Год 1942 - Давид Ортенберг

Получено сообщение Совинформбюро под заголовком "Итоги 6-недельного наступления наших войск на подступах Сталинграда". Итоги внушительные. Плотным кольцом окружены 22 дивизии противника. Потерпела крах попытка врага пробиться к окруженным войскам из района Котельниково. Перечислены номера разгромленных соединений и частей неприятеля. И цифры, цифры, цифры разбитой и захваченной боевой техники, убитых, пленных...

Сегодня же получена большая статья нашего корреспондента Леонида Высокоостровского "Котельниковский плацдарм". Автор прослеживает ход этого сражения день за днем. Мы узнаем, в каких тяжелейших условиях сражались наши войска. Они не имели за собой развитой сети дорог, они преодолевали снежную пургу, резкие восточные ветры, морозы. В то же время немцы, действуя с юга, находились в более благоприятных условиях, пользовались развитой сетью железных и грунтовых дорог, питались с близко расположенных баз. И все же их операции, которые они высокопарно назвали "Зимняя гроза", "Удар грома", под ударами советских войск потерпели полное поражение.

Илья Эренбург принес статью "На пороге". С писательской вышки он обозревает прошедший год, говорит о будущем. В те дни Сталинградскую битву еще не называли переломом или началом коренного перелома в войне с немецко-фашистскими захватчиками. Илья Григорьевич другими словами скапал именно это: "Сталинград стал перевалом..." Ну что ж, "перевал" и "перелом" понятия идентичные.

К тому, что не раз писал Эренбург о ненависти к гитлеровцам, в этой статье прибавился еще один метафористически емкий мотив: "Из солдатской фляжки мы хлебнули студеной воды ненависти. Она обжигает рот крепче спирта... Мы ненавидим немцев не только за то, что они низко и подло убивают наших детей. Мы их ненавидим и за то, что мы должны их убивать, что из всех слов, которыми богат человек, нам сейчас осталось одно: убей".

И снова предупреждение: "Сурово мы смотрим вперед. Новый год рождается в грохоте боя. Нас ждут в новом году большие битвы и большие испытания... Германия будет отчаянно сопротивляться... Мы знаем, что перед нами много жертв..."

И лаконичная фраза: "Победу нельзя выиграть, ее нужно добыть".

Для новогоднего номера нужны стихи. Константин Симонов в какой-то степени "изменил" своему жанру, пишет главным образом очерки. Алексей Сурков в эти дни последовал его примеру. И даже Илья Сельвинский вдруг прислал не стихи, а очерк. Выручил Александр Прокофьев. Он передал из блокадного Ленинграда стихотворение "Застольная":

...Поднимем заздравные чаши,

Как водится, выше голов

За вечную Родину нашу,

За теплый отеческий кров,

За отсветы радуг красивых,

За теплые травы долин,

Черемухи душную силу

И красные грозди рябин.

За то, чтоб весной голосили

На всех лозняках соловьи.

Поднимем, друзья за Россию

Мы первые чаши свои!

Вторые поднимем за грозный,

В веках небывалый поход,

За алые, ратные звезды,

Которые любит народ!..

И третьи поднимем, ребята,

Как следует в новом году,

За трудную долю солдата,

Что пала нам всем на роду!

За то, чтобы радости снова

Вернулись к родимым домам.

За наших солдаток бедовых,

За дочек, за женок, за мам!

За пляски на кратких привалах.

За свист подголосков в строю,

Давай заводи, запевала, любимую песню свою!

Не могли эти притягательные стихи не взволновать душу фронтовика в наступающий Новый год!

Последний день сорок второго года. До конца Сталинградской битвы осталось еще тридцать дней и тридцать ночей. Но это тема новой книги - "Год 1943-й".