Франкенштейн. Подлинная история знаменитого пари - Перси Биши Шелли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если тебе вздумается зайти к Молини для меня, не смущайся тем, что за Кальдероном послано. Кальдерон мне нужен.
Твой верный Ш.
Миссис Мейсон просит передать, что не пишет тебе потому, что пишу я.
Томасу Лаву Пикоку
Пиза, 11 января 1822
Дорогой Пикок!
Некоторые обстоятельства помешали мне раньше приготовить документ и подпись623, которые я сейчас Вам посылаю, а другие обстоятельства задержали меня уже после этого. Буду признателен, если Вы перешлете их по назначению.
Я все еще в Пизе, где наконец обставил несколько комнат на верхнем этаже большого палаццо с видом на город и окрестности; я окружил себя книгами и растениями и устроился на неопределенное время, которое, если я умею предугадывать будущее, будет продолжительным. Прошу Вас при первой возможности прислать мои книги и ожидаю, что они много добавят к моему комфорту. Лорд Байрон обосновался здесь; мы постоянно видимся, – немалая отрада после томительного духовного одиночества, в котором прошли первые годы нашего изгнания, среди всевозможных бед и трудностей. Вы, разумеется, уже видели его последнюю книгу; если Вы и прежде считали его великим поэтом, каково же Ваше мнение сейчас, после прочтения «Каина»? «Фоскари» и «Сарданапала» я не читал624, но раз они в духе его последних сочинений, то должны быть очень хороши. Мы со дня на день ждем сюда Ханта и сильно тревожимся из-за бурь, в которые он, очевидно, попал на рождество. Лорд Байрон отвел ему нижний этаж своего палаццо, и Хант будет приятно удивлен, оказавшись после утомительного и опасного пути в удобной квартире, нарочно для него приготовленной. Я уже давно пребываю в праздности; писать совершенно не настроен, но сейчас берусь за «Карла Первого», а это – чертовски крепкий орешек.
Мэри и Клер (последняя сейчас не живет у нас) здоровы, как и мой маленький сын, вылитый Вильям625. – Мы живем, как всегда, тихо; я встаю – во всяком случае просыпаюсь – рано; читаю и пишу до двух – обедаю – иду к лорду Б[айрону], езжу верхом или играю на бильярде, смотря по погоде, а вечер посвящаю либо легкому чтению, либо случайно заглянувшему гостю. Наша мебель, очень приличная, обошлась в меньшее количество шиллингов, чем обстановка в Марло стоила в фунтах стерлингов, а окна уставлены растениями, превращающими солнечную зиму в весну. Здоровье мое улучшилось – забот стало меньше, и хотя моя карманная чахотка неизлечима, однако и карман умудряется жить, подобно своему хозяину; как кошелек Фортуната626, он вечно пуст, но почему-то не истощается до конца. – Вы, должно быть, прочли моего «Адонаиса», а может быть, и «Элладу», и как бы Вы ни судили о сюжете, композиция первой из этих поэм должна бы прийтись Вам по вкусу. – Мне хотелось бы делать нечто лучшее, чем бросать в ненасытную пасть Забвения погремушки, именуемые стихами; но лучшего нет, и раз Вы не обнадеживаете меня насчет Индии627, то и надеяться не на что.
Как Ваша звездочка и Небеса628, где раскинулся тот Млечный Путь, на котором она блестит? Прощайте.
Преданный Вам П. Б. Шелли
Лорду Байрону
Леричи, вилла Маньи
3 мая 1822
Дорогой лорд Байрон!
Обстоятельства вынудили меня сообщить Клер всю правду629. Не стану описывать ее горе; Вы и сами слишком много страдали; единственная цель моего письма – передать Вам ее последние просьбы; как ни печальна одна из них, я не смог отказать ей и уверен, что не откажете и Вы. Она хочет увидеть гроб прежде, чем он будет отправлен в Англию, и я решился заверить ее, что этого утешения, раз оно кажется ей таковым, она не будет лишена. По многим причинам ей лучше приехать для этого в Ливорно, чем в Пизу; Вы можете сообщить мне точно, когда туда прибудет погребальный кортеж, и таким образом избавить нас от лишнего часа задержки в пути, которая будет для меня едва ли менее мучительна, чем для Клер. Она хочет также получить от Вас портрет Аллегры и, если есть, прядь ее волос, хотя бы самую маленькую. Если Вы сочтете возможным, могу я просить Вас передать портрет и волосы подателю этого письма. Малейший пустяк может одновременно и питать, и рассеивать столь безысходное горе, как ее. Если у Вас всего один портрет и Вы хотите оставить его себе, я берусь заказать копию и возвратить Вам оригинал.
Боюсь, что это письмо заразит Вас скорбью, которой оно полно и которая царит у нас. Но природа здесь столь же роскошна и радостна, сколь мы печальны, а у нас, как сказано в Фаусте, «свет большой рождает малый свет» скорее по контрасту с этим божественным образом, чем следуя ему. Должен сообщить, что Тита прибыл с паспортом мистера Доукинса630 и снова стал моряком. Он выглядит счастливым, точно птица, выпущенная из клетки. Будьте добры вернуть за меня Пьетро десять крон, которые я в суматохе отъезда позабыл ему оставить для учителя греческого языка, обучавшего Мэри. Мы сочтемся при встрече. Прошу Вас передать мой искренний привет Пьетро, к которому я питаю большую приязнь, и напомнить ему об обещании скоро приехать и подольше у нас побыть. Вам очень понравится Специя, хотя жилища там столь же плохи, сколь великолепна природа. Вильямсы, отправив всю свою мебель и не имея пристанища, поселились пока у меня и при нынешних обстоятельствах служат нам большим утешением. В этом я крайне нуждаюсь. Бедняжка Клер очень больна, она терпит невыносимые душевные муки, хотя и избегла самого страшного, чего я опасался, и сохранила рассудок. Посланец будет ждать Вашего ответа. Вероятно, я скоро Вас увижу. Сообщите, как Вы, и какие у Вас новости, хорошие или дурные.
Преданный Вам П. Б. Шелли
Капитану Даниэлю Робертсу
Леричи, 13 мая 1822
Дорогой сэр!
«Дон Жуан», после долгого и бурного плаванья, благополучно прибыл сюда в воскресенье вечером [12 мая], и я дожидался улучшения погоды и обратной оказии, чтобы написать Вам. – Судно отличное и настолько превосходит мои и Вильямса ожидания, что
