Империя Амариллис - Дориана Кац

— Ошибка природы тут явно ты! — огрызнулся Стефан, хватая сестру за запястье. — Козявка мелкая!

— Старый дед!

— Я старше всего на три года!

— Правильней сказать — на три столетия, чёрт ты верёвочный.

В тот период, пока брат с сестрой выясняли отношения, Амантея всё дальше отступала к двери, ведущей в коридор с каютами. Обстоятельства для побега были идеальными. Её охранники не переставая спорили и начинали драку, а потому улизнуть незамеченной — не составило бы труда.

Бежать, ей надо было бежать отсюда, с этого корабля, из этой страны. И всё бы было прекрасно, если бы не внезапное препятствие, в которое та умудрилась врезаться, совершенно не смотря назад.

— Закройте рты оба. — Раздался спокойный и холодный голос из-за её спины. — Сцилла просила проследить за нашей гостьей, а не выяснять отношения.

Обернувшись, принцесса Тартарии застыла на месте. Перед ней стояла та, кого она боялась больше собственного отца. Девушка, которая, согласно всем пророчествам и сказаниям, должна была убить Анастасиуса Рулана Кирса — Кора Миракал Лорин. Как оказалось, она действительно была живой и настоящей

[1] Существо из легенд, что существовало во времена правления Древних. Её величала духом, богиней, ведьмой зимы и холода.

[2] Согласно лексикону Сапфиры, откуда повелось это слово — это девушка-непоседа, у которой свербит в одном месте.

[3] Одна из четырёх Богов Катриары, главенствующая водной стихией.

[4] Существа из легенд Древних, более известные как гончие нижнего мира.

[5] Богиня земли и жизни. Одна из четёрых Богов Катриары.

[6] Существа, что в империи прозвали тёмными эльфами.

[7] В переводе с наречия Древних — отъебись.

[8] В переводе с наречия Древних — иди к воронам (аналог — иди к чёрту).

Глава 5. Сапфира

Ледяные глаза цвета волн Каспии заставили наследницу Тартарии затаить дыхание. Со всех сторон последняя из клана Лорин была окружена атмосферой строгости и величия, из-за чего её подчинённые резко замолчали и встали в импровизированный строй. Синий кафтан, покрытый рисунками цветков, что распускались на вишне в последний месяц весны, вышитых серебристыми нитками, подчёркивал рельефные мышцы, а белоснежные волнистые волосы, качались в высоком хвосте. Вуаль вновь оказалась на своём законном месте, прикрывая половину лица девушки и скрывая шрам.

— Я вроде бы давала чёткие распоряжения, касающиеся вашего поведения. — Миракал сурово посмотрела на брата и сестру и, не позволив им возразить, продолжила: — Что не ясного было во фразе — держать всё внимание на представительнице земель Тартарии?

— Ничего, госпожа, — тихо ответил Стефан, отвешивая поклон, как подобало дворцовому кодексу. — Такого больше не повторится.

— У вас и не будет возможности, такое повторить. — Она обошла застывшую принцессу, чтобы дотронутся до Хелены и резко дёрнуть ту за волосы. — Надеюсь, когда я в таком виде, ты будешь более внимательна к моим указаниям.

— Конечно, госпожа, — просипела девушка, вырывая косу из крепкой хватки. — Я поддалась буре своего разума.

— Что для тебя не является чем-то новым. А что касается тебя… — Миракал не знала, что сказать названной сестре, особенно когда приняла истинный облик. Слухи о её коварстве и беспощадности ходили на всех континентах, а про её планы королевскому двору Тартарии доносили неоднократно. Она была ребёнком пророчества, которому уготовлена учесть смертника, что понесёт за собой в могилу жизнь всего королевского рода Кирс. И пусть она уже была наделена силой, по глупой детской наивности и ошибке прошлого, но она готова была в любой момент отказаться от подарка судьбы и лишить себя всего могущества морей. Благо, у неё было такое право. — Добро пожаловать в земли Катриары. Молись Доротее, чтобы волны были мягки, а ветра, подгоняемые её братом — стремительны, но не безумны.

Амантея смогла лишь заторможено моргнуть и сделать короткий вдох. Она видела свою смерть. И эта смерть была намного страшнее и величественней, чем её описывали. Меч, висящий на ремне, ножи что крепились на бёдрах, острейшая шпилька, выглядывавшая из конского хвоста и инкрустированная драгоценными камнями, которые тоже формировали цветы вишнёвого дерева, явно предназначенная для чьего-то глаза — что-то из этого однозначно должно было погубить наследницу Тартарии и членов её семьи. И в этом она не сомневалась.

— Что-то не так? — спросила Госпожа морей, слегка склонив голову на бок. Эту привычку она переняла у другого члена своей семьи по оружию. — Или ты всегда так молчалива? Хотя по вашим монашечьим обычаям, это вполне естественно.

И только после этих слов, принцессе хватило силы открыть рот и выразить всё своё недовольство:

— Монашечьим обычаям?! Да что ты знаешь про нашего Господа?! Кто позволил тебе, дьявольской прислужнице, так говорить об отце всех живых и чистых!?

— Успокойся, гном переросток. Меня ваш выдуманный папаша мало волнует. Но я не понаслышке знаю, что происходит в домах, где правит ваша нелепица. Я видела тех, кто прошёл через пучину вашего безумия, и уж поверь — я знаю, как люди твоей веры воспитывают своих детей, и чем потом эти дети занимаются.

— Богохульница! — Возмутилась та. Скривив губы и дотронувшись до подвески на шее, она вновь повторила свой привычный ритуал жестов и молитв. — Наш Бог любит каждое своё дитя и каждому дарует кров, тепло и любовь. Так было, есть и будет. Здесь не бывает исключений.

После этих слов Хелена и Стефан переглянулись, явно подмечая что-то для себя, а Миракал лишь усмехнулась одними губами.

— Тогда скажи мне, дитя солнца. Давно ли ты выходила к своему народу? Давно ли заходила в дома простых людей, чтобы услышать их молитвы? Давно ли ты покидала пределы своей комнатушки без сопровождения толпы стражников?

— Я — принцесса Тартарии, первая и единственная наследница королевской династии Кирс в этом поколении. Подобные выходки мне не дозволены. Однако, я прекрасно осведомлена о жизни моих людей. Король создал для них сказку вне книжных страниц, а потому они чрезмерно благодарны, что Бог выбрал его своим приемником.

— Тогда эта сказка явно написана не для всех. В ней лишь твой конец прекрасен. — Миракал оторвала взгляд от серых и пустых глаз сестры, чтобы уставиться на горизонт, который озарился закатом. — Ответь мне, дитя солнца, почему каждый день ваши граждане бегут через границу? Почему дети, что остались без родных подвергаются пыткам? И почему на тех островах архипелага Сапфиры, где расположены приюты вашей единой веры, дети становятся кормом и расходным материалом?! Не так уж и прекрасна ваша сказка, если смотреть на неё с такой стороны. Ведь всё верно? Я знаю о твоей бредовой религии