Граальщики. Солнце взойдет - Том Холт

— Простите, что беспокою вас, — произнес голос откуда-то с далекого расстояния, — но не могли бы вы сказать мне, как называется этот великолепно оборудованный аэропорт?

Охранник провел языком по внезапно пересохшему рту и сказал. Огни на секунду мигнули, когда черная колонна, к которой они относились, склонила голову.

— Благодарю, — произнесла она. — Премного вам обязан.

Затем она повернулась, вставила то, что было бы двумя пальцами, если бы у нее были руки, в черную дыру, где должен был быть ее рот, если бы она была им снабжена, и издала протяжный свист.

Зеркальные стекла передней стены зала разлетелись вихрем конфетти, и пол содрогнулся от почти что подземных взрывов гранат со слезоточивым газом. Зловещие фигуры, похожие на клубящееся черное ничто, влетели внутрь верхом на веревках, безуспешно попытались затормозить и врезались в электронное табло, с пиротехническими последствиями. По залу разнесся поистине отвратительный запах чего-то паленого — не совсем неописуемый, поскольку язык способен на бесконечное множество тонких модуляций, но описывать его с любой степенью точности было бы в высшей степени антисоциальным поступком. Покинутая багажная тележка тихо подогнула под себя колеса и попыталась задом вжаться в стену.

Последним в зал вошел генерал. Он переступил через оглушенное тело охранника, прошагал к одной из бесформенных куч дымящейся черной одежды и потыкал ее носком сапога.

— Идиоты, — сказал он.

Оставшиеся черные фигуры — их оставалось еще немало — неохотно собрались вокруг него, в то время как он задумчиво разглядывал регистрационную стойку.

Спустя долгое время генерал повернулся на восток, вытер с подошвы сапога расплавленного солдата и указал рукой.

— Они пошли туда, — сказал он.

Бьорн содрогнулся. Мокрое пятно распространялось со скоростью Первой Монгольской Империи, и уже угрожало аннексией его рукавов.

— Э-э, — проговорил он, прежде чем замешательство окончательно взяло над ним верх, застряв в его голосовых связках. Он покраснел.

— Что? — спросила Джейн, не поворачивая головы. Она пыталась идти по стрелкам, показывавшим путь к паспортному контролю, и никак не могла сообразить, в третий или в четвертый раз они проходят мимо этого киоска фотографа там, в углу.

— Э-э, — промямлил Бьорн, — мне кажется, нашему, гм, заложнику нужно... э-э... перемениться. Ну, понимаешь, это вроде как сейчас нужно, наверное. Что-то в этом роде.

— Перемениться? — Джейн подняла бровь. — Ты имеешь в виду — обратно во взрослого? Я не думаю, что это так уж просто. Я начинаю приходить к выводу, что все это дело как-то связано с интерпретацией эмпирически полученных чувственных ощущений несколькими различными логическими системами, что означает…

— Да нет, — настойчиво сказал Бьорн. — Я говорю, перемениться в смысле, ну, пеленки переменить.

Лицо Джейн просветлело.

— А, понимаю, — сказала она. — Ну давай, ты займись этим, а я посмотрю, не удастся ли мне выяснить, куда все же приводят эти указатели.

Бьорн яростно затряс головой, словно собака, вылезшая из воды.

— Да нет, — повторил он. — Понимаешь, я не знаю, как это делают. Куда совать все эти завязки и застежки.

Джейн пожала плечами.

— Я тоже не знаю, — сказала она.

— Но… — умудрился сказать Бьорн, несмотря на то, что его нижняя челюсть прилагала все усилия, чтобы отвалиться от его лица. — Но ты ведь… э-э… ты же женщина. Вы знаете все об этих вещах.

— Ну да, — твердо ответила Джейн. — Прости, но боюсь, здесь я не смогу тебе помочь. Все, что я знаю о детях — это что их не следует стирать в стиральной машине. Очевидно, они от этого линяют. — Она подчеркнуто отвернулась и принялась разглядывать указатели на стене, пока Бьорн не оставил попытку переглядеть ее и не начал медленно стаскивать рюкзак со своей спины. С лицом цвета болонского соуса он ухватился за первую попавшуюся завязку и потянул. Судя по выражению его лица, он ожидал, что на счет «пять» рюкзак взорвется.

— И вообще, — произнесла Джейн, — это не ребенок, это заложник, а по традиции это дело мужчин — оставаться дома и следить за заложниками. — Она оглянулась и тут же быстро вновь отвела взгляд. Бьорн заскрипел зубами и попытался уверить себя, что то, что он держит в руках, на самом деле картер коленвала, а то, что стекает внутрь его рукава, на самом деле машинное масло. Это немного помогло.

Грохот, который они услышали в следующее мгновение, исходил от передней части здания, рассыпавшейся на куски.

Джейн и Бьорн переглянулись.

— Кажется, я знаю, куда мы направляемся, — сказала Джейн.

— Ну?

— Подальше отсюда, — твердо произнесла Джейн. — Давай быстрее.

Запоздало пытаясь не выглядеть подозрительно, они быстро пошли, если не побежали, к ближайшему выходу. Какой-то человек в форме пытался их задержать, но скорчился, как посоленный слизняк, когда Бьорн сунул мокрую пеленку в его простертую руку. Больше он не делал попыток препятствовать их продвижению.

Они были в багажном отделении.

— Ошибка, — пробормотал Бьорн. — Надо было свернуть налево возле…

Джейн покачала головой.

— И так сойдет, — сказала она. — Если за нами кто-нибудь гонится, нам лучше спрятаться, пока они не уйдут. Если мы смешаемся здесь с толпой, может быть, они нас не заметят. По крайней мере, решат, что мы побежали к самолетам.

Пытаясь выглядеть усталыми и скучающими, они побрели по направлению к карусели; Джейн по пути издавала тихие утешающие звуки в сторону заложника. Заложник начал орать.

— Очень хорошо, — прошептала Джейн. — Я давно заметила, что люди пытаются избегать орущих детей в аэропорту. Замечательное прикрытие.

— Великолепно, — раздраженно буркнул Бьорн. К его запястью липло около мили мокрой ткани, а внутрь рукава забралась расстегнувшаяся булавка.

Они пробирались сквозь толпу — и было что-то странное в людях, из которых эта толпа состояла, но пристально вглядываться было бы невежливо, — пока не добрались до багажной карусели.

— Слушай, — прошептал Бьорн, — С этими людьми что-то…

— Знаю, — прошипела в ответ Джейн. — И что мне прикажешь теперь делать?

Бьорн пожал плечами. Хотя обычно он не был склонен размышлять о природе вселенной, он уже давно понял, почему женская логика отличается от мужской логики. Ответ был довольно сложен, но все в нем прекрасно увязывалось — дело было в том, что женщины, будучи в среднем более низкорослым полом, проводили больше времени у поверхности земли, и поэтому их мозги имели большую возможность подвергаться воздействию геотермических излучений. Бьорн подумал, не объяснить ли это Джейн, но решил, что лучше не стоит.