Метро 2033: Под-Московье (сборник) - Анна Калинкина

Шатаясь, она вышла из зала и вскоре оказалась на небольшой площадке, откуда вниз шла очередная лестница. Цепляясь за перила и то и дело повисая на них всей тяжестью, Кошка не шла, а скорее сползала по ступенькам, согнувшись от боли, из последних сил заставляя себя двигаться. Голова кружилась, во рту пересохло.

«Бум! Бум! Бум!» – стучало у нее в ушах. Кошка не могла понять, был ли то шум крови или посторонние звуки. Кажется, у нее начинался жар, и она подумала, что вот-вот потеряет сознание. Толкнулась в дверь, возникшую перед ней, – та была заперта. Побрела дальше, держась за стену.

Темнота в глазах. Хруст мусора под ногами. Бледный луч месяца, падающий сквозь пролом в стене. Гулкие шаги за спиной.

Значит, среди мертвых обитателей музея притаился живой. Затерялся среди скелетов и чучел, следил за ней. А теперь обнаружил себя и хочет ее догнать. Ей снова вспомнилась огромная белая статуя, изображавшая зверя с уродливой мордой и человеческими руками, которая так ее напугала. Умом она понимала – статуя ожить не может. Но ужас был сильнее рассудка.

Наконец Кошке посчастливилось набрести на дверь, ведущую на улицу, но за ней маячил знакомый силуэт – словно пень с растопыренными щупальцами. Откуда здесь взялся горгон? Она оглянулась и, поняв, что не в состоянии двигаться, опустилась на пол.

Шаги приближались. Ей вдруг представилось, что это ожил дикарь с дубиной, который лишь притворялся неподвижным. Ну конечно, ведь в музее явно не хватает еще одного образца – человека современного. Или мутанта современного. Сейчас этот дикарь огреет ее своей дубиной по голове, а потом придут гости из Изумрудного Города, сделают из нее славное чучело и посадят за стекло на пару с тем улыбающимся типом. Или поставят возле скелета с яблоком в руке и дадут ей в руки тоже что-нибудь забавное…

Неизвестный был уже совсем рядом, а у нее даже не было уже сил повернуть голову.

Глава 11

Сталкеры с шарашки

Кошка пришла в себя и поняла, что ее куда-то несут. Возможно, как раз в Изумрудный Город, на предмет изготовления из нее чучела. Но сопротивляться не было сил, и она покорно висела на плече у неизвестного.

Когда в следующий раз пришла в себя, обнаружила, что находится в палатке и лежит на стареньком спальнике. Голова болела, тело ломило, во рту пересохло. Но она была пока жива, и это радовало. Рядом сидел человек в штанах цвета хаки со множеством карманов и выцветшей черной толстовке. Лицо его было обветренным и суровым, но почему-то внушало доверие.

– Пить, – попросила она.

Человек достал флягу и протянул ей. Питье было кисловатым и пахло травами.

– Где я? – спросила Кошка жалобно.

– В метро, на Академической, – ответил он. – А тебе куда надо?

– Как я здесь оказалась? Я была в музее…

– Если б не мы, ты бы в нем и осталась. Вообще-то там не так уж опасно, просто надо знать кое-какие правила. Ты, видно, укололась молочаем, а внизу горгон караулил. Здоровому человеку его обойти – раз плюнуть: не самый крупный экземпляр. Прямо скажем – хилый горгон, плохонький, попадаются и пострашнее. Но тебя, одурманенную, он запросто мог схарчить. Так что скажи «спасибо», что мы мимо проходили случайно.

– Один шанс из тысячи, – важно заявил сидевший рядом бородач в спортивном костюме. Кошка с трудом повернула голову в его сторону.

– Это наш капитан Вероятность, – представил его первый. – А меня можешь звать просто Меткий Глаз. Скоро придет еще Кондрат Неуловимый – вообще крутой мужик, таких на все метро единицы. Ну, Хантер, может, еще пара человек – не больше. Как раз он почти всю дорогу до метро тебя и тащил. Вообще-то в музее гибнут только новички и лохи последние. А тебя что ж, не предупредили насчет горгона? Зачем тебя вообще в музей-то одну понесло? Это, знаешь ли, такое место – туда новичку в одиночку лучше не ходить.

– Мне велели принести молочая, – вспоминала Кошка.

– А как правильно с ним обращаться – не предупредили? Это кто ж тебе велел? – нахмурился человек.

– Начальник ваш, Череп.

– Да какой он нам начальник! – отмахнулся человек. – Нам эти гопники – не указ. Мы – вольные сталкеры. Сегодня – здесь, завтра – там. Хотим – на Профсоюзную уйдем, хотим – на Ленинском палатку раскинем. Просто в последнее время и там, и там неспокойно, потому и осели здесь.

– Да, на Ленинском недавно ужас что творилось, – пробормотала Кошка. – У них там, кажется, теперь другой начальник… А про вас я сначала вообще подумала, что вы из Изумрудного Города.

Человек неодобрительно посмотрел на нее.

– Не поминай всуе, – наставительно сказал он. – Хотя, конечно, если кто оттуда и появится, то, скорее всего, именно в музее – уж больно место подходящее. Но за что ж с тобой так – молочай требовать, не рассказав, как нужно с ним обращаться? Так у нас и с новичками не шутят, а ты и вовсе баба… Ладно, теперь не заботься ни о чем, ты у нас под охраной. На-ка вот, попей еще – надо тебе яд из организма выводить, – и он протянул ей кружку с чаем. – Ты вообще могла там, наверху, в оранжерее и остаться. Молодец, что слабости не поддалась, стала двигаться. Яд – он с потом выходит, поэтому после укола молочая первое дело – побегать как следует, попрыгать либо сплясать. Вообще-то, если уж ты сразу тапки не отбросила, значит, отравление не такое уж сильное. Тебя наш доктор осматривал, Мишаня, пока ты в беспамятстве лежала. Сказал – организм крепкий, выкарабкается.

– Доктор осматривал? – вздрогнула Кошка.

– Да чего ты всполошилась-то так? Доктор наш человек знающий. Циник, конечно, но добрая душа. И про молочай ему все известно.

– А тот кусок, что я несла? Где он? – спросила Кошка.

– Выкинули мы эту дрянь – не тащить же было еще и его.

– А Череп мне обещал за него заплатить…

– Сдается мне, куда больше он хотел, чтоб ты из музея не вернулась, – пробормотал Меткий Глаз. – А про молочай забудь. Мы с этой отравой стараемся бороться. Здесь некоторые привычку взяли добавлять его в питье понемногу – от этого потом им всякие чудные вещи мерещатся. Только такие очень быстро начинают путать свои глюки с тем, что на самом деле происходит, и долго, как правило, не живут. Ты, видно, тоже глюков насмотрелась – так кричала в бреду, я чуть не оглох.

– А что я кричала? – испуганно спросила Кошка, решив, что, наверное, теперь они все про нее знают.

– Да такую чушь несла! Кричала: «Не трогай его, невеста, зачем он тебе, ты же мертвая?!» Жениха, что ли, не поделила с кем-то? Леху какого-то все вспоминала. Песни пела. В общем, я вижу, с тобой не соскучишься.

– А ракушки? – вскрикнула Кошка. – Те, что я взяла в музее?

– Если ты имеешь в виду эти черные окаменелости, то мы, как идиоты, притащили их сюда тоже, хотя весили они прилично. Не знаю только, зачем они тебе сдались, – вряд ли такой хабар стоит того, чтоб жизнью рисковать.

Кошка облегченно фыркнула и принялась пить горячий грибной чай, слегка отдающий плесенью. Она уже поняла, что может чувствовать себя в безопасности. Меткий Глаз явно был уверен, что лучше всех знает, как надо поступать в каждом отдельном случае, и всех остальных постоянно этому учил. Немного нудный дядька, но от такого можно не бояться предательства, удара в спину. Наоборот, он явно из тех, кто защищает женщин и детей. Но неужели Череп действительно хотел, чтобы она погибла во время вылазки? Ему-то она чем не понравилась? Он ведь, вроде бы, ничего про нее не знал…

Кошка снова задремала, а когда проснулась, в палатке, кроме уже знакомого ей Меткого Глаза, находился человек-гора в камуфляже. Он сидел в углу, вытянув ноги и прикрыв глаза. Русые волосы коротко острижены, черты лица – словно небрежно вырублены из камня. На поясе и на разгрузке – целый арсенал, не хватает, разве что, пушки.

– Вот, познакомься, Кондрат Неуловимый, – с гордостью сказал Меткий Глаз.

– Здравствуйте, – робко сказала Кошка.

Человек-гора не отреагировал – только мельком взглянул на нее.

– Не обращай внимания, – сказал Меткий Глаз. – Он у нас не из разговорчивых, иной раз за день ни словечка не проронит. Зато на поверхности ему цены нет!.. Э, да ты зеваешь! Так спи, набирайся сил. Пока мы здесь, тебя никто не тронет…

Очнувшись в следующий раз, Кошка и вправду почувствовала себя лучше. Сталкеры отпаивали ее чаем, а заодно расспрашивали и сами делились впечатлениями. В центре бывать им случалось нечасто, поэтому интересовало их все. Отбили ли атаку черных, которые, по слухам, пытались прорваться на ВДНХ? Держится ли еще Полис? Чем кончилась очередная стычка красных с фашистами? А еще они очень удивлялись, что Кошка выбрала себе такое неженское занятие.

– И откуда же ты такая взялась? – спрашивал Меткий Глаз, самый любопытный.

Кошка выдала привычную версию – о детстве на плантациях Динамо. Она старалась поменьше рассказывать о себе, зато охотно удовлетворяла их любопытство относительно опасностей центральных туннелей, рассказав и про Путевого Обходчика, и про Мамочку, и про Невесту, и про морлоков в Мертвом перегоне.