Золотая планета - Сергей Кусков

Я отрицательно покачал головой. Этому в школе не учили. Наши скафандры старые, да еще «кастрированные», в них нет такой электроники. Прицеливались мы на занятиях старым дедовским способом — по стволу через мушку. Программы военной подготовки, видимо, рассчитаны на то, чтобы только научить держать оружие, а стрелять с использованием облегчающей эту задачу техники в случае чего мы научимся и сами.

Действительно, как показала практика, система наведения в использовании не сложная, а без нее точность стрельбы падает чуть ли не экспоненциально. А где гарантия, что случись оккупация, у каждого из нас будет такая?

— Смотри.

Она протянула мне игломет и показала, как он подключается к управляющему блоку на рукаве, там, где в обычной жизни у меня браслет.

— А разъем такой же, как у браслета! — заметил я. Она усмехнулась.

— Наоборот, это у браслетов сделан такой же выход. Специально, чтобы к ним можно было подключать оружие. Стандарт, принятый на случай войны.

Я присвистнул.

— Так что, получается, можно подключить любую винтовку к любому браслету? Но это же опасно!

— Почему?

Я пожал плечами.

— Ну, преступность, криминал. Они же могут этим воспользоваться.

— Когда начнется война, малыш, всем будет поровну на криминал, — понизила она голос. — Повторю, это все сделано на случай высадки врага на планету. А криминал в любом случае найдет, как использовать оружие. Раз могут достать иглометы — то достанут и управляющие блоки, какие бы выходы у них ни были. Это же элементарно.

Я задумался. Хм… А она, пожалуй, права!

Сколько тайн открывается, и все как-то походя. А страна наша, получается, насквозь милитаризована?

Тогда я еще не знал, до какой степени милитаризована наша страна. Она готовилась к войне все столетие своего существования, была нашпигована всем, что может помочь сражаться или мешать противнику. Причем нашпигована не только вещественными предметами, но и «идеями» — разными патриотическими программами по работе с молодежью с военным уклоном, пропагандой, скрытой и открытой, в том числе пропагандой военных игр, которые у нас даже популярнее футбола. Ну, не менее популярны. И, разумеется, тщательно поддерживаемый в СМИ образ абстрактного «врага», куда ж без него!. Это не считая запрятанных где-то под сотым метром гор оружия, которого хватит не на сто, а на все двести миллионов человек.

Все это находится на виду, мы сызмальства к этому привыкли, потому и не обращаем внимания на сложившееся положение вещей. Хотя в той же Империи, например, слыхом не слыхивали о патриотических программах и сочтут за дикость установку в центре городов замаскированных под объекты архитектуры средств электронного подавления.

На Венере все в той или иной мере сделано с расчетом, чтобы стать оружием в случае планетарной высадки. Ну, или для поддержки власти на случай вооруженного переворота…

— Оружие — индивидуальное, — продолжала сеньора, возвращая меня на землю от абстрактных размышлений. — Хоть ты не кадет, оно тоже будет закреплено за тобой и твоим скафандром, будешь за него отчитываться. Привыкай. Вопросы?

— Оно тоже боевое? — я внимательно рассматривал протянутую скорострельную винтовку, вертя ее и так и эдак. Я впервые держал в руках боевое оружие, из которого можно стрелять не пулями, а настоящими иглами, для которых не существует никаких преград. А что оно боевое, как и скафандр, не сомневался. Сеньора подтвердила это, презрительно скривившись:

— Естественно! У нас все боевое! Знаешь, как эта штука называется?

Я утвердительно кивнул.

— «Жало».

— А какая модель?

Тут ответить не мог. В таких тонкостях не разбирался. Она назвала, словно читая лекцию:

— Скорострельная винтовка ALR-112 «Aguijуn». Игломет средней мощности и невысокой дальности стрельбы. Предназначена для ведения боевых действий в помещениях и закрытых пространствах. Достоинства: легкость, мобильность, высокая скорострельность. Недостатки: малая мощность и невысокая дальность прицельной стрельбы.

Я кивнул, стараясь все это запомнить.

— Штука как раз для тебя. Ты «правило номер один» знаешь? Насчет оружия венерианского солдата?

Я поежился. Естественно, знаю. Но от ее вмиг ставшего ледяным взгляда и прорезавшихся холодных ноток в голосе стало не по себе.

— «Оружие — часть тебя. Боец, оставивший свое оружие, недостоин носить гордое звание солдата Венеры!» — как по писанному отрапортовал я, вытягиваясь в струнку.

— А знаешь, что оно означает на практике?

Разумеется. Это знает на Венере каждый, с пеленок. Это тоже часть военно-патриотической программы.

— Если ты бросишь или выронишь оружие, Шимановский — понизила она голос почти до шепота. — Твои тесты на этом закончатся. За воротами. И это не мое правило, это правило Венерианского королевства. Вопросы по этой части?

Вопросов не было.

Оружие для бойца — продолжение его руки, часть его самого. Как сердце, печень или почки. Боец, потерявший оружие, равносилен бойцу, потерявшему жизненно важный орган. За такой проступок мгновенно выгоняют из армии, а в военное время даже расстреливают. Наша армия — наша гордость, защита и опора. Порядки в ней строже, чем в любой другой в мире, но это потому, что мы в кольце врагов. Нам НАДО выжить, несмотря ни на что. И такие суровые драконовские порядки — лишь составляющая выживания.

Боец всегда при оружии, в столовой, в спальне, в туалете. Без него он — никто. За пределами «имперского» сектора даже в увольнительные солдаты расквартированных там частей ходят вместе с ним. И тем более за пределами планеты. Для нашего государства и общества это норма, и я только что стал частью этой нормы.

Отныне я — солдат. Боец. Настоящий. Именно это означают ее слова. И требования ко мне теперь такие же — настоящие, взрослые.

«Игры кончились, Шимановский! Ты хотел взрослой жизни — получай! И отвечай за нее по полной программе, без скидок.»

Я вытянулся в струнку и откозырнул, благо, на мне был надет шлем.

— Так точно! Слушаюсь, сеньора инструктор!

Той моя реакция понравилась.

— Пошли, соискатель Шимановский. Будем делать из тебя человека!

Мною как и в прошлый раз, занимались трое. «Первая», еще одна, до сей поры незнакомая тетка с суровым лицом и рваным шрамом на щеке, «Вторая», и Катарина. Сеньора майор, уже переодевшаяся в форму, в основном стояла в стороне с планшеткой, в которую время от времени что-то записывала. Остальные постоянно со мной общались, давали задания и объясняли непонятные моменты.