Рождение легиона - Gedzerath

– «Хи-хи-хи» – негромко засмеялась желтая пегаска, умильно поглядывая на меня из-за спины своей подруги, уже расстилавшей перед собой нечто длинное и розовое – «Ты такая смешная, когда сердишься, Скраппи. Кстати, а что это такое, Пинки Пай?».

– «Это – свадебная сбруя моей пра-пра-пра-пра-пра-прабабушки!» – гордо ответила розовая земнопони, демонстрируя мне нечто, очень напоминающее перепутанную рыболовную сеть. Подброшенный к потолку, моток веревочек развернулся, и перед нами, на укрытый лоскутным одеялом пол, упала, разворачиваясь, какая-то конская упряжь, сделанная почему-то из плоских, широких, полотняных ремешков. Шире чем обычно, они были сделаны из чего-то, напоминающего мягкую фланель[81], выкрашенную в белый цвет, пестревший веселыми красными горошинами. Небольшие, но удивительно тяжелые, потемневшие от времени пряжки приятно отливали старым серебром, и я только и успела, что охнуть, в мгновение ока оказавшись вытащенной на середину комнаты, где меня уже поджидала розовая земнопони, предвкушающе позванивая металлическими застежками ремешков. Подруги были знакомы с этим предметом обихода явно не понаслышке, и уже буквально через минуту я могла только встревожено фыркать и ежиться от необычного ощущения ремешков, опутавших мою мордочку и тело.

– «Ой, ты такая миленькая в этой сбруйке!» – умиленно воскликнула Флаттершай, отступая от меня на пару шагов и принимаясь разглядывать мою тушку, встревожено ежившуюся во фланелевом великолепии – «Наверное, нужно попросить Рарити сшить cебе такую же в подарок».

– «Я чувствую себя в ней какой-то жертвой педофила!» – пожаловалась я, пытаясь ослабить ремешки на мордочке, мешающие мне говорить – «Блин, и зачем мне этот пир для моли, Пинк? Думаешь, у Графита сразу упадет, как только он увидит меня в этом старушечьем наряде? Отличный план, подруга! Удружила, нечего сказать!».

– «Глупая, это же старый-престарый свадебный наряд, который носила моя пра-пра-пра-пра-пра-прабабушка, а потом пра-пра-пра-пра-прабабушка, а за ней пра-пра-пра-прабабушка…» – пустилась в путаные объяснения розовогривая пони, подтягивая что-то сзади так, что я только ойкнула, чувствуя, как мой хвост, помимо его воли, задирается торчком, словно победный флаг – «Видишь, Флатти? Недаром оно передавалось в семье Пай от одной дочери к другой!».

– «Видишь? Что видишь?» – не на шутку встревожилась я, чувствуя подозрительные дуновения свежего воздуха, овевающие мою промежность, ранее скрытую длинными прядями черно-белого хвоста – «Эй, вы чего там удумали, охальницы?».

– «Ха-ха-ха-ха-ха!» – закатилась от восторга Пинки под аккомпанемент попискивающего смеха Флаттершай – «Ты не успела его надеть, а уже говоришь прямо как бабушка! Глупышка, это белье поможет тебе, и у вас будет все отлично в вашу первую ночь! Слово Пинки Пай!».

– «Ладно, я тебе верю» – покорно вздохнув, я решила больше не испытывать судьбу и не нарываться на новые проверки своей «вместимости». Беспокойно оглянувшись на свою тушку, в глубине души, я вынуждена была признать, что, несмотря на некоторую старомодность, которой так и веяло от этих ремешков, сбруя довольно сильно напоминала теплую фланелевую пижамку, преднамеренно или нет, подчеркивая мой небольшой рост. Бело-розовые полотняные ремешки также неплохо сглаживали мой абрис, скрывая несколько более развитую, чем у прочих кобылок, мускулатуру, и я неожиданно поняла, что уже довольно долго любуюсь собой, переступая с места на место и выворачивая голову едва ли не задом наперед.

– «Ууууу, ты выглядишь такой нежной и соблазнительной в этой штучке» – польстила мне Фалттершай, вынимая из стоявшей на столике вазы цветок и осторожно закрепляя его где-то на моей гриве – «Ой, я жду-недождусь, когда ты появишься перед нами с таким вот украшением за ухом!».

– «Будем надеяться, что ты права. Я заметила, что жеребцы не слишком-то западают на физически развитых подруг, предпочитая полненьких, мягких, розовых свинят, отбивающих своими пышными крупами кавалеров у кобылок из моей кентурии» – нервно хрюкнула я, косясь на нечто белое, свешивающееся у меня из-за правого уха – «Слушай, а что это за бодяга с цветком? Он тоже должен присутствовать в брачном наряде для первой ночи? И почему обязательно белый?».

– «Нет-нет, что ты» – прыснув, смущенно хохотнула желтая пегаска, покосившись на Пинки, тихо угорающую в углу в обнимку с огромной подушкой, в которую розовая дрянь ржала уже несколько минут без перерыва – «Совсем наоборот! Если кобылка носит такой вот цветок за ухом, это значит, что… Уммм… Ну…».

– «Не говори ей!» – взвизгнула розовая, подбрасывая вверх искусанную подушку и вновь заливаясь радостным смехом – «Хахахахаха! Ну Скраппи, это будет для тебя сюрприз, даже целый сюрпризище!».

– «Сюрприз? Ненавижу сюрпризы!» – пробурчала я – «Ладно, кобылки, повеселились – и хватит! А теперь помогите-ка мне освободиться из этой упряжи, пока бравого кентуриона Первой кентурии Легиона не увидели в этаком наряде!».

– «… И вот так Шайнинг Армор и принцесса Кейденс победили целое войско перевертышей!» – закончила свой рассказ Твайлайт, закрывая перед моим носом красиво иллюстрированную книгу. Украшенный ограненными камнями фолиант был явно любим фиолетовой единорожкой, осторожно погладившей жесткую бумажную обложку, отправляя его с помощью магии на полку.

– «Мило» – задумчиво откликнулась я, уставившись на полированную поверхность стола, на котором стояли чашки с цветочным чаем. Живописания отдельных частей рассказа я пропускала мимо ушей, сосредоточившись на таких интересующих меня вещах, как сама битва и магия. Наличие у единорога возможности создавать какое-то непонятное поле, способное отгонять «темных сущностей» неприятно поразило мое сознание, а способность усилить эту возможность посредством объединения сил с его возлюбленной вообще поставило на грань тихой паники, посеяв в моей душе очень нехорошие подозрения по поводу дальнейших планов «Ее Святейшества» – уж очень все это смахивало на узду для Луны, приберегаемую на черный день, и я внутренне содрогнулась, изо всех сил посочувствовав своей подруге и повелительнице. В Кантерлоте она была как в ловушке! Вопросы же Графита были точны и лаконичны – в чьем обличье были пришельцы, кто обеспечивал безопасность, откуда набирались слуги, кто утверждал список гостей… Страж был в своей стихии и, вскоре, Первой Ученице пришлось лезть за личными записями, которые, как оказалось, вела дотошная единорожка.

– «Да все это чепуха!» – наконец, воскликнула скучающая Рейнбоу Дэш, со стуком переворачивая чашку и принимаясь чертить ложечкой на выпавших из нее чаинках непонятные узоры. Похоже, лишь возможность похвастаться своей удалью заставило ее отложить сладостное ничегонеделание, засев с нами в библиотеке – «Главное, что мы победили, в отличие от всяких там…».