Любимая для эльфа (СИ) - Astra Maore

Никто в мирах не посмел бы назвать Лукаса трусом, но он любил привлекательно выглядеть большую часть времени.

Хорошо, у Тамико хватало такта не предлагать Лукасу разделить с ней это полоумное развлечение.

А битвы на мечах? Тамико таскала двуручник, вся пыльная, растрепанная и гордая в гневе.

Лукас мог бы воспользоваться правом опекуна и запретить ей все это безобразие, но Магнус только раззадоривал Тамико вступать с ним в битвы, сверкая белозубой улыбкой.

Тами, штабистка, могла бы стать крайне нетривиальной оперативницей, применяя физическую силу там, где обычные оперативницы сражались хитростью.

Но Лукас никогда не пустил бы свое тайное сокровище на полигон, и по счастью в этом Магнус никак не мог ему воспрепятствовать.

***

За те полтора часа, что белокурая и рыжая сестры провели в уютной кухоньке Ванессы, наслаждаясь низкокалорийными десертами — в отличие от Кэм, Вэн неплохо готовила, Камилла немало узнала об интимных предпочтениях Леона, подчас странных.

Так, любая мебель в его студии, а стульев и скамеек у Леона хватало, находила весьма занятное применение.

Также Леон обожал эластичные ленты, крепко фиксирующие, но не причиняющие вреда, и Ванесса не раз оказывалась привязанной к чему-нибудь изобретательным образом. С повязкой на глазах или без нее.

Хотя Ванесса знала сценарий в целом, она не представляла частности, и каждый новый сеанс Игры будоражил ее воображение.

Леон не довольствовался одними только кисточками, используя прочие затейливые аксессуары.

Неизменным оставалось одно: Ванесса всегда выступала в подчиненной роли, безропотно слушаясь Леона.

Позвякивая ложкой о вазочку, Камилла осведомилась:

— Он еще не предлагал тебе попробовать втроем с кем-нибудь?

Внешность Камиллы была под стать ее дерзкому характеру: пышные и блестящие платиновые волосы до лопаток, крутой изгиб темных бровей, прямой взгляд голубых глаз под густыми ресницами, высокие модельные скулы, аккуратный нос, пухлые губы, которые Камилла красила темно-красной помадой, маленький подбородок… Фигуру Камилла имела такую, что любой мужской журнал принял бы ее фото с распростертыми объятиями.

Ванесса поперхнулась.

— Нет. Он намекал в лесу, что его друзья приехали и наблюдают за мной, но я уверена, что Леон все это сочинил.

Камилла хохотнула.

— Прыткий малый! А если он все же предложит?

Ванесса смахнула несуществующие пылинки со скатерти.

— Я не хочу извращений. Никаких втроем… Никакой смены партнера…

Камилла взглянула на сестру изучающе, проглотив холодную порцию лакомства. Молочная пленочка на ее губах навевала сравнения с инеем на вишнях.

— И ты осмелишься отказаться?

Ванесса кивнула.

— Да, есть вещи, на которые я не пойду. Если такое случится, ты сможешь попросить тех своих знакомых разобраться с ним?

Камилла прищурилась.

— Разобраться… Не так уж ты Леончика любишь… Просто получаешь удовольствие…

Несс прижала ладони к пылающим щекам, в ее маленьких ушах покачивались простые, но элегантные золотые серьги с крохотными бриллиантами.

— Я не знаю, как я к нему отношусь… Он сводит меня с ума… точно… Я не все… могу…

Камилла придвинулась к Ванессе ближе — для трапез у Ванессы служил небольшой столик, Ванесса одна жила в съемной квартире — и заговорщически прошептала:

— И выступить с инициативой ты не можешь?

Ванесса совсем смутилась.

Они были достаточно близки с сестрой, в противном случае Ванесса никогда бы не решилась заговорить с ней на щекотливо-деликатные темы, и то Камилла выуживала у Ванессы информацию почти насильно.

— Я не хочу инициативы. Совсем… С Леоном не надо думать, что сделать или что сказать… Все случается само… Мне именно это и нравится.

Камилла отодвинулась обратно, подцепив ложечкой новую порцию десерта.

— Ну, ладно… А то любопытно, жесткая ли у него фиксация на доминировании, или это он только с тобой так…

Ванесса посмотрела в окно, и в ее взгляде отразилась непривычная для нее твердость.

— Не знаю. И, надеюсь, никто больше не узнает…

Глава 212. Расчет и месть

Ускользающее тепло — и все ближе вязаные свитеры с высоким воротом, горячий шоколад вечерами, морозный пар, точно дым, вылетающий, едва размыкаешь губы, потерявшая краски сырая трава, увядающие листья, хмуреющее небо, а там и сотни бриллиантов снега…

И личная жизнь на нуле, и ноющая Нанами, так и не справившаяся с хандрой.

Как она вообще собирается кого-то привлечь в таком состоянии, непостижимо…

А Наоко грустила и совершенно не хотела будоражить воображение мужчин.

Так чудесно бывало обняться с Лукасом и долго лежать вместе, целуясь, или прогуливаться по парку, или кататься с ним на лыжах, или дегустировать новые блюда, или… Да с ним все было хорошо, но кончилось необратимо…

Впрочем, Наоко знала: попроси она Лукаса без обязательств погулять с ней вместе или сходить в кино, тот без проблем согласится бы, с кем бы ни встречался.

Лукас бывал сентиментален, когда дело касалось его прошлого.

Но гордость не позволяла Наоко обратиться к нему…

Лукас сидел рядом с ней за столиком закрытого на ключ ресторана, холеный внешне — Наоко помнила каждый его мускул, все чудесные выпуклости-впадинки, шелковистости, гладкости… — и счастливый.

Значит, Марина проигнорировала ее предупреждения.

В какой-то момент Наоко осознала, что совсем не слушает Лукаса из-за своих мыслей. Она вслушалась.

Лукас говорил бархатно, очаровывающе:

— У тебя и так мало проблем с рестораном, и почти семейное управление им, а сделаешь, как я говорю, их не станет совсем. Я видел инспектора, он молод и хорош собой. Соблазни его.

Наоко ответила Лукасу рассеянным взглядом.

— Что?

— Ну, как что: проверки будут у тебя в кармане, да и личная жизнь запоет. Я заметил — ты ему очень понравилась.

— Да что ты говоришь! — Наоко возмутилась и тут же сменила тон на застенчиво-любопытный. — Серьезно?

Лукас обворожительно улыбнулся, боги, его ямочки заставляли ее сердце сладко трепетать.

— Конечно, нет у меня причин врать. И твоя судьба меня заботит…

У Наоко не имелось оснований верить в особые чувства бывшего, но Лукас был прирожденным стратегом и любил устраивать чужие судьбы просто так, мимоходом.

А инспектор реально был симпатичным, пусть и не вполне в ее вкусе, но Наоко захотелось ощутить чью-нибудь привязанность без маниакального обожания, которое раздражало ее у Дамира, ведь ответить ему тем же Наоко не могла.

Главное, устроить отношения с инспектором так, чтобы даже у Лукаса не появилось формального повода заподозрить ее в расчете, пусть Лукас сам открыто это предложил. Все должно выглядеть так, словно перед Наоко вдруг воссиял романтический свет, будто заботливые руки Лукаса убрали покров ее эмоционального неведения…

Тогда, окажись роман неудачен — сердечко Наоко обросло толстым панцирем после разочарований — инспектор не сможет мстить ей