Человек после человека - Дугал Диксон

Они также создали его с низким интеллектом. Аргумент в пользу этого был таков: если он должен быть окружён пищей, то ему было бы достаточно интеллекта только для того, чтобы позволить искать её. Интеллектуальное существо может причинять неприятности, может чувствовать негодование, когда над ним проводят эксперименты, зависть из-за того, что не может жить в городах, может восстать против тех, кто создал его. И помимо того, оно может попробовать улучшить себя и построить свою собственную цивилизацию — а цивилизация, как стало очевидно теперь, не означает долго живущего и успешного вида.

В глубинах подсознания Карахудру зреет неясное предчувствие. На протяжении всего времени эволюции неспециализированные существа оказывались наиболее легко приспосабливающимися. Новый мир, который создаётся теперь, предполагается как находящийся в равновесии, с генно-инженерными существами, внедрёнными в каждый тип природной среды. Если кто-то один из них эволюционирует, чтобы вторгнуться в местообитания другого вида, каким будет долгосрочный результат этого? Возможно даже, что вновь сам по себе разовьётся разум.

Хотя это случится лишь в будущем. Карахудру резко распахивает дверь и его существо осторожно выходит в заросли папоротника орляка и ежевики в лиственном лесу. Оно сразу чувствует себя как дома. В зарослях оно бежит, полностью забыв о Карахудру в летающем корабле. Карахудру замечает лишь последний отблеск солнечного света, отбросивший пёстрый узор на его спину, прежде чем оно исчезает среди нагретой солнцем растительности.

1000 ЛЕТ ОТ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

Что-то идёт не так. Судно не реагирует должным образом. Климасен направляет свои мозговые волны по нервным контактам, но они не оказывают должного результата. Судно ложится в бесконтрольный дрейф.

Он заметил это во время прошлого рейса, но не столь явно, как сейчас. Тогда ему удалось благополучно привести огромное судно в док и доставить продовольствие без ощутимых проблем.

Жестом отчаяния он отсоединяет нервную систему, и своей самой тонкой парой синтетических рук удаляет защитную панель с приборов перед собой. Ему не удалось обнаружить ничего неправильного, ничего, что работало бы со сбоями. Тем не менее, он всё ещё дрейфует далеко от своего курса, без управления. Если на судне нет ничего, что работало бы неправильно, то это должно быть что-то внешнее.

Под собой он может видеть блестящие белые пятна на сером фоне поверхности океана — айсберги. Раньше он никогда не видел их так далеко на юге, но в действительности это неудивительно, поскольку лёд каждый год продвигается всё дальше на юг из-за того, что погода стала холоднее. Это никого не должно волновать, потому что цивилизация в целом хорошо защищена от изменений климата. Проблемы будут только у тех примитивных племён, разбросанных по Земле.

Присутствие айсбергов не тревожит Климасена. Что тревожит, так это курс, которым судно идёт среди них. Становится очевидно, что беда случилась с навигационной системой; но этого не может быть — навигационное устройство работает от магнитного поля Земли. Волна тревоги катится по маленькому тельцу Климасена, и немедленно нейтрализуется вбросом успокоительного средства, произведённого в выпуклом выросте синтетических желёз, привитых к его спине. Если магнитное поле Земли изменяется сверх пределов, которые могут допустить устройства судна, то у всей торговли и связи по всему миру могут случиться неприятности.

Такому невозможно случиться, думает он. Вероятнее всего, это сильные ветры, которые неразрывно связаны с окраинами ледяного щита; но датчики не улавливают никакого ветра, который был бы сильнее ожидаемого. Что-то серьёзно испортилось.

Он в отчаянии задействует в игру свои манипуляторные руки, чтобы работать в редко используемом режиме ручного управления, но это также не даёт никакого результата. Судно спускается на большой скорости, быстрее, чем он может выправить его полёт. Даже если бы он смог стабилизировать его, никто не может подсказать, какое направление движения правильное. Он совершенно потерялся.

Холодный серый океан и блестящие айсберги мчатся навстречу ему. Он обхватил себя ногами и своей более сильной парой рук, готовясь к удару.

Десятый день подряд облака закрывают вершину горы. Солнечного света, который пробивается сквозь них, недостаточно, чтобы активизировать солнечные коллекторы и поддерживать пищевые генераторы работающими с полной отдачей.

Впервые в своей жизни Ямо находит свою работу угнетающей, и его усилия в значительной степени бесплодны. Он не управляет процессом. Он только осматривает машины, которые восстанавливают устройства, управляющие процессом. Он не думает о том, что есть хоть кто-то из ныне живущих, кто достаточно знает о том, как держать процесс под контролем, и теперь этот отдельно взятый завод разрушается, потому что машины работают медленнее, вплоть до полной остановки. От солнечных коллекторов не поступает никакой энергии, и при этом ничего не поступает по сети от других коллекторов в других районах. У всех остальных такая же проблема. Но что ещё хуже, хранилища энергии также почти порожние.

Его массивные несущие ноги транспортируют его, заключённого, словно в кокон, в свою органическую колыбель, в глубины фабрики. Он сбился со счёта, сколько раз он проделал этот маршрут на протяжении нескольких прошлых дней. Но всё это напрасно, потому что он ничего не может сделать, добравшись туда. Всё по-прежнему тихо, как всегда, но гнилостный запах, когда разлагаются питательные вещества и сырьё, стал ещё сильнее.

Есть нечто, нарушающее системы погоды, что-то, никогда не появлявшееся, когда был разработан производственный процесс. Хорошо, климат со временем постепенно становится прохладнее, но это постепенный процесс и это было принято во внимание, когда была основана система в целом. Это не должно вызывать эффекты, которые наблюдаются сейчас.

Его кусок пищи появляется в автомате. По крайней мере, работая на заводе, он имеет преимущественное право на пищу, которая осталась.

Открываясь, шипит дверь. Там стоит кто-то ещё, но кто — он не узнаёт. Источник света находится позади фигуры, и всё, что может распознать Ямо — это силуэт — грузные очертания стандартной органической колыбели, с мощными ногами и целым набором повисших рук.

Что этот человек делает здесь? До этого никто никогда не входил в его модуль. Это должно быть важно. Потом он понимает, что, когда закончилась энергия, системы связи тоже должны отказать. В течение этих дней вообще не было никакой связи с окружением. Он поворачивается, чтобы проверить свои экраны и мониторы, но прежде, чем он может это сделать, он чувствует, что пара хватательных рук вцепляется в него. Манипуляторы продираются в его собственную колыбель, добираясь до его головы.

Смутно, поскольку биологические дублеры Ямо рвутся и отказывают в брызгах кровезаменителя и синтетических гормонов, он понимает, что он должен стать первой жертвой убийства за последние века.

Убийство тоже происходит по старейшей из причин. Пришелец переступает через пульсирующую груду разрушенной колыбели Ямо, и подбирает маленький кусочек пищи.

Homo sapiens accessiomembrum

Медицинская технология разработала «мягкие» формы дублёров, которые поддерживают живыми слабеющие человеческие формы. Замещающие органы, выращенные искусственно, прививаются на тело. Глаза, уши, рот и нос все еще функционируют. Пальцы работают только как органы осязания. Подъём тяжестей или ручной труд оставлены для рук, выращенных искусственно. В такой хирургии свою роль играет мода.

Генная инженерия пока не столь сильно развита, чтобы что-то, выращенное искусственно, могло соответствовать сложности 3500 миллионов лет эволюции. Привитые органы не отличаются многофункциональностью.

Они смеялись, когда это впервые началось, фермеры и рыбаки. Они могли видеть, что океанские течения менялись. Они знали, что где-то там, на большой глубине под поверхностью моря, находился один из больших генераторов энергии из океанских течений, который снабжал энергией Тиков. Теперь движение воды изменилось, и он больше не будет работать. Как теперь Тики собирались оставаться в живых в своих чудовищных живых костюмах и со своими фабриками пищи?

Теперь, однако, всё не так смешно. Новый характер погоды принёс непрерывный дождь, и урожаи были погублены. Рыба в этом году не вошла в реку, словно она не могла найти дорогу к нерестилищам. Пчёлы пребывают в замешательстве; они не могут видеть солнце, и их внутренний инстинкт направления подводит их.