Хрустальный шар (сборник) - Станислав Лем

Одновременно Хойновский организовал издание ежемесячника «Życie Nauki» («Жизнь науки»), и Станислав Лем начал писать для него преимущественно аннотации и рецензии на самые разнообразные книги, как, например, на сборник выступлений и статей М.И. Калинина «О коммунистическом воспитании» или на книгу Т.А. Эдисона «Дневник и различные наблюдения». При этом Лем, тогда еще студент-медик, часто не считался с авторитетами, мог себе позволить выражения типа: «статья профессора… содержит ряд методологических неточностей», или «книжечка доктора медицины… – это сильно концентрированный экстракт чепухи, оформленный как бы в виде выполненного от руки рисунка Вселенной», или «хотя Эдисон многократно повторяет, что люди «слишком редко пользуются серой субстанцией своего мозга», сам часто своим клеткам мозга находит не лучшее применение, в своих пророчествах, должных представить будущие судьбы мира, допускает многочисленные ошибки социологической и психологической природы, часто также демонстрирует незнание элементарных вещей».

С 1947 года Станислав Лем вел в журнале постоянный обзор польской и зарубежной науковедческой прессы и книг. Особо интересовала Станислава Лема «наука о науке», что нашло свое воплощение в таких статьях, как «Из исследований психологии ученых», «Зачем занимаются наукой?», «Задачи и методы популяризации науки за рубежом», «Будущее исследований в медицинских науках», «Популяризация науки в Советском Союзе».

Кроме того, Хойновский при самом непосредственном участии Лема занялся психологическими (психометрическими) исследованиями при помощи тестирования, в первую очередь так называемых тестов Роршаха и анкетирования. Они несколько лет оценивали уровень абитуриентов и студентов, чтобы отсеивать способных от неспособных, сравнивали действительные достижения студентов медицинского факультета с успехами, предсказанными тестами, анализировали качество тестов, занимались разработкой анкет. Лем вспоминал: «Оказывается, результаты исследований следует рассматривать под знаком вопроса, потому что в большой степени они зависят от личности того, кто осуществляет такие исследования. Я пытался тогда автоматизировать обработку протоколов, но это оказалось невозможным».

В 1948 году в одном из номеров журнала Станислав Лем опубликовал информацию о сессии «Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук, на которой ее президент академик Т.Д. Лысенко говорил о ситуации в биологических науках в СССР». Лем писал, что «в своей речи академик Лысенко выступил против общепризнанной во всем мире генетики, названной им вейсманизмом-менделизмом-морганизмом, обвиняя ее в расхождении с фактами, политической реакционности, идеалистических тенденциях, а также в антинаучном представлении проблемы наследственности. Он утверждал, что история биологии – это история борьбы материализма с идеализмом на этом поле, при этом признал идеалистические теории и тенденции тождественными реакционно-капиталистическим, материалистические же – прогрессивными и научными». Далее в этой статье (основанной на опубликованных в газете «Правда» материалах сессии и последовавшей дискуссии) Лем представил основные тезисы из выступления Лысенко и основные положения дискутирующих, при этом непропорционально много места уделив представлению мнения критиков теории Мичурина – Лысенко. В одном из последующих номеров журнала в «Науковедческом обзоре иностранных изданий» также были представлены как работы сторонников Лысенко, так и такие, которые содержат «обстоятельное обсуждение современных теорий наследственности, связанных с генами (в библиографии 65 названий)».

Партийными органами все это было воспринято как поддержка противников «единственно верной материалистической теории наследственности», и в то время это не могло обойтись без последствий (первая статья не была подписана, а Хойновский автора – Лема – не выдал, приняв весь удар на себя; под второй статьей стояли подписи и Хойновского, и Лема). Были в журнале и другие «неправильные» с точки зрения руководства публикации. Не помогло даже опубликование «Плана мероприятий по популяризации науки», в соответствии с которым лекторий брал на себя функцию координации деятельности различных научных клубов по интересам. В качестве одной из тем для подробного исследования в таких клубах предлагалось «Получение вегетативных гибридов методом Мичурина», что предусматривало: а) «Ознакомление с теоретическими работами Мичурина и Лысенко (чтение избранных разделов «Агробиологии» Мичурина, протоколов ВАСХНИЛ от августа 1948 года, а также соответствующих статей и переводов в польских научных изданиях); б) Проведение исследований на объекте (школьный сад, огород, исследовательская станция). Получение вегетативных гибридов методом вегетативного сближения посредством прививки. Подбор соответствующих пар для скрещивания. Скрещивание дальнее (межвидовое). Технология гибридизации: кастрация цветов, изоляция, сбор и подготовка пыльцы, опыление; в) Составление таблиц, иллюстрирующих ход исследований, как научных пособий для школ».

В качестве воспитательного и образовательного значения этой работы признавалось, что

«a) Члены клуба познакомятся с новейшими прогрессивными биологическими теориями;

б) Благодаря проведенным исследованиям непосредственно сами убедятся в справедливости теоретических тезисов;

в) В дальнейшем результаты их исследований могут явиться стимулом для распространения растений, применимых в нашем садоводстве и огородничестве».

Но все равно в конце 1949 года Хойновского уволили с должности главного редактора, сам журнал перевели в Варшаву, а лекторий прекратил свое существование. Работы по тестированию абитуриентов и студентов стали восприниматься как «выдумки буржуазной науки». Последней статьей Лема в этом журнале, подготовленной еще до организационных изменений, но опубликованной уже в первом «варшавском» номере, была рецензия на изданную в СССР книгу о М.В. Ломоносове, в которой Лем о российском ученом написал: «Михаил Ломоносов всесторонностью своих научных интересов, технической изобретательностью и талантом в области искусства напоминает великих мыслителей и творцов эпохи Возрождения, а среди них более всего, возможно, Леонардо да Винчи».

Встреча с Хойновским стала переломным моментом в интеллектуальном развитии Станислава Лема, который вспоминал: «Хойновский воспитал меня, то есть так установил стрелки направления моего умственного развития, что я не поддался красной паранойе», «совершенно точно вывел меня на путь настоящей науки и настоящего видения мира, за что я остался благодарен ему на всю жизнь». При этом Мечислав Хойновский приобщил Лема к философии неопозитивизма, сторонником которой сам являлся. Это более всего соответствовало образованию и взглядам самого Лема, и он оставался приверженцем этой теории всю жизнь.