Вся правда о Муллинерах (сборник) (СИ) - Вудхауз Пэлем Грэнвилл

 Осберт покашлял.

 — Э, — сказал он, — м-м-м… в определенном смысле…

 — Ясно, — сказал гость. — Вы играете ее чувствами. Часом, не слыхали об Уилкинсоне?

 — Нет.

 — Дж. Дж. Уилкинсон. Такой брюнет с моноклем.

 — Нет, не слыхал.

 — Он играл чувствами моей племянницы Эстер. Я его высек у входа в клуб «Трутни». А Бленкинсоп-Бастард вам знаком?

 — Нет.

 — Играл чувствами Гертруды. Я его высек у входа в клуб, где бывают любители голубей. Кстати, чем вы увлекаетесь?

 — Яшму собираю…

 — Клуб есть?

 — Есть.

 — А вход?

 — Конечно.

 — Так-так. — Светлый взор генерала стал мечтательным. — Объявление о помолвке появится завтра в «Морнинг пост». Всего хорошего, мистер Маллинер.

 И, положив на блюдо кусок ветчины, которым он балансировал на ложке, генерал-майор вышел.

 Вчерашние размышления намного уступали сегодняшним. Целый час племянник мой сидел, обхватив голову руками и глядя в полном отчаянии на остатки джема. Как все Маллинеры, он мыслил ясно и четко, но сейчас зашел в тупик. Ситуация была так сложна, что он попытался выразить ее математически, однако и это не помогло. Наконец явился Паркер, оповещая о втором завтраке.

 — Уже?

 — Да, сэр. Разрешите принести поздравления?

 — Э?

 — Генерал обмолвился, уходя, что вскоре вы сочетаетесь браком с мисс Петерик-Сомс. Тем самым я смог дать вашему другу необходимую информацию.

 — Другу?

 — Мистеру Бешфорду Бреддоку. Заходил после генерала проверить, верны ли сведения. Обещал к вечеру вернуться.

 Осберт встал, словно кресло немного раскалилось.

 — Паркер?

 — Сэр?

 — Меня вызывают в Замбези, то есть в Гренландию. Приеду не скоро. Дом закроем, вы пока что отдохните. Через три месяца свяжитесь с конторой «Пибоди, Трап, Трап, Трап, Трап и Пибоди».

 — Хорошо, сэр.

 — Да, кстати…

 — Сэр?

 — Я собираюсь попробовать силы на сцене. Купите мне парик, нос, бакенбарды и синие очки.

 Когда, воровато оглядевшись, Осберт кликнул такси и дал адрес незаметной гостиницы на Кромвел-роуд, планы его ясными не были. Только достигнув гавани и загримировавшись, он немного справился с мыслями. День, равно как и ночь, он провел в номере, а утром отправился к братьям Коэн, чтобы купить полное облачение путешественника. Отплыть он думал в Индию, заглянув по дороге в Японию, Мексику, Перу, Венесуэлу и на острова Фиджи.

 Братья Коэн радостно захлопотали вокруг него, и через несколько минут он с удивлением обнаружил, что обладает каскеткой, фишками, клюшками, укулеле, концертино и шаром с золотыми рыбками.

 Он огорчился. Расторопные братья, видимо, его не поняли. Скупо, но весомо, он объяснил им, что те годы, которые он протянет здесь, на земле, не будут отданы картам или поло, музыке или рыбкам. «Вы бы еще треуголку предложили, — закончил он. — Или швейную машинку».

 — Сейчас, сейчас, — возрадовался Ирвинг. — Треуголочку? Сию минуту.

 — Тащи машину, Лу, — приказал Изадор. — Да, загляни в обувной отдел, пригласи сюда мистера Бреддока. Ну, вам повезло! — сообщил он Осберту. — Та-акой человек, где он только не бывал!

 Бакенбарды с усами скрывали все лицо; что оставалось на виду, то побелело.

 — Б-бр-р-р?..

 — Да, да. Тот самый. Путешественник.

 — Мне душно! — сказал Осберт и кинулся к дверям, где столкнулся с человеком, поражавшим как величавостью, так и военной выправкой.

 — Эй, кто тут есть? — крикнул генерал ясным голосом патриция, а племянник мой сел на стопку брюк.

 Братья, сколько их было, кинулись к посетителю, кто — с пожарным шлемом, кто — с микроскопом, кто — с головоломкой.

 — Кнуты имеются? — спросил он.

 — Конечно, конечно!

 — Хорошо. Дайте мне кнут покрепче, а главное — упругий.

 Тут вернулся Лу с Бэшфордом Бреддоком.

 — Бэши! — воскликнул генерал. — А я смотрю — кто такой? Тут темновато.

 — Включи все лампы, Ирвинг, — сказал Изадор.

 — Не надо, — взмолился Осберт. — У меня болят глаза.

 — Тогда вам нельзя ехать в тропики, — сказал Бреддок.

 — Это что, твой приятель? — спросил генерал.

 — Нет, первый раз видимся.

 — Мистер… э-э… купил каскетку, — сообщил Ирвинг, — фишки для покера, клюшки для поло, удочку, укулеле, концертино, рыбок, треуголку и швейную машину.

 — Да? — сказал Бреддок. — Тогда остаются шлем, краги и мазь от укусов аллигатора.

 — А ты тут зачем, Бэш? — поинтересовался сэр Мастермен.

 — Я? Да вот, хочу купить ботинки с шипами. Надо раздавить одну гадюку.

 — Смотри, какое совпадение! А я покупаю кнут, тоже для гадюки.

 — Не везет им, я вижу, — заметил Бреддок. — Ха-ха! Генерал важно кивнул.

 — Правда, — признался он, — с моей гадюкой не все ясно. Может, кнут и не понадобится, хотя… вообще-то с ним спокойнее.

 — Хорошая вещь, — согласился Бреддок. — Не зайти ли нам в ресторан?

 — С удовольствием, с удовольствием.

 — До свиданья, — кивнул Осберту Бреддок. — Когда отплываете?

 — Завтра, на «Раджпутане»! — услужливо сообщил Изадор.

 — Что?! — вскричал сэр Мастермен. — Вы едете в Индию? Да я там полжизни пробыл. И на старой, доброй «Раджпутане»… Старший стюард ест у меня из рук, да, ест из рук. Скажу ему пару слов… Нет-нет, непременно приду! Мне надо сделать доброе дело, а то совсем озвереешь.

 Когда Осберт полз в гостиницу, он думал о том, что судьба немного перестаралась. На палубе, под ярким солнцем, генерал его узнает. Значит, плыть нельзя. Заказав две порции кофе, он обвязался мокрым полотенцем и стал размышлять.

 Часто слышишь, что Маллинера можно смутить, но нельзя сломить. Вскоре план был готов. Бежать надо не за границу, а в лондонский пригород. Генерал-майор с легкостью отбудет в Индию, но ни за что не сядет в трамвай, направляющийся в Далидж, Криклвуд, Уиннмор Хилл, Брикстон, Балем или Сарбитон. Там и надо укрыться.

 Осберт решил подождать до темноты, зайти домой, взять яшму и исчезнуть в неизвестном направлении.

 Примерно в полночь он сунул ключ в свою замочную скважину.

 Честно говоря, он боялся, что Бреддок караулит у дома, но его не было.

 Скользнув в переднюю, Осберт с облегчением вздохнул — и тут же заметил, что из-под двери в столовую сочится свет.

 Сперва он удивился, потом понял, что Паркер без него решил немного развлечься. Действительно, в столовой стояли два прибора. Питья и еды еще не было; видимо, лакей и его подруга пошли за ними в кладовую.

 Дрожа от гнева, мой племянник спрятался за гардиной, чтобы, подождав немного, предстать перед наглым слугой в виде Немезиды. Да, генерал-майор и Бреддок его пугали, но то — они, а то — эта креветка. После всех испытаний даже приятно поставить ее на место, как-то бодрит.

 Раздались шаги. Осберт снял парик, очки, нос, бакенбарды и приготовился к эффектному выходу.

 Но выйти ему не довелось. Напротив, он вжался в гардину, как очень робкая черепаха, и постарался дышать ушами, ибо вошли не Паркер с подругой, а два огромных мордоворота.

 Осберт никогда не видел воров. С близкого расстояния они внушили ему то чувство, какое испытывал Даниил, пока не наладил отношения со львами. К счастью, звук, который он издал, не в силах задерживать дыхание, удачно слился со звуком вылетевшей пробки.

 Видимо, воры не придерживались диеты. В наши дни, когда все трясутся над калориями, редко встретишь человека, который ест и пьет сколько влезет. Нежданные гости принадлежали к этому небольшому меньшинству.

 Однако, утолив первый голод колбасой, ветчиной и бараниной, тот, что поближе к окну, расслабился и огляделся.

 — Ничего квартирка, — признал он.

 — Ну! — согласился его сообщник, видимо, немногословный, быть может, потому, что ел картошку с хлебом.

 — Ба-альшие шишки живут!

 — Ну!

 — Лорды или там баронеты.

 — Ну! — согласился второй вор, подливая в шампанское портвейна, хереса, вермута, бренди и шартреза.