Нестрашные сны - Наталья Колесова

Напротив, в вольере, сидел бурый медведь и, наблюдая за ее гримасами, покачивал головой. Не одобрял, наверное. Агата показала ему язык.

Ну и зачем она сюда приехала? Хотя, конечно, лучше здесь, чем в лаборатории Осипенко. «Ты должна научиться контролировать свои перемещения! Ты должна действовать более целеустремленно, представлять все четко, думать и во время сна». Должна, должна, должна… Как, скажите, она сможет это сделать? Расскажите, покажите, научите! Агата все больше подозревала, что ДМН и сама этого не знает. Может, они и изучают законы и управление снами, но с такими… перемещениями в сновидениях явно столкнулись в первый раз. И здесь я сплошная уникальность, подумала Агата с легким самодовольством. Тут же себя одернула — а не была бы такой уникальной, сейчас бы ее быстренько изучили и отпустили на каникулы. Или бы вообще даже изучать не стали.

…Н-ну, а где здесь старая ее знакомая — леопард? Кажется, налево. Здравствуй, киса, здравствуй, красавица, ох, какой же у тебя мех! Агата, не раздумывая, толкнула щеколду, входя в вольеру громадной кошки.

Тут и обнаружил их ректор, вернувшийся в зверинец: Агата сидела, гладя развалившегося леопарда по груди, и серьезно рассказывала, какой он красивый и великолепный. Леопард верил, потому что нежился и громко мурчал. Иванов некоторое время полюбовался этой картиной, потом сказал вполголоса:

— Ну, вижу, девочки, вы уже спелись…

Агата подпрыгнула, а леопард так и остался валяться на спине, только взглянул на Иванова полузакрытыми довольными глазами и сложил на груди лапы. Агата виновато выбрела из вольеры:

— Извините, я, наверное, не должна была…

— Не должна была, — серьезно кивнул ректор. — Но раз дело сделано, говорить об этом поздно. Ничего страшного. А теперь вернемся к учебному месту.

Они уселись на «учебное место»: ректор — на качалку, Агата — на стул рядом. Некоторое время молча рассматривали животных. Те молча рассматривали их.

— Кто из них тебе не нравится? — неожиданно спросил Иванов.

— Крокодил, — ответила Агата, не задумываясь.

— Почему?

Агата поразмышляла.

— Наверное, потому что я его совсем не понимаю.

— А этих? Понимаешь?

— Ну хорошо… я его не… чувствую. Совершенно.

Кивок.

— Уже ближе. Знаешь, в чем секрет блестящих дрессировщиков? Ну да, на некотором уровне они эмпаты и хорошо, как ты говоришь, чувствуют животных. А еще в чем? Не знаешь? Плохие дрессировщики знают только одно — что им нужно от животного. Но никогда не знают, что нужно самому объекту дрессировки. Кроме самого элементарного, понятно: поесть, попить и спариться… Вот когда ты поймешь, услышишь, почувствуешь, чего хочет животное, тогда мы продолжим обучение дальше. Посиди, расслабься. Послушай. Не услышишь сегодня — услышишь в другой раз. Или в следующий.

'Плохие дрессировщики знают только одно — что им нужно от животного. Но никогда не знают, что нужно самому объекту дрессировки'. А только ли о зверях сейчас говорится? Агата глянула настороженно; ректор с безмятежным лицом откинулся на спинку кресла. По его губам бродила легкая улыбка: то появлялась, то таяла. Казалось, он слушает не только животных, но и ее мысли — тоже. Маленький, круглый, лысый, Иванов напоминал сейчас умиротворенного Будду.

Оставалось только последовать его примеру. Агата прикрыла глаза. Мерное поскрипывание ректоровской качалки. Фырканье зверей, стукоток копыт. Короткое взлаивание. Но как же хорошо, что хоть здесь от нее ничего не требуют! Агата слабо улыбнулась.

Ректор провожал ее до самого выхода. Агата все посматривала на него, но Иванов и виду не подал, что недоволен сегодняшним «уроком». На ходу показывал то одно, то другое, подробно объясняя, где что находится: «запоминай, чтобы не плутать, когда поступишь в Академию». Прощаясь, Агата все же попыталась извиниться, что у нее ничего не получилось, но ректор прервал ее:

— Все отлично, Агаточка, ты даже себе не представляешь, до какой степени отлично! До встречи через неделю! — и ускакал, напевая на ходу и попутно раздавая указания преподавателям, имевшим неосторожность повстречаться ему на пути.

Агата, моргая, смотрела ему вслед: вот бы Осипенко каждый раз ее хвалила — ни за что, просто так… Да она бы тогда в ИМФ просто на крыльях летела!

Глава 10

Контроль и еще раз контроль

Когда Агата рассказала про секретный выход, друзья страшно возмутились: как это секрет, известный всем?! А им?!

И сегодня, сразу после завтрака, они впятером пошли осматривать место выхода. Агата не очень уверенно выбрала прут: кажется, этот, да, третий от угла… Ребята тут же разложили на траве книги и конспекты и принялись методично применять все выученные и не очень заклинания (а наивные-то воспитатели радовались, что интернатовцы даже в парк ходят с учебниками!) Больше всего надежд возлагалось на Люси — как-никак с решеткой, содержащей элемент ее стихии, 'металляшка' всяко договориться должна! Но единственное, чего та сумела добиться — цвет прута сменился с черного на серый. Зигфрид тут же авторитетно заявил, что поменялась атомная структура материала: вместо чугуна получилась сталь. На него посмотрели с сомнением, но спорить не стали.

За дело взялся Карл. Следующими на очереди и наготове стояли Стефи с Зигфридом. Стефка так заинтересованно наблюдала за штурмом и давала столько советов, что Агата заподозрила, что у той уже имеются некие планы: может, улизнуть через тайный выход на какое-нибудь свидание?

Карл, наконец, убрал со лба взмокшие от пота волосы и, передавая эстафету Зигфриду, картинно отвалился от решетки на траву. Взгляд его упал на Агату.

— Слушай, а ты чего не пробуешь?

— Да!

— Давай, Агат, чё ты мнешься?

— Да я не… В смысле, я не знаю, как… И вообще, у меня магия… — Агата неопределенно покрутила рукой, изображая свою неверную магию. — Ну нет ее сейчас!

— Сейчас нет, а через секунду — раз — и будет! — Гауф на корточках переместился в сторону. — Давай-давай!

А вдруг и правда получится, ведь во время снятия 'маячков' она тоже не чувствовала присутствия своей магии? Под взглядами друзей Агата взялась обеими руками за упрямый прут. Подергала на всякий случай. Закрыла глаза. Ладно, все равно не знаю, что делать, что говорить. Как тогда сказал Келдыш: 'вы можете просто пожелать'? Вот и желаю, чтобы этот прут сейчас открылся! Агата представила, как металлический стержень поддается ее нажиму, открывается, и всем своим немалым весом ложится на ее ладони… Она даже почувствовала это!

Открыла глаза и с досадой убедилась, что в действительности ничего такого не произошло: она просто изо всех сил вцепилась в прут, буквально повиснув на ограде, — точно пыталась его выломать. Четверка наблюдала за ней, раскрыв рты. Агата разжала занемевшие пальцы и отряхнула ладони; на них отпечатался узор рифленой решетки.