Быть никем. Теория самомоделирования субъективности - Томас Метцингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Доктор, чья это рука [указывает на ее собственную левую руку]?"
"Как вы думаете, чья это рука?"
"Ну, это точно не твое!"
"Тогда чья она?"
"Это тоже не мое".
"Как вы думаете, чья это рука?"
"Это рука моего сына, доктор". (Ramachandran 1995, p. 24)
Конечно, предпринимались попытки прорваться сквозь завесу заблуждений относительно текущей физической ситуации пациента. С функциональной точки зрения, такие попытки должны были бы обеспечить обновление ПСМ, интегрируя в него уже существующую информацию, связанную с системой, тем самым делая ее глобально доступной для самонаправленного познания и вербального отчета. Эдоардо Бисиах и его коллеги (Bisiach, Rusconi, and Vallar 1992) обнаружили, что после стимуляции вестибулярной системы пациентов с анозогнозией путем вливания ледяной воды в их левое ухо, они могли заставить симптомы исчезнуть на ограниченный период времени. Эти эксперименты, которые уже неоднократно повторялись, особенно интересны. Причина в том, что они позволяют исследователям наблюдать, как при задернутом занавесе прозрение в отношении дефицита и даже правильная автобиографическая память становятся глобально доступными, и как прозрение после короткого периода времени снова исчезает, когда восстанавливается старая прозрачная модель себя. Рамачандран воспроизвел и подтвердил наблюдение Бисиаха и коллег о ремиссии анозогнозии и бреда после калорийной стимуляции и, задавая вопросы о содержании автобиографической Я-модели пациента, продемонстрировал, как продолжающийся процесс отрицания фактически не препятствует консолидации памяти, то есть непрерывному построению бессознательной, верифицированной автобиографической Я-модели (см. также Ramachandran 1994). Он провел эксперименты на той же пациентке, Б.М., 76-летней женщине, введя 10 мл ледяной воды в ее левое ухо.
Е: "Ты чувствуешь себя хорошо?"
П: "Мое ухо очень холодное, но в остальном я в порядке".
E: "Ты умеешь пользоваться руками?"
П: "Я могу использовать правую руку, но не левую. Я хочу пошевелить ею, но она не двигается".
E: (Держа руку перед пациентом) "Чья это рука?".
П: "Это моя рука, конечно же".
E: "Вы можете использовать его?"
П: "Нет, она парализована".
Е: "Миссис М., как давно у вас парализована рука? Это началось сейчас или раньше?"
П: "Она парализована уже несколько дней".
После того как эффект калорийности полностью исчез, я подождал 1/2 часа и спросил:
E: "Миссис М, вы можете использовать свою руку?"
П: "Нет, моя левая рука не работает".
Наконец, тот же набор вопросов был повторен пациенту через 8 часов, в мое отсутствие, одним из моих коллег.
Е: "Миссис М, вы можете ходить?"
П: "Да".
E: "Ты можешь использовать обе руки?"
П: "Да".
E: "Ты можешь пользоваться левой рукой?"
П: "Да".
Е: "Сегодня утром два врача что-то с тобой делали. Вы помните?"
П: "Да. Мне влили в ухо воду, она была очень холодной".
Е: "Помнишь, они задали несколько вопросов о твоих руках, и ты дал им ответ? Ты помнишь, что ты сказал?"
П: "Нет, что я сказал?"
Е: "Как вы думаете, что вы сказали? Попробуй вспомнить".
П: "Я сказал, что мои руки в порядке". (Ramachandran 1995, p. 34)
Этот сдвиг в содержании саморепрезентации демонстрирует ряд интересных аспектов. Во-первых, он демонстрирует, как консолидированная, существующая автобиографическая информация, хранящаяся в центральной нервной системе, не может стать глобально доступной путем ее интеграции в ПСМ по прошествии определенного времени, и как немедленно происходит процесс построения автобиографической самосимуляции, чтобы сохранить общую целостность активной в данный момент модели. Более того, этот первый пример должен сделать более яркими некоторые положения, которые я выдвинул в разделах 3.2.7 и 6.2.6, когда писал, что прозрачность - это особая форма темноты. Темнота - это недостаток информации, а феноменальная прозрачность особенна тем, что этот недостаток не представлен эксплицитно; аттенциональная недоступность более ранних стадий обработки (см. раздел 3.2.7) - это то, что мы не можем субъективно ощутить сами. Феноменальная часть ментальной Я-модели прозрачна, потому что значительные части ее каузальной истории интроспективно недоступны. Это очень ограниченный инструмент для самопознания, особенно если оторвать его от биологического контекста, в котором он развивался.
Этот первый случай также иллюстрирует истинный смысл понятия "автоэпистемическое закрытие". Сразу после стимуляции левого уха пациентка правдиво сообщила о содержании своего ПСМ, не имея доступа к глубинным каузальным механизмам, которые привели к его активации, например, к текущей ремиссии ее состояния. Позже, отрицая свое прежнее признание паралича, она делала то же самое: правдиво сообщала текущее содержание своей Я-модели, будучи аутоэпистемически закрытой от причинных механизмов в своей собственной центральной нервной системе, которые привели к активации этой модели. В философских терминах, все убеждения de se обязательно являются убеждениями о когнитивно доступном содержании сознательной Я-модели, а автоэпистемическая закрытость позволяет существам вроде нас упорно принимать ложные убеждения de se. Это то, чего не мог представить себе Декарт и многие последующие философы, придерживавшиеся традиции априорного теоретизирования о человеческом разуме. И это также причина, по которой в разделе 3.2.7 необходимо было провести различие между эпистемической, референтной и феноменальной прозрачностью. Феноменальная прозрачность человеческой Я-модели не только не позволяет делать выводы об эпистемической прозрачности того вида неконцептуального самопознания, который она опосредует. В нашей сознательной жизни может быть даже много ситуаций, в которых именно феноменальная прозрачность препятствует эпистемической прозрачности, в которых сознательное "я" может считаться формой темноты.
Нейронные корреляты анозогнозии хорошо известны; они включают кору в инсулярной области, цитоархитектонические области 3, 1, 2, в теменной области и в области, называемой ST (Damasio 1999, p. 211). Недавняя гипотеза (Heilman, Barrett, and Adair 1998, p. 1907) предполагает, что только что рассмотренный тип анозогнозии может заключаться в "дефиците намеренной двигательной активации", который не устанавливает гипотетическую систему монитор-сравнитель, что приводит к отсутствию ожидания движения, делая невозможным для пациента обнаружить несоответствие между ожиданием движения и фактическим сознательным восприятием телесного движения. Таким образом, эти пациенты страдают от неспособности генерировать определенную двигательную самосимуляцию для левой стороны тела. Поскольку не генерируется никакая перспективная модель, отсутствие проприоцептивной и кинестетической обратной связи от парализованной левой руки не может быть обнаружено и интегрировано в сознательную самомодель. На данном этапе я воздерживаюсь от более подробных эмпирических спекуляций. Однако позвольте мне указать на то, как прозрачная Я-модель может сделать систему неспособной обнаружить отсутствие некоторых собственных функциональных свойств, например, способности к формированию определенного типа намерений. Как мы уже отмечали ранее, всегда важно помнить о принципе Брентано-Деннета, согласно которому отсутствие репрезентации не тождественно отсутствию репрезентации. Существуют имплицитные и эксплицитные виды эпистемической темноты, а также феноменальной слепоты. Действительно, в описываемом случае может быть что-то вроде неявной слепоты намерения - дефицит, напоминающий локализованную и самонаправленную форму аутизма.
Очевидно, что самомодельная теория субъективности (СМТ) может помочь нам понять репрезентативную и функциональную архитектуру, лежащую в основе таких дефицитов, как анозогнозия, а также дать
