Путешественница Книга 1. Лабиринты судьбы - Диана Гэблдон

— Что ж, ему следовало это знать! — заявила я вслух, споря сама с собой.

Да чтоб ему в ад провалиться, если он вообще мог с ней спутаться!

Горючие слезы, ручейки обиды и злости, струились по моему лицу, заодно текло и из носа. Я потянулась за носовым платком, не нашла его и в отчаянии высморкалась в уголок простыни.

Она пахла Джейми. Хуже того, от нее пахло нами обоими: на ней сохранился слабый запах нашего наслаждения. Да что там простыня: на внутренней стороне моего бедра остался след его укуса, там даже покалывало. Вне себя от злости я изо всех сил хлопнула по этому месту ладонью, чтобы ничего не чувствовать.

— Лжец! — воскликнула я и, схватив кувшин, которым порывалась запустить в меня Лаогера, швырнула его изо всех сил в дверь. Он со стуком ударился о косяк и разлетелся на мелкие осколки.

Я стояла посреди комнаты, прислушиваясь. Было тихо. Снизу не доносилось ни звука, никто не спешил выяснить, что тут за грохот. Ну конечно, им не до меня! Все только и думают, как успокоить свою драгоценную Лаогеру.

Интересно, они жили здесь, в Лаллиброхе? Я вспомнила, как Джейми отвел Фергюса в сторонку и послал его вперед, скорее всего для того, чтобы предупредить Айена и Дженни о нашем прибытии. И вероятно, чтобы спрятать Лаогеру к моему приезду.

Бога ради, а Айен с Дженни, они–то что обо всем этом думали? Не могли же они не знать о Лаогере! И тем не менее приняли меня вчера вечером как ни в чем не бывало. Но если Лаогеру отослали, почему она вернулась? Черт, от одной этой мысли у меня началась пульсирующая боль в висках.

Однако выходка с кувшином дала моему гневу некоторую разрядку, пальцы перестали дрожать, и я смогла, отшвырнув пинком в угол чертов корсет, натянуть через голову зеленое платье.

Нужно отсюда убираться. Это была единственная более или менее связная мысль, появившаяся в моей голове, и я уцепилась за нее. Убираться. Невозможно оставаться в одном доме с Лаогерой и ее детьми. Кстати, сколько их? В конце концов, они принадлежат к этому миру, а я нет.

На сей раз мне удалось справиться с подвязками и шнуровкой лифа, застегнуть все бесчисленные крючки, а также найти туфли. Одна оказалась под умывальником, другая — рядом с массивным дубовым шкафом: я небрежно разбросала их накануне, стремясь поскорее забраться в манящую постель и оказаться в теплых объятиях Джейми.

Я поежилась. Огонь снова догорел, из окна тянуло холодом. Я почувствовала, что продрогла до костей.

Некоторое время ушло на напрасные поиски плаща, оставленного мной, как вспомнилось потом, внизу, в гостиной. Будучи слишком раздражена, чтобы искать невесть куда завалившийся гребень, я принялась приводить волосы в порядок пальцами, и мои кудри, наэлектризованные при надевании шерстяного платья, затрещали. Отдельные пряди пристали к лицу, и я раздраженно их отбросила.

Ну вот, готова. Во всяком случае, насколько это возможно. Я задержалась для того, чтобы последний раз оглядеться по сторонам, и тут услышала шаги по лестнице.

Не быстрые и легкие, как до того, а тяжелые и медленные. Я сразу поняла, что это Джейми и что он не горит желанием видеть меня. Прекрасно. Я тоже не хотела его видеть. Лучше уйти сразу, без разговоров. Да и о чем тут разговаривать?

Когда дверь отворилась, я попятилась и продолжала отступать, не осознавая этого, пока не ударилась ногами о кровать и, потеряв равновесие, села. Джейми остановился на пороге, глядя на меня сверху вниз.

Он побрился. Это было первое, что я заметила. Подобно Айену–младшему днем раньше, он наспех побрился, зачесал волосы назад и привел себя в порядок перед неприятным разговором. Видимо, эти мысли нашли отражение на моем лице, потому что Джейми едва заметно улыбнулся, потер свежевыбритый подбородок и спросил:

— Как думаешь, это поможет?

Я облизала сухие губы, но не ответила. Джейми вздохнул и ответил сам:

— Наверное, нет.

Он вошел в комнату, закрыл дверь, неловко постоял и двинулся к кровати, протянув ко мне руку.

— Клэр…

— Не прикасайся ко мне!

Я вскочила на ноги и постаралась обогнуть его, чтобы пройти к двери. Руку Джейми опустил, но, шагнув, встал передо мной, загородив мне дорогу.

— Неужели ты не позволишь мне объяснить, Клэр?

— Сдается мне, что объяснения запоздали, — произнесла я, стараясь, чтобы мои слова прозвучали холодно и презрительно.

К сожалению, мой голос дрогнул. Джейми захлопнул позади себя дверь.

— Ты никогда раньше не была неразумной, — тихо сказал он.

— Не говори мне, какой я была раньше!

Слезы слишком близко подступили к глазам, и я закусила губу, чтобы не заплакать.

— Ладно.

Его лицо было очень бледным, отчего царапины, нанесенные Лаогерой, выделялись особенно отчетливо, тремя красными линиями.

— Я не хотел жить с ней, — сказал он. — Она и девочки живут в Балриггане, близ Брох–Мордхи.

Джейми пристально наблюдал за мной, но я ничего не сказала. Он слегка пожал плечами, поправляя рубашку, и продолжил:

— Наш брак был большой ошибкой.

— Ага, но чтобы понять, что это ошибка, тебе потребовалось некоторое время, достаточное, чтобы прижить двоих детей! — не сдержалась я.

Он плотно сжал губы.

— Девочки не мои. Лаогера была вдовой с двумя детьми, когда я на ней женился.

— Вот как?

Вообще–то особой разницы тут не было, но я все равно почувствовала облегчение: выходит, Брианна — единственный ребенок Джейми. Истинное дитя его сердца, даже если…

— Я давно живу отдельно от них, в Эдинбурге, а им только высылаю деньги, но…

— Тебе нет нужды мне рассказывать, — перебила я. — Можно подумать, будто это так важно. Пропусти меня, пожалуйста, я ухожу.

Густые рыжие брови взметнулись.

— Куда уходишь?

— Обратно. Прочь. Я не знаю. Пропусти меня!

— Ты никуда не уйдешь, — решительно сказал он.

— Ты не можешь остановить меня!

Он потянулся и схватил меня за руки.

— Могу, — сказал он.

Он и вправду мог: я яростно задергалась, но хватка у него была железной.

— Отпусти меня сейчас же!

— Нет, не отпущу!

Джейми хмуро взглянул на меня, и я вдруг поняла, что, несмотря на внешнее спокойствие, он расстроен так же сильно, как и я. Он с трудом сглотнул, пытаясь контролировать свой голос.

— Я не отпущу тебя, пока не объясню, почему…

— Да что там объяснять? — гневно заявила я. — Ты снова женился! Чего еще?

Краска залила его лицо. Кончики ушей покраснели — верный признак надвигающегося гнева.

— А разве ты жила как монахиня эти двадцать лет? — требовательно спросил он, слегка тряхнув меня.