Страсть - Федор Раззаков

– Я с детства любил Людмилу Георгиевну как женщину.

В конце концов певица сдалась. Теперь он всегда рядом с ней.

Певица настолько доверяет Кизину, что сделала его директором своего Благотворительного фонда. Более того, как нам стало известно из достоверных источников, именно он распоряжается всеми финансами фонда и самой Зыкиной…

Сейчас они много времени проводят на подмосковной даче Людмилы Георгиевны в Архангельском. Кизин – один из немногих, кто постоянно приезжает в ее загородную резиденцию и задерживается там на несколько дней…»

В июле 2009 года Людмила Зыкина скончалась.

Изольда ИЗВИЦКАЯ

Эта популярная некогда киноактриса (ее визитная карточка – роль Марютки в фильме 1956 года «Сорок первый») вышла замуж сразу после окончания ВГИКа в 1955 году. Со своим мужем – 20-летним актером Эдуардом Бредуном – она познакомилась на съемках фильма «Последний эшелон». Стоит отметить, что Изольда была девушкой видной и всегда нравилась мужчинам. Еще в 1951 году, когда она приезжала на кани-кулы к родителям в Дзержинск, она могла выйти замуж за студента Ленинградского института киноинженеров Вячеслава Короткова. Однако то, что они жили и учились в разных городах, не способствовало развитию их романа. В итоге он закончился, едва начавшись. А ведь если бы он продолжился и закончился свадьбой, судьба Извицкой могла бы сложиться совсем иначе – не трагично.

Хорошо стартовав во второй половине 50-х и снявшись в целом ряде картин в главных ролях, Извицкая затем (в начале 60-х) оказалась не у дел. Творческая невостребованность больно била по самолюбию актрисы. Слава, едва начавшись, тут же улетучилась, и привыкнуть к этой мысли для Извицкой было труднее всего. Если бы рядом с нею тогда оказался верный друг, который подставил бы ей плечо, глядишь, все бы повернулось иначе. Однако такого человека рядом с нею не оказалось. Муж, Эдуард Бредун, будучи актером среднего уровня, видимо, завидовал успеху жены и поэтому на роль наставника явно не подходил. Говорили, что он сильно обижался, когда на студии ему вслед бросали: «Это Эдик, муж Изольды Извицкой…» Единственное, что он сумел сделать, – так это на-учил жену заглушать обиды водкой. Так постепенно они оба стали спиваться. По этому поводу критик А. Бернштейн позднее напишет:

«Именно Бредун, может быть сам того не желая, приучил молодую жену к спиртному. Но это не помешало ему впоследствии оскорблять ее, обвиняя в пьянстве… Первый в жизни бокал шампанского актриса выпила на свадьбе, когда ей было 23 года. Потом, по инициативе Бредуна, начался длительный период домашних застолий, на которых царствовали крепкие напитки – водка и коньяк. Свою роль в жизни Извицкой сыграли и официальные приемы, ресторанные встречи с благодарными поклонниками и зрителями… Влияние алкоголя на ее хрупкий организм было разрушительным: уже скоро она неожиданно для окружающих начала терять «координацию движений», уходить в «небытие». Актеры рассказывали мне, что во время кинофестиваля в Горьком из комнаты гостиницы, которую занимали Бредун и Извицкая, был слышен такой разговор: «Мне плохо, Эдик… Я больше не могу пить эту гадость». – «А ты опохмелись, легче будет».

Бывало, во время отъездов мужа на съемки или гастроли актриса забывала о водке, но неожиданно приезжал Бредун с неизменной бутылкой, затем почти каждый день появлялись «друзья» и ставили на стол «Столичную» или коньяк…

Бредун все чаще уезжал в киноэкспедиции, на гастроли (с 1958 года он работал в Театре-студии киноактера), забирая с собой почти все свои вещи и даже магнитофон. А потом она начала пить сама…»

Как это ни кощунственно звучит, но в поведении Бредуна ясно угадывается желание опустить жену ниже себя, отомстить ей за собственное униженное положение в кинематографической среде. Трагизм ситуации усугубляло и то, что актриса не имела возможности родить детей. Одиночество ее изматывало.

Однако о роли Бредуна в трагической судьбе актрисы существует и другая точка зрения. Известная актриса Майя Менглет так озвучила эту позицию:

«Если вам кто-то скажет, что в смерти Извицкой повинен Эдик, не верьте. Когда Изольда стала пить, он пытался ее лечить, устраивая в больницы. Не получилось, видно. Он с ней устал. И потом, наш киношный мир такой христопродажный, многие ей завидовали и ее депрессию воспринимали чуть ли не с восторгом».

Эту же позицию защищал позднее и Леонид Филатов в своей телепередаче «Чтобы помнили». В главе, посвященной Извицкой, он так отозвался о ее муже: «Все-таки не забудем, что Бредун был любимым Изольды Извицкой. Поэтому, если он в чем-то и виноват, с него спросится на небесах. А мы поступим в отношении его памяти так, как поступала всегда сама Изольда, умудрившаяся за всю свою жизнь не сказать ни о ком ни одного дурного слова».

В 60-е Извицкую все сильнее засасывал омут пьянства. Водку она обычно покупала в соседнем с ее домом магазине, причем часто делала это не сама, а просила об услуге соседей или друзей. В один из тех дней (в январе 1971 года) от нее ушел муж Эдуард Бредун. Собрав вещи, он переселился к подруге жены, некой продавщице ковров. Изольде он не оставил ни копейки. Этот уход окончательно добил несчастную женщину, ее рассудок помутился. Она закрылась в своей квартире и неделями не показывалась на улице, питаясь только сухарями. На «Мосфильм» она не звонила, поэтому никакой зарплаты ей там не начисляли. В Театре-студии киноактера, в штате которого она числилась, зарплата ей шла, однако и там она не показывалась. Это было удивительно, так как незадолго до этого Извицкой предложили роль в новом спектакле «Слава» по пьесе драматурга Гусева. Это предложение ободрило ее, она целыми днями учила дома свою роль. И вдруг в конце февраля 1971 года актриса пропала.

Хватились ее спустя несколько дней. Как вспоминала актриса Татьяна Гаврилова: «Третьего марта диспетчер театра, обеспокоенная тем, что телефон Извицкой не отвечает, позвонила Бредуну и попросила его пойти на квартиру бывшей жены и, если никто не отзовется, открыть дверь своим старым ключом (Извицкая жила в доме № 4, кв. 6 по 2-му Мосфильмовскому переулку. – Ф. Р.). Но Бредун не смог попасть в квартиру – дверь была закрыта, а ключ торчал в замочной скважине с другой стороны. Вызвали милицию, слесаря из ЖЭКа, и они без особого труда взломали закрытую дверь.

Изольда Васильевна лежала на полу как-то боком в стеганом французском халатике, головой – на кухне, худеньким телом – в комнате. Увидев все это, Бредун громко сказал: «Уже набралась, вставай!» Но Извицкая не поднималась. На лице отчетливо проступали характерные пятна, и слесарь проворчал: «Ты что, не видишь, она же мертвая!» Видимо, актриса шла на кухню, но, потеряв сознание, упала и умерла. Судя по всему, пролежала так больше недели. Еды в доме не было никакой, лишь кусочек хлеба, наколотый на вилку, лежал в металлической селедочнице. Я слышала, как следователь, приехавший на место происшествия вместе с врачом, сказал: «Она хорошо поддала». Однако по настойчивой просьбе Бредуна смерть Извицкой объяснили «отравлением организма неизвестными ядами, слабостью сердечно-сосудистой системы». Поползли слухи: «Изольда Извицкая отравилась, повесилась…»