Головокружение - Боб Шоу

— Поверните здесь направо, потом третий поворот направо, — ответил Тео со странной интонацией, словно он был разочарован реакцией Хэссона на его так хорошо отрепетированную речь. Он несколько раз передвинулся на сиденьи, угрюмый и умненький. Похоже было, что его что-то сильно беспокоит.

— Сегодняшний несчастный случай, — сказал он. — Это серьезно?

— Достаточно серьезно: двое погибших.

— Почему мистер Морлачер говорил об убийстве?

Хэссон притормозил на перекрестке.

— Насколько я знаю, какой-то дебил начал бомбить восточный подлет. Результат был неизбежен.

— Кто говорит, что он неизбежен?

— Тип по имени Исаак Ньютон. Если кто-то настолько чокнулся, что отключает аппарат в полете, то достаточно семи секунд, чтобы он достиг смертельной скорости в двести километров в час, и какой бы вектор он ни попытался добавить… — Хэссон умолк, почувствовав на себе взгляд невидящих глаз Тео. — Мы такие вещи знаем, ведь мы оформляем страховые выплаты.

— Да, наверное, — озадаченно проговорил Тео.

Хэссон гадал, верны ли слухи о таинственной проницательности слепых. Он следовал указаниям, которые давал ему Тео, и вскоре уже останавливал машину у дома Эла Уэрри. Тео что-то переключил в своей палке, оживив таким образом встроенные в нее рубиновые бусины, вышел из машины и направился к дому. Хэссон снял свой телевизор с заднего сиденья и последовал за ним, радуясь тому, что может повернуться спиной к темнеющему миру.

Прихожая показалась ему еще меньше, чем прежде, потому что посредине ее Тео снимал пальто, а к запахам восковой мастики и камфары на этот раз прибавился аромат кофе. Беспокойство Хэссона усилилось: предстоящая встреча с почти незнакомыми людьми, с которыми придется вести непринужденную беседу, пугала его. Он начал подниматься по лестнице, с трудом справляясь с желанием помчаться через две ступеньки, пока в прихожую никто не вышел.

— Скажи вашим, что я пошел разбирать свои вещи, — негромко попросил он Тео. — Потом я хочу немного привести себя в порядок.

Хэссон уже дошел до площадки, когда снизу донесся звук поворачивающейся дверной ручки. Он тут же бросился в свою комнату, поставил телевизор на кровать и запер за собой дверь. В сумерках комната казалась темной и странной. Лица с фотографий смотрели друг, на друга, молча обмениваясь какими-то сведениями, решая между собой, как относиться к пришельцу и следует ли его игнорировать. Хэссон задернул занавески, включил свет и занялся установкой телевизора на столике у кровати. Он включил его, создав миниатюрную сцену, на которой расхаживали и трудились крошечные человеческие фигурки, безупречно имитирующие настоящую жизнь.

Хэссон потушил свет, поспешно скинул с себя верхнюю одежду и, не отрывая взгляда от цветного микрокосма, забрался в постель. Он натянул одеяло так, что почти закрыл голову, создав еще одну преграду между собой и внешним миром. Прохладные простыни, соприкоснувшись со спиной, вызвали приступ боли, заставивший его ворочаться и изгибаться целую минуту, но в конце концов Хэссону удалось найти удобное положение, и он начал расслабляться. Используя дистанционное управление, он велел телевизору показать все британские телепрограммы, которые передавались через спутник, и немедленно обнаружил, что в связи с разницей во времени ему доступны только образовательные программы раннего утра. В конце концов Хэссон выбрал голофильм, который показывала местная станция и пообещал себе, что при первой же возможности вернется в магазин и купит библиотечку с британскими комедиями и драматическими сериалами. Тем временем согрелся и успокоился, боль его отпустила, необходимости думать не было…

Из электронного полусна Хэссона вывел настойчивый стук в дверь. Он сел в постели и осмотрелся. Было уже темно. Хэссону не хотелось покидать кокон одеяла. Стук повторился. Хэссон поднялся, подошел к двери и, приоткрыв ее, увидел Эла Уэрри в полной форме.

— Здесь совершенно ничего не видно. — С этими словами Уэрри включил свет. — Ты спал?

— Ну, скорее отдыхал, — ответил, моргая, Хэссон.

— Хорошая мысль. К приходу гостей будешь в форме.

Хэссон почувствовал, что внутри у него что-то дрогнуло.

— Какие гости?

— Ого! Я вижу, ты-таки купил себе телевизор. — Уэрри подошел поближе и присел на корточки, рассматривая устройство. На лице у него отразилось сомнение. — Изящная штучка, а? Когда привыкнешь к двухметровой сцене, как у нас в гостиной, то ни с чем другим связываться уже не хочется.

— Вы что-то сказали о гостях?

— Конечно. Ничего особенного. Просто несколько друзей зайдут познакомиться с тобой и немного выпить. Но могу обещать тебе, Роб, что ты увидишь настоящее гостеприимство Альберты. Тебе будет очень весело.

— Я… — Хэссон посмотрел на оживленное лицо Уэрри и понял, что уговорить его не удастся. — Не стоило беспокоиться.

— Никакого беспокойства, особенно, если вспомнить, как вы принимали меня в Англии.

Хэссон сделал еще одну попытку припомнить их первую встречу и выпивку, воспоминания о которой так лелеял Уэрри, но в памяти ничего не возникало, и он почувствовал смутную вину.

— Кстати, я сегодня днем встретился с вашим другом Морлачером.

— Да неужто? — Похоже было, что Уэрри нисколько не озабочен.

— Он сказал, что человек, которого сегодня убили, был какой-то шишкой.

— Чушь! Он был ответственным за закупки из Грейт Фоллз. Конечно, он не заслуживал смерти, но это был обыкновенный мужик, приехавший к нам в заурядную деловую поездку. Очередная цифра в статистике.

— Тогда почему?..

— Бак всегда так разговаривает, — сказал Уэрри, но спокойствие его слегка нарушилось. — Он вбил себе в голову, что Комитет по гражданской авиации можно будет уговорить продлить воздушный коридор «север-юг» от Калгари до Эдмонтона, может, даже до самой Атабаски. Он выступает по телевидению, собирает подписи под прошениями, привозит сюда за свой счет всяких бонз… Похоже, Морлачер не может понять, что сюда просто нет срочных грузовых перевозок, которые оправдали бы затраты.

Хэссон кивнул, представив себе стоимость установки серии автоматизированных радарных станций, энергетических барьеров и полицейских постов, которые потребовались бы для того, чтобы довести уровень безопасности на трехсоткилометровом отрезке до уровня, обусловленного ассоциациями пилотов.

— А на что ему это вообще?

— «Чинук». Большое эскимо. Гостиничка на палочке. — Уэрри помолчал. — Бак считает, что мог бы получить обратно деньги своего родителя. Он представляет себе «Чинук» в виде роскошного отеля при аэропорте, центра для конференций, миллиардного борделя, стадиона для Олимпийских игр, здания ООН, планеты Диснея, последней дозаправочной станции для полетов на Марс… Назови что угодно — Бак скажет, что у него это есть.