Лабиринт Минотавра (сборник) - Роберт Шекли

Сидя в тронном зале, Минос слышал над головой басовые раскаты грома. Значит, Зевс только что успешно сбил очередную кеглю. Сей подвиг сопровождался взрывами гомерического хохота. Минос испустил вздох, скрежетнул зубами и передвинулся к окну. Внизу по широким мощеным тротуарам текла толпа – пожиратели огня, мимы, клоуны, маги, ораторы, музыканты. Раньше Миносу чудилось, что они могут его развлечь. Теперь ему хотелось, чтоб они убрались куда подальше.

Конечно, никуда они не уйдут. Они, и развлекатели и развлекаемые, жили по соседству. Осточертели хуже некуда – и винить некого, кроме самого себя.

13. КАК БЫЛ ЗАСЕЛЕН КНОССОС

Вскоре после постройки дворца Минос обратился к Дедалу с просьбой обеспечить ему новое население: старое-то сгинуло при гибели Атлантиды, и должен же кто-нибудь оживлять город своим присутствием! Дедал, как всегда, в спешке, обремененный кучей других забот, попросту взял первое, что подвернулось под руку, а именно парижан XX века. Честно говоря, Минос имел в виду нечто совсем иное. Скажем, он подумывал, что было бы недурно обзавестись андскими индейцами, или жителями острова Бали, а может, эскимосами. Но как-то не удосужился упомянуть об этом, а теперь не находил в себе духу попросить Дедала забрать парижан обратно: мастер-строитель и так пустился во все тяжкие, чтобы заполучить их.

Пропажа населения Парижа не прошла незамеченной на Земле XX века, и особенно во Франции. Новому французскому правительству пришлось действовать решительно и быстро. Было выпущено заявление, утверждавшее, что парижане исчезли в результате аномалии, которая никоим образом не повторится вновь – такова уж природа аномалий. Это вполне удовлетворило всех, кроме группки экстремистов – сторонников теории международного заговора. Не прошло и года, как Париж был заселен заново. Людей ввозили из других районов Франции, а также из Африки, из Карибского бассейна и Юго-Восточной Азии. Вскоре городская жизнь забурлила, как обычно.

Что же касается похищенных парижан в Кноссосе, то они приспособились к своему новому положению без большого труда. Прежде всего Кноссос во всем походил на Париж, если не считать ассирийских туристов, которых многие ошибочно принимали за американцев. Кроме того, Минос даровал всем жителям бесплатный отпуск в роскошных отелях в недалеких висячих садах Вавилона и тем доказал превосходство просвещенной монархии над любыми разновидностями социализма.

14. В ЛАБИРИНТЕ НАСЛОЕНИЙ

Жизнь в Дедаловом лабиринте – форменный сумасшедший дом. Тесей очутился на пыльной белой проселочной дороге, в тени одинокого оливкового дерева. Слева виднелась гряда невысоких гор. Он присмотрелся внимательнее: что-то с этими горами было не так. Потом он понял, что именно. Горы медленно приближались к нему. Или он сам медленно приближался к горам. Или и горы, и он двигались навстречу друг другу.

Оливковое дерево принялось пятиться как от него, так и от подступающих гор. И вдруг ближайший холм тоже пришел в движение и ринулся к нему. Изучив ситуацию, Тесей хотел было уклониться. Но куда денешься, когда за тобой охотится холм? Бежать? Но как убежать от мчащейся на тебя лавины, от стада слонов? Тесей остался на месте. Героизм дается легче всего, когда ты мертв так или иначе. Да и что прикажете делать?

Он удивился – и сильнее, чем слегка, – когда холм подобрался, как мощная океанская волна, и проплыл под ним вместо того, чтобы накрыть его и раскрошить его плоть и кости в порошок. На нем были теннисные туфли, однако он приподнялся на них, как на доске для серфинга, на одну восьмую дюйма над булыжниками, гравием, песком, скорлупками раковин, окаменелостями, сигаретными окурками и над всем прочим, из чего состоит холм. И когда сошел с выдохшегося холма, то был благодарен судьбе, что остался обутым вообще.

Тесей сразу же сообразил, что его занесло на один из Дедаловых экспериментальных участков. В данной точке пространства-времени лабиринт можно уподобить рядам самодвижущихся дорожек, как в аэропорту. Горы, деревья, озера и сам Тесей размещены на смещающихся поверхностях, которые то надвигаются, то отступают, то кружат одна вокруг другой в соответствии с законами, которые Дедал изобрел, но объяснять не стал, следуя древнему изречению, что тайны оставляют ощущение приятной глубины, а истолкования всегда отдают банальностью.

Смещающиеся поверхности не сталкивались – взаимодействие между ними до поры исключалось, допускалось лишь преходящее наслоение. Впечатление этот участок лабиринта, участок наслоений, производил волшебное, упоительное. Тесею очень нравилось, что самые разные вещи вдруг появляются ниоткуда, наступают на него, а потом удаляются. Вот подплыл и проплыл целый замок, и на бастионах было полно людей – они помахали ему, как самые нормальные туристы. А затем он, без предупреждения, попал в трясину.

В трясине было полутемно, словно в сумерках, колышущиеся тени смыкались с длинными диагоналями древесных стволов. Стояла тишина, нарушаемая лишь отдаленным шелестом чьих-то крыльев. По мере того как тускнели краски вечернего неба, вода в трясине вроде бы поднималась, и белесый мир с разбросанными там и сям нечеткими линиями на мгновение стал напоминать один из искусных японских рисунков, которые иным зрителям кажутся превышающими их понимание. И тут до Тесея донесся долгий неутешный крик морской птицы, вновь шелест крыльев в небе – и жужжание москитов.

Трясина была древняя, очень древняя. В забитых грязью гротах глубоко под поверхностью, на длинных скамьях по стенам, расположились бесчисленные слепые скелеты и аплодировали тонюсенькими висюльками – некогда руками – всему, что бы ни увидели. Всего важнее, что трясина породила особый возвышенный тип речи, который часто зовется болотным трепом и служит в дискуссиях просвещенной цели оправдать все, что бы ни случилось в дальнейшем.

Толчок, безумный чавкающий звук – и Тесей, вырвавшись из цепкой грязи, вновь оказался на твердой земле. Он, признаться, вздохнул с облегчением – и тут вся трясинная конструкция начала распадаться: вероятно, строили наспех. Выяснилось, что он опять идет по дороге – он идет, а не дорога едет, – и что горы также прекратили перемещаться.

Дорога кончилась. Тесей продрался сквозь какие-то шипастые заросли, впрочем, не обращая особого внимания на окружающее. И все же был достаточно бдителен, чтоб отпрыгнуть, когда из зарослей к нему устремилось нечто длиннющее, худющее, синевато-серое.

15. ГОРЕСТИ МИНОТАВРА

Как и многих из нас, Минотавра считали чудовищем гораздо более страшным, чем он того заслуживал.