Тони Валентайн - Джеймс Суэйн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через пять минут они ехали на север по Коллинз-авеню. Щепка опустил разделявшее их стекло.
— Поверить не могу, что она так с вами.
Рико открыл настоящее пиво из личных запасов и сделал большой глоток.
— Я тоже.
— Она обругала вас перед столькими людьми.
— Не напоминай.
— И швырнула ваши деньги на пол.
— Заткнись, а? — Как ни странно, хуже всего было то, какой мерзкий привкус остался во рту от светлого «Амстела». Такого у пива быть не должно. Показался «Райский утес». Щепка включил поворотник и припарковался у входа.
Швейцар в униформе открыл дверцу Рико, тот вышел. На полпути к лифту его осенило. Он вернулся к машине.
Щепка сидел в лимузине, выбирая канал радиоприемника. Он как-то сказал, что на Кубе по радио ничего приличного не найдешь. Рико подошел к его окну и постучал. Стекло поплыло вниз.
— У меня есть для тебя задание.
— Я готов, — ответил Щепка, его пальцы щелкали в такт музыке, вырывавшейся из динамиков.
— Убей ее, — велел Рико.
Джерри не знал, как понять поведение отца.
Сначала папаша выслал ему переводом деньги, чтобы оплатить гостиницу, чтобы Иоланда могла пожить здесь еще несколько дней и чтобы Джерри вылетел в тот же день в Майами. Потом встретил его в аэропорту, весь такой улыбающийся, обниматься полез, помог взять напрокат машину, за которую рассчитался своей кредиткой. И не просто какую-нибудь консервную банку, а «БМВ 540», сто баксов в сутки.
Проезжая по дамбе к Майами-Бич, Джерри поймал себя на том, что насвистывает в такт песне, звучащей по радио. Все было как-то нереально хорошо. Потом он заметил в зеркале заднего вида мигалку полицейского патруля.
— Я сам разберусь, — сказал отец, когда Джерри показал ему в «Фонтенбло» талон за превышение скорости. Они пили газировку у бассейна, а вокруг кишмя кишели симпатичные девушки. Джерри почувствовал, что глаза отца буквально прожигают ему лицо.
— Нечего заглядываться, — сказал Валентайн.
— Что?
— Ты женатый мужчина.
— Если человек на диете, ему уже и в меню не заглянуть?
Отец перегнулся через стол, схватил Джерри за ухо и крутанул его.
— Послушай-ка меня. Сначала реагируют глаза, потом реагирует член. А поскольку он одноглазый, ему видится только половина картинки. Так что не заглядывайся, ладно?
Джерри утвердительно хрюкнул, и отец отпустил его. Вот это было уже больше похоже на папашу. Девица в бикини проплыла мимо их столика и подмигнула ему.
— Как поживаешь? — брякнул он, не подумав.
Она остановилась, чтобы поболтать, и оперлась на столик, чтобы им было лучше видно всю красоту.
— Ты видел эти буфера? — восхитился Джерри, когда девица ушла.
— Да она мне чуть глаза не выдавила, — бросил Валентайн. — Они не настоящие.
— Зато какие красивые, — протянул Джерри.
— Тебе нравятся силиконовые титьки? — удивился его отец.
Джерри ухмыльнулся. Нечасто услышишь это слово: титьки. Так говорят только чудаки папашиного поколения.
— Ну давай, — подначивал Валентайн, — ответь.
— Иоланда хочет себе такие, после того как родит.
— Ничего глупее в жизни не слышал, — фыркнул Валентайн. — Отговори ее.
— Ну пап…
— Тебе нужна женщина, у которой постоянно включен «зеленый»?
Ухмылка исчезла с лица Джерри.
— Нет.
— Тогда послушайся моего совета. Потом спасибо скажешь. — Валентайн допил газировку и вытер губы бумажной салфеткой. — Мне нужно поговорить с тобой, но это строго между нами.
— О чем?
— О Рико Бланко.
Джерри выпрямился. Два месяца назад Рико выиграл у него пятьдесят тысяч долларов, а потом послал головорезов братьев Молло вытрясти долг. Не располагая деньгами, Джерри отдал им свой бар в Бруклине. И все бы ничего, но была одна загвоздка. Бар принадлежал его отцу.
— А что с ним? — спросил Джерри.
— У него стрип-бар в Саут-Бич. Мне нужно, чтобы ты с ним поболтал и выяснил, что у него на уме.
— Рико не станет со мной трепаться.
— А я думал, вы друзья.
— Пап, он меня ободрал как липку.
— Но ты же получил бар назад, так?
— Ага.
— Вот и поговори с ним. Хотя бы просто по телефону. Что бы ты из него ни вытянул, все сгодится.
Джерри нерешительно заерзал на стуле. В каком-то смысле он предпочел бы, чтобы отец на него орал, чем вел такие разговоры. Отвечать отцу нужно было честно, а он к этому не привык. Джерри поставил локти на стол. Валентайн сделал то же самое.
— Слушай, пап. Я тебе расскажу кое-что, что тебя не обрадует. Но все равно, лучше тебе узнать.
— Ну что еще?
— Когда я впервые открыл бар, Рико пытался вымогать у меня бабки. Я показал ему лицензию на продажу спиртного. На твое имя. Я сказал, что ты полицейский и у тебя есть связи. После этого он оставил меня в покое.
Валентайн откинулся на спинку стула, глядя на сына так, словно у того выросли рога.
— То есть ты сказал ему, что я не чист на руку.
— Угу.
— Чтоб тебя, Джерри.
Джерри почувствовал, что ему не хватает отцовского крика.
— Это еще не все.
— А что еще?
— Пару месяцев назад, помнишь, я отдал бар братьям Молло, чтобы расплатиться с Рико? А через несколько дней Молло взорвались в машине. Рико уверен, это ты их.
— Ты ему так сказал?
Джерри уронил голову на руки.
— Ага.
— Так Рико, значит, считает, что я еще и убийца.
— Ага, — повторил Джерри.
— Если ты позвонишь Рико и скажешь, что я хочу с ним встретиться, как думаешь, он согласится?
Джерри поднял глаза и встретился взглядом с отцом. Тот даже не повысил голоса.
— Наверное. Ты не сердишься на меня?
Валентайн пожал плечами, перегнулся через стол и сжал руку сына.
— Переживу.
Глава 16
Бегущий Медведь успел позабыть, как противно сидеть в тюрьме.
Прошли сутки с того момента, как он застрелил Карла Чернорога. Чернорог отправился к праотцам по дороге в больницу, а Бегущего Медведя, Гладкого Камня и остальных трех дилеров полиция племени арестовала и посадила в тюрьму резервации.
Он стоял у решетки своей камеры. Прутья ее были вытерты до блеска на уровне груди заключенными, машинально хватавшимися за них. Гладкий Камень и трое других сидели рядом, яростно перешептываясь. Точно как мыши, которые знают, что их вот-вот слопает кошка, подумал вождь. Он сел на свою койку, прислонился спиной к бетонной стене и закрыл глаза.
В последний раз, когда его посадили — больше двадцати пяти лет назад, — ему было видение. В нем он увидел свой народ, живущий
