В тени Рюджина (СИ) - Чудинов Халег

— И поэтому ты дрожишь над ней и своим братом? — возведя очи к небесам, недовольно спросила куноичи.

— Пока никто наступление мира праздновать не собирается, но одно перемирие может быть заключено, — недовольно проворчал Хиаши. — Не вижу смысла рисковать.

— Идиоты…

Услышав краем уха чужой разговор, Кушина заинтересовано повернулась Хиаши.

— Ты получил предсказание от Отохиме на Кумотори? — живо поинтересовалась Узумаки. — Какое?

— Не совсем от Отохиме, тогда она была… — Хиаши замялся, подбирая слова. — В общем, тогда Юко Учиха сказала, что в Отохиме вселился дух самого Рюджина. Именно он сказал, что в день, когда вся Коноха будет праздновать пришествие мира, а я — день рождения дочери, отсутствие у меня рассудительности погубит моего брата.

— Если ты все пересказал дословно, то пророчество не обязательно произойдет при рождении дочери, — заметила Кушина. — День рождения отмечается каждый год.

— Я знаю, но осторожность не повредит, — упрямо ответил Хиаши.

— Ты тоже веришь в эту чушь, Кушина? — посмотрела на девушку куноичи, как на умалишенную.

Впрочем, этот взгляд не сильно отличался от обычного. Напарница Хиаши открыто недолюбливала Кушину и никогда этого особо не скрывала. Раньше Кьюби часто транслировал ее чувства своему джинчурики, так что она могла убедиться в их подлинности. Сейчас с биджу Кушине удалось наладить диалог: больше он не доставляет больших хлопот и, в числе прочего, не желает показывать, что все в Конохе к джинчурики относятся скверно, но вряд ли что-то в этой конкретной куноичи от этого поменялось.

— С кем мне приходится работать? — обреченно произнесла куноичи. — В этом «пророчестве» только одна дельная мысль: нужно быть рассудительным. А вы и ей не следуете.

— Когда-то мой клан тоже с недоверием отнесся к пророчеству Рюджина, — недовольно посмотрела на давнюю свою недоброжелательницу Кушина. — Звучало оно так: когда начнется война, когда Кушина Узумаки окажется в Конохе, Узушиогакуре падет. Тогда мне было три года, и никто даже не предполагал, что я окажусь в Конохе. Обо мне даже никто не знал, кроме близких родственников и Совета септа Оками. Но пророчество сбылось очень буквально.

Уесть эту зазнайку оказалось приятным делом, хотя, наверное, не очень своевременным. Благо Орочимару как раз приблизился к воротам Конохи, ему навстречу выступил Джирайя, и все внимание шиноби быстро переключилось на них.

Случайно подслушав разговор маячивших над воротами шиноби, я невольно поморщился. Какой только ерунды обо мне не рассказывают! А, главное, откуда они ее узнают-то?! Как могли узнать в Стране Огня о моих попытках изучения потустороннего мира и про то, что мои три персональные змеи были ими крайне недовольны? Можно было бы предположить, что кто-то целенаправленно сливает информацию. И я даже догадываюсь, кто именно это делает. Моя же собственная контрразведка. Подобную чушь для создания информационного шума эти специалисты могли придумать. Слить заведомую дезинформацию с примесями правды, но настолько искаженной, что в ее реальность поверить сложно. Делалось это, естественно, на случай реальной утечки, но в этот раз контрразведка, похоже, перехитрила саму себя. Миф вошел в массы, и в него начинают верить. Если об истинной природе моих серег и браслета все же догадались бы, то было бы неприятно. Конфуз незначительный, но подобное нарушение договоренностей непосредственно перед началом давно согласовываемых переговоров не сыграло бы мне на руку. Вообще, с разведкой стоит на этом направлении работать плотнее, у местных, даже таких потомственных специалистов, как Ринха, просто нет развитой традиции ведения информационных войн. Хотя я в них тоже не большой эксперт, но развиваться в этом направлении нужно.

Впрочем, пока думать о том, что могло бы быть, не стоит, есть более конкретные задачи.

— Джирайя, давно не виделись, — с улыбкой поприветствовал я беловолосого отшельника горы Мьебоку.

— Да не так уж давно, — протянув руку для рукопожатия, широко улыбнулся в ответ Джирайя. — Всего чуть больше года прошло. Как здоровье сына?

— Жаловаться не на что, — крепко сжав протянутую руку, скромно ответил я. — Как твой?

— Хо-хо! — довольно рассмеялся Джи, уперев руки в бока. — Отлично! Юнец растет здоровенный! Слушай, а помнишь наш спор про учеников? Может, и на сыновей поспорим? Кто из них будет сильнее?

— Ты от Цуны азартом заразился, что ли? — удивленно вскинув бровь, посмотрел я на друга. — Бросай это дело, у тебя просто нет шансов!

— Это почему?! — возмущенно набычился Джи. — Между прочим, мои ученики в прошлом споре выиграли.

— Кто это так решил? — хмыкнув, уточнил я. — Моему Айрону не повезло, признаю. В Кизаши я никогда не верил, но Микото утрет нос твоему Минато за секунду. К тому же, твой Наваки — это же не только твой сын, но и Цунаде. А ей мог проиграть только ты, и то только когда у нее вымя отросло.

— Так, Орочимару! Ты можешь принижать умения Минато. Можешь не верить в способности моего сына. Но называть божественное творение, совершенный бюст всея вселенной выменем не позволено никому!

— О, конечно. Прошу прощения, — кривовато усмехнувшись, извинился я. — Слушай, супер-извращенец, как ты умудрился свою книгу дописать-то с Цунаде? В присланном тобой авторском экземпляре во всех подробностях описывались десятки и сотни всевозможных бюстов, помимо того самого, единственного и божественного.

— Такие секреты разглашать я, пожалуй, не стану, — скромно потупившись, отвел взгляд Джирайя.

— Да, такие тайны разглашению не подлежат, — охотно согласился я, покосившись на мелькнувшую в воздухе едва ощутимую аномалию чакры. — Никогда бы не подумал, что когда-нибудь мы будем обсуждать, чей сын лучше, Джи.

— И не говори, Орочи, — коротко рассмеялся в ответ Жабий отшельник. — И время идет, и отношения между Конохой и Ото, наконец, движутся не в сторону ухудшения.

— Я бы сказал, что над отношениями Конохи и Ото стоят интересы Страны Огня, — поправил я Джирайю. — У великих держав нет постоянных союзников и врагов, ради достижения целей дайме готов заключить союз даже с нукенином Конохи. Это естественно, интересы всего государства важнее личных чувств отдельных ее жителей.

— Орочимару, ты, как всегда, готов испоганить все доброе и светлое в мире, — неодобрительно покачав головой, сказал Джирайя.

— Просто такова реальность, — пожав плечами, ответил я. — И эта же реальность не позволяет нам толком поговорить. Пойдем, Джи, а то молодежь смотрит на нас, как на идиотов, а старики, похоже, начинают нервничать из-за задержек.

— Да, у учителя сейчас и без этих переговоров хватает проблем, — тяжко согласился Жабий отшельник, тоже посмотрев в сторону витающей в воздухе чакры, которая была проявлением техники наблюдения Хирузена.

Не удержавшись, Мицуко ворчливо высказалась в отношении Джирайи:

— Одна из этих проблем — ученики. И не только Орочимару, но и ты. Твои речи могут вывести из себя не только твоего учителя, Джирайя-кун. Как был несносным балаболом, так им и остался.

— Неужели мы с вами так хорошо знакомы, Мейро-сан? — не выказав какого-либо неодобрения непочтительности по отношению к себе со стороны юной девушки, спросил Джирайя, с интересом разглядывая фигуру Мицуко.

— В прошлой жизни, Джирайя-кун. В паре из них, — легкомысленно ответила Мейро, смерив Джи насмешливым взглядом.

— Кстати, о прошлом, — впервые за долгое время вновь в родном теле шагая по улицам Конохи, сказал я, — не думал, что вашего с Цуной сына вы наречете Наваки. Она плохо переживает потери и напоминание о них.

Да и сам я тоже не с большой охотой вспоминаю о том своем просчете, но сейчас нужно было увести разговор Джирайи в сторону. Он, может, и ведет себя иногда, как дурак, но заблуждаться на его счет не стоит. Нескольких случайных намеков ему хватит, чтобы начать догадываться о настоящем прошлом Мейро Чиноике. Это сейчас не такая большая тайна, но на всякий случай предпочту сохранить ее в секрете.