У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   - Для начала, Димитри, с Полиной дело вовсе не в этой грязи, как ты выразился. Так говорят обо всех, обращать на это внимание не следует. Тут точно по пословице: собаки лают, караван идет.

   - И чего я не вижу? - князь коротким взглядом подвинул правозащитнице пепельницу.

   Марина, поблагодарив его улыбкой, погасила окурок и коротко развела руками:

   - Переданный портал, конечно. Теперь она уже никто, а общественный вес "Ключика", может быть, еще удастся перехватить маркизу да Юну. А может быть, и не удастся.

   Димитри грубо выругался на сааланике. Ему показалось, что тихо. Увидев ошалелый взгляд Лейшиной, он выговорил:

   - Прости. Я не думал, что все настолько скверно.

   - Ничего, - усмехнулась она. - Я понимаю и, не поверишь, сочувствую. Поиск достойного конкурента на настолько тщательно расчищенной поляне - задача сложная и неприятная.

   - Одного мало, Марина, - вздохнул Димитри. - Нужно не меньше четырех. А лучше бы пятерки три.

   - О... - только и сказала Лейшина.

   - Марина... - он сел в кресло напротив, оперся локтем на чайный столик. - Ты знаешь меня уже достаточно хорошо, чтобы понять, что выиграть эту конкуренцию я могу, даже если соперников будет десять, а не пять вместе со мной. Больше того, если я ввяжусь всерьез, я должен буду ее выиграть. Именно поэтому ввязываться мне нельзя. Здесь не может быть одного лидера, Марина. Не та земля, не те люди, не те договорные правила. А я не могу быть вторым. Так и не научился, представляешь?

   - Но как ты тогда видишь свою роль? - спросила Марина, сражаясь с зажигалкой.

   - Очень просто, - Димитри покосился на кончик ее сигареты, и табак затрещал, тлея. - Я намерен оставить себе роль посредника между двумя государственными советами, советом края и советом империи. И свидетеля решений. Хотя бы до тех пор, пока отношения между Исанисом и Санкт-Петербургом не уравновесятся в достаточной мере.

   - А император? - спросила потрясенная правозащитница. - Он позволит?

   Димитри улыбнулся.

   - Сперва, дорогая мистрис консультант, нужно сделать так, чтобы было что позволять.

   Именно в это самое время кузены да Шайни беседовали в зимнем саду резиденции. На скамье между ними лежало письмо, адресованное Унриалю. Но развернуто оно было текстом к Айдишу. Несколько строк, написанных четким мужским почерком на сааланике, содержали то ли приказ, то ли совет, то ли предложение. "Крестись и возвращайся, я приму тебя". И подпись, знакомый обоим росчерк Вейена да Шайни.

   Их разговор остался секретом. Маги Академии не выдают тайн конфиденции.

   Зимнепраздник проходил живо и весело, но без особого пафоса. Прием в Адмиралтействе в этот раз был небольшой, Охотников отпустили праздновать в казармы, но разрешили желающим присоединиться к дежурным на базах, городские отряды получили к празднику какие-то выплаты и свободные дни, а остальное было на личное усмотрение каждого. По городам гремели магические салюты - сааланские бароны и графы развлекали население. Все работающие плазменные экраны крутили кино и мультфильмы. Сааланцы полюбили "Карнавальную ночь" и почему-то московский новый сериал "Повести Белкина". Я посидела с нашими за столом, потом ушла в тихий угол и попыталась зубрить к экзаменам, но угол оказался совсем не тихим. На меня свалились по очереди три или четыре целующихся парочки, последние особенно бойкие уронили на пол мои учебники и нечаянно порвали шпору, по старой памяти сделанную на всякий случай. Ругнувшись, я собрала барахло и пошла искать Макса - авось он меня приютит. Пока до него добралась, успела раз пять отказаться от выпивки, раз семь сказать, что уже сыта, и с десяток раз объяснить, что праздновать уже не буду, а вот учить буду, и я это серьезно.

   Макс нашелся в лаборатории. Два мага в цветах да Айгита придержали меня на входе, но из-за двери раздалось: "Алиса, входи, уже можно!" - и я вошла. Сделала шаг и замерла, услышала только, как за мной закрыли дверь. Половину лаборатории занимала модель сосновоборского купола. Внешняя радужная полусфера переливалась в пяти шагах от меня, внутренняя отстояла от внешней еще на три шага. Под внутренним мыльным пузырем стоял резервуар с какой-то светящейся жидкостью. Над ним был стол с явно биологическим оборудованием. В прозрачном боксе на столе замерли муравьи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   - Это пятый опыт, - негромко сказал Макс, подходя.

   - А предыдущие четыре? - спросила я почему-то очень тихо.

   - Да пока никак, - вздохнул он. - В псевдостазисе, включенные в систему купола, они могут находиться хоть год, а вынутые рассыпаются в пыль за считаные минуты. Все еще не получается подобрать протокол, позволяющий хотя бы сохранить целым труп. С другой стороны, - он ободряюще улыбнулся мне, - когда я здесь появился, никто не представлял даже как снять верхний купол. Да что там, когда я пришел, и модели еще не было. А теперь мы дезактивируем раствор и снимаем оба слоя защиты. Правда, муравьям с того не легче.

   Я кивнула, ощущая тело заржавевшим или хорошо промороженным.

   - Макс... - получилось шепотом, и я откашлялась перед тем как продолжить, - это распоряжение князя?

   - Что именно, малыш? - спросил он как-то бережно.

   Я указала рукой на купол. Язык окончательно прилип к зубам. Макс пристально посмотрел мне в глаза.

   - В уже выполненной части да. Но я убедил его подождать. Ради вас с Леонидом. Ради тебя и таких, как ты. Год или два ничего не изменят ни в политических играх, ни в экономическом положении. А для тех, кто ждет оставшихся в куполе, мне кажется, очень важно получить... - он как-то рвано выдохнул, - хотя бы не пепел. Я постараюсь сделать как можно больше, но пока не знаю, что получится.

   - И князь согласился?

   По лицу Макс прошла неуловимая тень.

   - Он принял мои аргументы. В конце концов, это ведь и вопрос его репутации.

   Именно после этой фразы во мне очнулся журналист. Во всяком случае, я прямо всей собой почувствовала, как что-то внутри распрямилось едва ли не со щелчком и странный ток, точно не магия, пробежал от позвоночника к рукам и ногам, а потом обратно. Ощутить на лице задумчивую улыбку я еще успела, а вот промолчать уже нет.

   - Интересно, - спросила я, - как ты между службой и дружбой границу проводил? И как сумел не запутаться в этом всем?

   В ответ он улыбнулся так тепло, как только он и умел:

   - Можно и не проводить границу. Это довольно легко объединяется.

   - Не представляю, - призналась я.

   Он провел пальцем по моей щеке, то ли стирая что-то, то ли отвлекая меня от мыслей, и улыбнулся:

   - Ты просто забыла. Это не страшно, потом вспомнишь. Ты с чем-то ведь пришла?

   - Угу, - согласилась я. - С учебниками и конспектом. Искала тихий угол, где на меня никто не свалится и не помешает учить. А то, не поверишь, на меня упали четыре раза подряд. Шпаргалку вот порвали...

   - Что порвали? - потрясенно спросил Макс с квадратными от удивления глазами. - Ты что, действительно вручную на бумаге писала шпаргалку к экзамену?

   Я поняла, что краснею до ушей. Макс засмеялся:

   - Пойдем попросимся в лабораторию Дейвина, надо же тебе где-то нормальные шпаргалки сделать.

   Но да Айгита в резиденции не оказалось. В результате нас к себе пустила куда-то собравшаяся уходить Асана. Она была в сногсшибательно красивом шелковом платье, накрашена и причесана в местном, не сааланском стиле. Мы хором пожелали ей хорошего вечера, и она ушла, подмигнув мне напоследок. Перед тем, как начать сливать в кристалл конспекты билетов, я еще раз задумчиво посмотрела на дверь. Что-то в одежде Асаны было неправильное, как бы не от сааланки, а от землянки, причем не всякой. Ну да, точно. Саалан не носили сумок, а у виконтессы при себе была довольно большая дамская сумка, в которую можно было упаковать пяток банок пива... или пару обуви ее размера. И сорвалась она на ночь глядя. Ну ладно, еще не совсем на ночь, восьмой час всего-то, но все равно что-то в этом всем было странное. Я заметила, что зависла над этой мыслью слишком надолго, одернула себя и переключилась на конспект.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})