Мы встретились в декабре (ЛП) - Кертис Рози

— Можете сделать мое фото, если хотите, — говорит он, посмеиваясь, и направляется к своей машине.

Джесс уходит, когда мы возвращаемся домой. Я нахожусь на стадии «слишком-устал-чтобы-спать», и в итоге сижу и смотрю всякую чушь по телевизору, пока не погружаюсь в легкий сон. На часах половина второго ночи, когда просыпаюсь, шатаясь, выхожу в коридор, и вижу, как Эмма снимает пару головокружительных туфель на каблуках и бросает их на пол.

— Привет, — говорит она. — Приятно встретить тебя, — она выгибает бровь, и, смешно, есть что-то в ее полном отсутствии искусственности и в том факте, что к ней точно не привязаны никакие условности, что делает все слишком простым.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Джесс

4 февраля

— Привет, милая.

Я немного нерешительна, когда звонит бабушка Бет. На самом деле это пустяк, но каким-то образом ей удается понять это ровно за две секунды. Я сижу на краю кровати и слушаю, как она рассказывает мне о том, как проходит жизнь в ее новом жилье.

— Итак, Клара, живущая в доме номер двенадцать, устроила вечеринку в честь своего восемьдесят пятого дня рождения и вызвала переполох, потому что вокруг нее собралась вся семья, включая правнуков, на велосипедах.

Я поднимаю брови:

— Я думала, в правиле номер двадцать три, подразделе пятом, или как там было сказано, строго никаких велосипедов?

— Именно, — я представляю ее лицо, и у меня на сердце становится тепло. Слушать ее почти так же приятно, как чувствовать ее объятия. Я должна скоро съездить туда.

— Так или иначе, Фиону, ответственную за размещение, это устраивало, а потом поднялся большой шум, потому что старая форель по соседству пожаловалась.

Я хихикаю.

— Итак, что там происходит в твоем «Большом городе»? Есть какие-нибудь захватывающие новости?

— Ну, — говорю я, откидываясь на кровать и поджимая под себя ноги, — в прошлый раз я говорила тебе, что наконец-то встретила Роба. Он давал нам уроки выпечки хлеба на закваске.

— Это тот, что шеф-повар, я права?

— Ага, — я киваю, хотя она меня и не видит. — Мы должны были добавить какую-то закваску — по сути, это как мука и вода, смешанные в тесто, а затем оставить всю эту смесь для хлеба настаиваться на ночь. Только закваску никто не добавил, и хлеб получился больше похожим на кирпич, чем на что-либо другое.

— Я дам тебе свой рецепт, — успокаивающе говорит бабуля Бет. — Там-то ни какая-нибудь новомодная закваска, просто хороший старомодный хлеб.

Вспоминаю, как Роб со своим грубоватым шотландским акцентом рассказывал нам, что закваска была самым древним способом выпечки, и решаю просто опустить этот фрагмент. Мое увлечение выпечкой дало мне совершенно новый уровень уважения к людям, которые руководят «Le Pain Quotidien» (прим. французский — «Хлеб Насущный»). Представьте, что вы готовите все эти буханки каждый день? Ответственность, должно быть, ужасающая.

— А что там с твоей мамой?

— Мамой? — я с удивлением осознаю, что сто лет ничего о ней не слышала. Я всегда была немного вне поля зрения и из сердца вон для мамы, особенно когда она занята. Думаю, может быть, это немного передалось и мне. Я правда должна позвонить ей.

— Я не видела ее около недели, — говорит мне бабушка Бет. — Она все рассказывала мне о той работе, которую нашла, продавать что-то там в Интернете. Занялась каким-то проектом. Ты же знаешь, какая она.

Я вздыхаю. Знаю. Она постоянно находит схемы зарабатывания денег, которые решат все наши проблемы или, теперь уже, только ее. Проблема в том, что каждая из них до сих пор приводила к тому, что она вкладывала кучу денег «в качестве инвестиции», и, похоже, ничего уже в итоге не возвращала.

— Помнишь тот лайфстайл-коучинг или как там было? — бабуля хихикает.

— А тренинг для учителей медитации? — я смеюсь, думая о том, сколько раз моя мать была абсолютно точно убеждена в чем-то, что должно было принести ей состояние. Шесть месяцев сидения в пыльном церковном зале три вечера в неделю вскоре положили этому конец, и она перешла к следующему занятию. Я кусаю ноготь на большом пальце.

— О, я ж забыла, — говорит бабушка Бет. — Когда я разговаривала с ней в последний раз, она сказала, что собирается работать в кабаре на одном из круизных лайнеров.

— Серьезно? — спрашиваю я, резко садясь. Как, черт возьми, она собирается присматривать за бабулей, если та находится на другом конце света на «Принцессе Диснея» или как там его?

— Ладно, хватит об этом. Я хочу услышать все о твоей новой захватывающей работе. Как дела? Есть там симпатичные мужчинки?

Я подавляю вздох. Бабушка Бет ничего не упустит.

— Что там происходит с тем приятным парнем? Тем, который водил тебя на свидания?

Я слегка понижаю голос:

— С Алексом? Ничего не происходит. Мы просто друзья.

— Пфф, — говорит она.

— Так и есть. Честно. У него что-то происходит с одной из других девушек в доме.

— Хм, — в ее голосе звучит легкое неодобрение. — Похоже, он немного дамский угодник.

Я подавляю смешок. Алекс — самый неподходящий мужчина на роль дамского угодника, которого я когда-либо встречала. Думаю, именно это, в сочетании с тем фактом, что я встретила его лишь однажды и, по сути, сама сфабриковала целый роман в своей голове, потому что слишком долго смотрела романтические фильмы, делает всю ситуацию с ним и Эммой терпимой. Плюс из того, что он сказал, в общем-то, не так уж много он и говорил, у меня складывается ощущение, что разрыв, который он пережил со своей бывшей, был довольно жестким.

— Он определенно не такой.

— Что ж, береги себя, любовь моя. После всего этого дела с Нилом, я не хочу, чтобы ты слишком быстро ввязывалась во что-то новое.

— На это нет никаких шансов, — говорю я.

— Тогда ладно. Я пойду, уже почти время для «Улицы Коронации», умираю от желания узнать, что же случилось со Стивом.

— Скоро увидимся, бабуль.

— Было бы чудесно. Люблю-люблю, — она посылает воздушные поцелуи в трубку и отключается.

Потом я сворачиваюсь калачиком в постели и смотрю «Ла-Ла Ленд» на своем айпаде. Я купила пару наушников с шумоподавлением на случай каких-либо инцидентов по соседству. Я буквально понятия не имею, насколько все это серьезно, но не собираюсь рисковать.

Позже, тем же вечером, я на цыпочках спускаюсь вниз, чтобы приготовить чашку горячего шоколада, потому что не могу заснуть, когда натыкаюсь на Эмму, поднимающуюся наверх. На ней халат, в руках бутылка белого вина и два бокала. Она бросает на меня взгляд, который я не могу до конца расшифровать — не уверена, чувствует ли она себя странно из-за того, что я заметила два бокала, или надеется, что я не скажу Бекки, что что-то происходит. Я выдаю что-то вроде сочувственной улыбки (понятия не имею почему).

Когда готовлю горячий шоколад, я добавляю в него большую порцию из бутылки с остатками рождественского рома со специями, который неделями стоял у раковины, и поднимаюсь наверх, чтобы забраться в постель, плотно надев наушники.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Джесс

10 февраля

Я живу в Ноттинг-Хилл уже месяц, и Алекс сдержал свое слово. Он показывает мне свой Лондон, кусочек за кусочком, как мозаику, и я влюбляюсь в него еще больше. В Лондон, должна добавить, не в него. Определенно не в него. Ни капельки. Ни один атом моего любящего романтику, зависимого от музыки, вечно счастливого тела не жаждет броситься в его объятия и сказать: выбери меня, идиот. Потому что это было бы совершенно бессмысленно, а я не дура. Он снова поворачивается, засовывая руки в карманы джинсов, чтобы я могла видеть его зад (который является исключительно красивым экземпляром — просто говорю, чисто объективно). Что ж, возможно, я немного дура.

Потому что дело в том, что не могу отделаться от мысли, что если бы я не отправилась в тот чертов лыжный отпуск, который, по общему признанию, был прекрасным, возможно, Алекс не ушел бы с красивой, без усилий очаровательной, чрезвычайно успешной Эммой в ночь перед моим возвращением. И вместо того, чтобы лежать с головой под двумя подушками, стиснув зубы и стараясь не прислушиваться к звукам, свидетельствующим о том, что они определенно не пара в соседней комнате, я могла бы быть там. Буквально.