Зимняя роза - Кэтлин Вудивисс

— Вам известно, куда шериф отправил мою супругу?

Несмотря на то что слова были произнесены с могильным спокойствием, они заставили Клодию вздрогнуть. В скрипучем голосе она услышала такое, что заставило ее испугаться за свою безопасность.

— Чарльз… — в страхе взвыла Клодия.

Как только слуга сделал несколько нерешительных шагов вперед, лорд Сэкстон повернулся:

— Оставайтесь на месте, если вам дорога жизнь. Я не потерплю никакого вмешательства.

Чарльз отступил на то же количество шагов и нервно прикрыл дверь, чтобы хоть чем-то занять себя. Клодия побледнела, когда голова в маске повернулась и она увидела сквозь прорези жесткий блеск глаз.

— Ну? — прогремел голос лорда Сэкстона, — Вам известно?

— Аллан прислал записку отцу, — бросилась объяснять Клодия. — Я представления не имела о том, что он сделал, пока не прочла. По-моему, он держит ее в старом заброшенном замке где-то к югу от Йорка. Я как раз собиралась поехать посмотреть, как у Эриенн дела. Есть ли сообщение… — Взгляд из-под кожаной маски стал еще жестче, и она, запнувшись, замолчала, почувствовав, что он видит ее насквозь и понимает, что она лжет.

— Если у вас нет возражений, мисс Тэлбот, я отправлюсь с вами. Мой экипаж может поехать следом.

— Но…

Она искала какой-нибудь предлог, чтобы остановить лорда Сэкстона, но когда он уставился на нее с неподвижной улыбкой из-под маски, Клодия ощутила, что капкан близок. Пытаясь избежать его, она спросила:

— А вы знаете, что у вашей супруги ребенок… от этого изменника, Кристофера Ситона?

Теплящийся огонек не дрогнул.

— Вы меня слышите?

— Да, я слышу, — медленно кивнул он головой в капюшоне. — Мне надо с ней о многом переговорить.

Брови Клодии поднялись, так как ее озарила новая мысль. Возможно, ей все же удастся сильно отомстить, если она отвезет этого жуткого человека к той женщине. Он может обойтись с Эриенн жестоко, и она станет свидетельницей побоев, которые эта девка заслужила. При мысли о подобном возмездии губы Клодии тронула улыбка. После того как лорд Сэкстон разделается со своей женой, Кристофер Ситон не пожелает больше смотреть на нее, и разумеется, она, Клодия, быстро предложит ему свои соболезнования по поводу утраты любовницы.

Она чуть ли не с радостью помахала рукою, приглашая калеку последовать за собой.

— Пойдемте. Дорога займет некоторое время, поэтому надо выехать сейчас, если мы хотим добраться до замка к полудню.

Лорд Сэкстон последовал за нею, волоча свою непослушную ногу мимо дворецкого, который в изумлении наблюдал за ними. Он знал, что госпожа имеет взбалмошный характер, однако засомневался, в своем ли она уме, отправляясь в путь с чудовищем, которое явно угрожало ей. Чарльз закрыл за ними дверь и покачал головой, проходя через холл. Движение на лестничной площадке заставило его остановиться и посмотреть вверх, где стояла, опершись о балюстраду, служанка. Теперь, когда хозяйка ушла, ненависть на лице девушки проявлялась вполне ясно.

— Надеюсь, что он спустит ее в какую-нибудь загаженную яму.

Эйвери удалось доехать на телеге до границы владений Тэлбота, хотя пастух, который предоставил ему это место, весьма скептически осмотрел одутловатые белые ноги, торчащие из-под странной юбки, прикрывавшей его тело. Однако, передвигаясь самым быстрым в его положении и крайне болезненным шагом по дорожке, ведущей к усадьбе Тэлботов, Эйвери не задумывался над тем, что мог подумать о нем этот человек. Карета Тэлбота проехала мимо них по дороге, и Эйвери издалека узнал сидевшего в ней лорда. Эйвери некогда было думать о своем одеянии, он был слишком озабочен тем, чтобы успеть поймать лорда Тэлбота до того, как тот отправится в очередную деловую поездку.

Эйвери оправил полу штанов, когда порыв случайного ветерка ласково прошелся по нему сзади, однако не сбавил свой одышливый шаг, так как увидел прямо перед собой усадьбу и стоящую на дорожке перед парадным карету Тэлботов. Эйвери как мог привел в порядок свою запачканную одежду и преодолел добрую дюжину ступеней перед центральным входом. В результате настойчивого стука в дощечку на двери Эйвери оказался лицом к лицу с исполненным достоинства дворецким, который испытал мгновенный приступ отвращения при виде приветствовавшего его незнакомца. Он измерил оборванца презрительным взглядом, прежде чем вновь приобрел величественный вид и фыркнул:

— Да?

— Э, я вижу, что его светлость дома. — Эйвери откашлялся. — Мне бы хотелось переговорить с ним несколько минут.

Брови Чарльза быстро дернулись, после чего он поднял голову и величаво пояснил:

— В настоящее время у лорда Тэлбота нет времени для приема посетителей. Он собирается выехать по важному делу.

— Я должен немедленно поговорить с ним! — настаивал Эйвери.

Полуприкрытые глаза дворецкого вновь сверкнули в его сторону, и как бы нехотя Чарльз ответил:

— Я спрошу у его светлости, будет ли он говорить с вами, сэр. Ваше имя?

— Эйвери Флеминг! — озабоченно заявил бывший мэр. — Вы меня не узнали? Я бывал здесь раньше!

Чарльз был явно удивлен.

— Вы действительно напоминаете мэра. — Он вгляделся в Эйвери попристальнее и с сомнением покачал головой: — Простите, сэр, но создается впечатление, что с вами произошло серьезное несчастье.

— Вот именно! — с горечью признал Эйвери. — Именно поэтому мне необходимо переговорить с его светлостью!

— Я скоро вернусь, сэр.

Эйвери ждал, едва сдерживая свое нервное возбуждение, пока слуга удалялся в глубь дома и слышались его шаги. Через некоторое время шаги раздались вновь, и Эйвери просиял, увидев, что дворецкий возвращается обратно.

— Что он сказал? Мне позволено войти? — живо поинтересовался он у слуги.

— У лорда Тэлбота мало времени, сэр. Он не сможет принять вас.

— Это же важно!

— Простите, сэр, — надменно извинился Чарльз и разговор не продолжил.

От этого поражения плечи Эйвери опустились, он заковылял прочь от двери и, услышав, как она захлопнулась позади него, стал спускаться вниз по ступеням. Внезапно он ощутил в ногах слабость и прислонился к колесу кареты, полностью обессилевший из-за событий последних дней. Эйвери был уверен, что если бы он только мог сообщить о своем деле лорду Тэлботу, тот бы понял его и проявил сострадание, по крайней мере, дал бы еще несколько фунтов и, может быть, даже лошадь.

Эйвери поднял голову и осторожно потрогал болячку на лбу. У него не было сил идти в Мобри, да и вообще никуда. Он, вероятно, был обречен, не имея коня и еды, чтобы поддержать свои силы. Что же делать? Он лишился всего своего имущества, был брошен семьей и друзьями, и теперь, потеряв возможность переговорить с его светлостью, казалось, окончательно лишен надежды.