Отечник проповедника - игумен Марк Лозинский

Слово праведника

См. также: Грешник № 204; Мученик № 571; Последование Богу № 829; Праведник. № 860; Старец № 1084.

1025. Инок повелел сарацину, приблизившемуся к нему с целью ограбления, стоять, и он простоял двое суток, пока старец не отпустил его

См. также: Праведник

В Клизме (Клизма, Колцум — арабск. — древняя крепость неподалеку от Суэца) язычник-сарацин рассказывал тамошним жителям: "Однажды я отправился на охоту на гору аввы Антония. Подхожу к горе и вижу сидящего инока. В руках у него была книга, которую он читал. Иду прямо к нему, чтобы ограбить его, а, может быть, и убить. Но когда я приблизился к нему, он простер ко мне свою правую руку и сказал: "Стой!" И я простоял двое суток, будучи не в состоянии сдвинуться с места. "Ради Бога, Которого ты чтишь, отпусти меня," — стал я просить. "Ступай с миром!" — сказал инок. И я получил возможность сойти с того места, на котором стоял." (Луг духовный. С. 160).

Слово праздное

1026. Слово, услышанное старцем вне келии, настолько запечатлелось в нем, что он забыл 14 книг, которые знал наизусть

См. также: Празднословие

Рассказывали об одном старце в Келлиях, что он был великим подвижником. Когда он занимался своим деланием, случилось другому, также святому мужу, прийти к его келии и услышать, что старец препирается со своими помыслами: "Доколе я буду из-за одного этого слова забывать все, что знаю?" Стоявший за дверью сначала думал, что старец спорит с каким-либо посетителем. Он постучался в дверь с намерением примирить несогласных между собой. Войдя в келию, видя, что в ней никого нет, и будучи коротко знаком со старцем, он спросил его: "С кем ты споришь, авва!" Он отвечал: "Со своими помышлениями. Четырнадцать книг я выучил наизусть и вот услышал ничтожное слово вне келии. Когда же, возвратясь в келию, я захотел упражняться в деле Божием, все выученное наизусть как бы перезабыл и только одно то слово, которое слышал вне келии, приходит мне на память в час моего служения. По этой причине я препирался со своими помышлениями." (Еп. Игнатий. Отечник. С. 502. № 112).

Смерть

1027. Рассказом о счастливом дне в году отец побудил своих сыновей трудиться непрестанно

См. также: Подвиг; Постоянство подвига; Труд

В одном семействе приучали детей к особенному трудолюбию и благодаря этому обогатились. Однажды в этом семействе произошло следующее. Рассказывали, что отец будто бы знал такой день, потрудившись в который можно было навсегда обогатиться и потом уже жить не работая. Дети с радостью пошли к отцу и умиленно стали просить его, чтобы он указал им тот день, после которого можно было бы им жить не трудясь. Отец отвечал: "Я и сам, дети, забыл этот день, но идите и потрудитесь год. В это время, может быть, вы и сами узнаете о дающем беспечальное житие дне." Дети потрудились целый год, но такого дня не определили и сказали об этом отцу. Отец отдал им должное за труд и посоветовал: "Вы вот что сделайте, разделите теперь год на четыре времени — весну, осень, зиму и лето, трудитесь и найдете тот день." Дети трудились, но такого дня, в который можно было бы навсегда обогатиться и больше уже не трудиться, опять не определили. Отец по окончании года снова отдал им награду за труд и при этом еще сказал: "На будущее время поступите так: разделите год на двенадцать месяцев, опять работайте и найдете этот день." Дети и это повеление отца исполнили, но дня, в который можно было бы обогатиться и после которого не трудиться, — не сыскали. Тогда дети сказали отцу: "И опять указанного тобой дня мы не нашли, а поскольку утомились, да и средства к жизни себе приобрели, то больше трудиться уже не станем." Отец отвечал: "День, который я указал вам, есть день смерти, а потому вы его и не нашли, ибо он постигает нас весьма часто и тогда, когда мы вовсе о нем не думаем. А потому должно трудиться для спасения души день и ночь и готовиться к смерти." (Прот. В. Гурьев. Пролог. С. 339).

1028. Авва Аполлоний имел желание, чтобы Господь взял его скорее к Себе, но ему было сказано, что он должен еще умножить число подражателей своих подвигов

Узнав о смерти своего брата, отшельника, авва Аполлоний стал молиться, чтобы Господь и его скорее взял и вместе с братом дал ему блаженное успокоение на Небесах. Господь Спаситель отвечал ему: "Еще немного времени должно прожить тебе на земле, да умножится число подражателей жизни и подвигов твоих. Великое множество иноков вверено будет тебе, как бы целое воинство святых, да обрящешь за то достойное воздаяние." Все действительно исполнилось согласно видению. Привлекаемые его славой, духовной мудростью и в особенности примером его жизни, собирались к нему со всех сторон иноки, отрекаясь от мира и составляя как бы своего рода великий собор. (Руфин. Жизнь пустынных отцов. С. 42).

1029. Бесстрашие индийских иноков перед смертью, высказанное ими в беседе с царем Авениром, было подтверждено их мученической кончиной

См. также: Бесстрашие; Мужество; Мученичество

Индийский царь Авенир до принятия крещения был злым гонителем христиан. Однажды он издал повеление, чтобы все жившие в его царстве монахи в продолжение трех дней непременно оставили страну и искали себе убежище, где хотели. Тем же, которые не исполнят его повеления, угрожал смертью. Вскоре после этого во время поездки на охоту Авениру довелось встретиться с двумя иноками. Увидя их, царь пришел в сильное раздражение и с гневом сказал им: "Что же? Разве вы не знаете, что в три дня вы все должны были оставить мою страну?" — "Знаем, — отвечали иноки, — и вышли из твоей страны. А то, что ныне проходим здесь, так это для того, чтобы доставить пищу оставшимся братиям." — "Да какая же им пища нужна, — вскричал царь, — когда они осуждены на смерть? Разве вы не знаете, что все приговоренные к смерти находятся в ужасе и печали и не требуют пищи?" — "Нет, царь, не все осужденные на смерть находятся в страхе и печали, — отвечали иноки, — ужасаются смерти только те из них, которые ничего хорошего не ожидают для себя в Будущей Жизни и к земным благам настолько привязаны, что с величайшим трудом расстаются с ними. Мы же, оставив этот мир и все, что в нем, проходя ради Христа узкий и прискорбный путь, смерти не боимся, потому что любовь имеем лишь к небесному и смерть вожделенна для нас, как скорейшее прохождение к Жизни лучшей и Вечной." — "Но, однако, — сказал царь, — вы вышли из моей страны, значит, на самом деле боитесь смерти." — "Нет, царь, не из-за страха смерти мы вышли из твоей страны, — отвечали иноки, — а из-за жалости к тебе, чтобы не подвергнуть тебя за умерщвление нас большему осуждению. А уж если нашей смерти непременно желаешь, то опять повторяем тебе, что она для нас не страшна." Слыша это, Авенир еще больше разгневался и тотчас повелел предать иноков злой смерти — сжечь. Так, заключает сказание, "смерть прияше, Христовы угодники огнем и мученический подвиг и венцы получиша." (Прот. В. Гурьев. Пролог. С. 214).

1030. Ужасы смертного часа, испытанные преподобной Феодорой

Преподобная Феодора, ученица великого угодника Божия Василия Нового, поведала о своей кончине: "Когда настал час моей смерти, я увидела лица, которых никогда не видела, услышала глаголы, которых никогда не слыхала. Что скажу? Лютые и тяжкие бедствия, о которых я не имела понятия, встретили меня по причине моих дел. Как рассказать телесную боль, тягость и тесноту, которым подвергаются умирающие? Как бы кто обнаженный, упав в великий огонь, горел, истаивал, обращался в пепел, — так разрушается человек смертной болезнью в горький час разлучения души с телом. Когда я приближалась к концу моей жизни и наступило время моего преставления, то увидела множество эфиопов, обступивших мой одр. Лица их были темны, как сажа и смола, глаза их — как каленые угли. Видение так люто, как сама геенна огненная. Они начали возмущаться и шуметь. Одни ревели, как звери и скоты, другие лаяли, как псы, иные выли, как волки. Смотря на меня, они ярились, грозили, устремлялись на меня, скрежеща зубами, и тотчас же хотели пожрать меня. Между тем готовили хартии и развивали свитки, на которых были написаны все мои злые дела, как бы ожидая какого судии, долженствующего прийти. Убогая моя душа была объята великим страхом и трепетом. Не только томила меня горесть смертная, но и грозный вид и ярость страшных эфиопов были для меня как бы другой, лютейшей смертью. Я отвращала мои очи во все стороны, чтобы не видеть страшных лиц и не слышать их голоса, но не могла избавиться от них. Они всюду шатались, помогающего мне не было. Когда я окончательно изнемогла, то увидела двух светоносных Ангелов Божиих в образе юнош невыразимой красоты, идущих ко мне." (Маргарит. С. 83).