрикатор. — Он дан безвозмездно?

Регул слегка склонил голову:

— Мой господин, ты, как и всегда, проникаешь в суть вещей с точностью лазера. Нет, подобные дары не даются безвозмездно, за них требуют уплатить определенную цену.

— Уплатить?! — воскликнул Хром и возмущенно сверкнул глазами. — Воитель желает получить от нас что-то еще? Мы и так предоставили в его распоряжение всю мощь наших кузниц!

— Ты хочешь расторгнуть договор с Воителем? — спросил Регул. — Нам всем известно, что от нас потребуются немалые усилия, но вопрос в том, как мы отнесемся к этим требованиям. Большая награда ожидает тех, кто готов на большой риск.

Кельбор-Хал кивнул, и на его бледной маске появилось беспристрастное выражение.

— Заявляю: Регул прав. Мы зашли слишком далеко, чтобы отказываться платить за подобные вещи. Мы, как и наши союзники, уже наносим удары тем, кто не хочет понять, что истинный властитель человечества — это Хорус Луперкаль.

— Дело сделано, — вступил в разговор адепт Злобный. — Наши планы начали воплощаться. Мы зашли слишком далеко и слишком сильно себя скомпрометировали, чтобы теперь бояться обжечься. Уничтожение термоядерного реактора Максимала, смерть адепта Равашоля… Неужели все это было напрасно?

Под натиском с двух сторон Хром склонил голову:

— Ну ладно. А чего же требует от нас Воитель?

— Нашей гарантии, что в случае драки мы удержим Марс под жестким контролем. Любые противостоящие нам группировки должны быть подавлены, чтобы Воитель мог продолжать борьбу, не опасаясь контратаки. Все приверженцы Терры должны быть покорены или уничтожены раньше, чем силы Воителя достигнут Солнечной системы.

— Он просит немало, Регул, — заметил Кельбор-Хал. — Не получится ли так, что мы сменим одного деспота на другого?

— Хорус Луперкаль обещает вернуть все прежнее величие империи Марса, — с легкостью политикана заявил Регул. — Более того, он клянется, что отзовет из миров-кузниц все военные силы, не подчиняющиеся Механикум.

Посол Мельгатор шагнул вперед, и его темный кольчужный плащ зашелестел по гладкому полу. Посол редко говорил, когда его мог слышать кто-то, кроме прямого собеседника, и Кельбор-Хал с нетерпением ожидал его слов.

— Прошу меня простить, адепт Регул, — заговорил Мельгатор. — Воитель, будь благословенно его имя, уже немало от нас потребовал, и мы исполнили его пожелания. Боеприпасы и оружие в первую очередь поставляются его союзникам в ущерб тем, кто не присягнул ему на верность. Теперь он просит нас о следующих шагах, и две схемы СШК — это все, что он дает взамен? Что еще он может предложить в подтверждение своей дружбы?

Регул кивнул, и Кельбор-Хал понял, что он ожидал подобного вопроса. Заготовленный ответ прозвучал из его речевого аппарата без малейшей задержки.

— Это справедливый вопрос, посол, — сказал Регул. — Хорус Луперкаль дал мне на него ответ, и я надеюсь, что он вас удовлетворит.

— И каков же ответ? — спросил Злобный.

Регул, казалось, увеличился в объеме под своим одеянием.

— Воитель снимет все ограничения относительно исследований в области запретных технологий. В связи с этим я привез протоколы для снятия замков с Хранилища Моравеца.

Повисло тягостное молчание, как будто предложение было слишком грандиозным, чтобы оказаться правдой.

— Хранилище Моравеца закрыто на протяжении уже тысячи лет, — прошипел Хром. — Император заявил, что никогда его не откроет.

— И что нам до того? — фыркнул Злобный. — Мы уже вступили в заговор против Императора, так какое значение имеет еще одно предательство?

— Воитель обладает властью, чтобы открыть подземелье? — спросил Мельгатор.

— Он уполномоченный представитель Императора, — заметил Регул. — То, что известно Императору, известно и Воителю. Чтобы открыть хранилище, требуется только ваше согласие содействовать замыслам Хоруса.

— А если мы не согласимся? — спросил Кельбор-Хал, уже прикидывая в уме, какие сокровища и неведомые технологии могут скрываться в старинных подземельях.

Моравец был одним из самых одаренных техноадептов древней Терры, он сбежал на Марс, чтобы не пасть жертвой суеверных варваров из зараженных радиацией пустынь Панпацифика.

— Если вы не согласитесь, я просто сотру открывающий хранилище код из своей памяти и оно навсегда останется запертым, — ответил Регул. — Но, как мне кажется, этого не потребуется, не так ли?

— Не потребуется, — согласился Кельбор-Хал, и его бледная маска изобразила подобие улыбки.

— Нет, при такой длине стержень не может быть таким тонким, — сказала Далия. — Он расплавится от той температуры, которая, по нашим подсчетам, возникнет в кожухе преобразователя.

— Но, если увеличить толщину, он не войдет в кожух, — возразила Северина, потерев виски ладонями и осторожно опуская электростилос на планшет графического ввода данных. — Он не будет работать, Далия. Тебе не удастся его подогнать, а без этого стержня преобразователь невозможно точно закрепить над нужными точками черепа. Пора признать, что этот аппарат работать не будет.

Далия упрямо тряхнула головой:

— Нет. Ультерим знал, что делает. Иначе быть не могло.

— Тогда почему нет чертежей креплений преобразователя? — спросила Северина. — Их нет, потому что устройство не работает. Он не собирался воплощать этот проект, это просто теоретические выкладки.

— Я в это не верю, — не сдавалась Далия, снова обращаясь к схемам устройства, созданным давно умершим адептом.

Она сосредоточилась на планах и диаграммах, которые тщательно копировала и совершенствовала в течение последних пяти ротаций, чтобы заполнить пробелы в имеющейся схеме.

Они были так близки к цели.

В центре рабочего зала, предоставленного им адептом Зетой, уже обрело основные очертания сверкающее серебром устройство, напоминающее по форме гравикресло. Какстон, лежа под ним на полу, закреплял под спинкой монтажные платы, а Зуше подгонял магнитные цилиндры, которые должны защищать электрические проводники после окончания внутренних работ.

Меллицина задумчиво обходила вокруг устройства — достаточно большого, чтобы вместить взрослого человека, — и, скрестив руки перед собой, постукивала пальцем по губе.

Чтобы достичь всего этого, им потребовалось пять полных ротаций, и всего две оставшиеся ротации отделяли их от громкого триумфа или постыдного провала. Несмотря на холодность и неловкость первой встречи, они работали единой командой, распределяя задания согласно опыту и навыкам каждого из участников.