Русские фамилии - Борис Унбегаун

26

Ср. письмо П. А. Вяземского к В. А. Жуковскому от 13 декабря 1832 г.: «Вот сюжет для русской фантастической повести dans les mœurs administratives: чиновник, который сходит сума при имени своем, которого имя преследует, рябит в глазах, звучит в ушах, кипит в слюне; он отплевывается от имени своего, принимает тайно и молча другое имя, например, начальника своего, подписывает под этим чужим именем какую-нибудь важную бумагу, которая идет в ход и производит значительные последствия; он за эту неумышленную фальшь подвергается суду, и так далее. Вот тебе сюжет на досуге. А я по суеверию не примусь за него, опасаясь, чтобы не сбылось со мной» (Русский архив, 1900, кн. 1, с. 367).

27

Пушкин А. С. Полн. собр. соч., т. VI. Изд-во АН СССР, 1937, с. 192. Ср.: Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Л., 1980, с. 196—198.

28

Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем в 28‑ми тт. Соч., т. IV. М.—Л., 1963, с. 51—52.

29

См.: Лотман Ю. Кто был автором стихотворения «На смерть К. П. Чернова». — Русская литература, 1961, №3, с. 154. Аналогичные сведения находим в воспоминаниях Е. П. Яньковой: «Стал он [Новосильцев] просить благословения у матери, та и слышать не хочет: „могу ли я согласиться, чтобы мой сын, Новосильцев, женился на какой-нибудь Черновой, да еще в добавок на Пахомовне: никогда этому не бывать“. Как сын не упрашивал мать — та стояла на своем: „Не хочу иметь невесткой Чернову Пахомовну, — экой срам!“. Видно, Орловская спесь брала верх над материнскою любовью» (см.: Благово Д. Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные ее внуком. СПб., 1885, с. 390).

30

Этому событию посвящены стихи «На смерть К. П. Чернова», приписываемые иногда К. Ф. Рылееву (см.: Лотман Ю. Указ. соч., с. 153—159). Рылеев, который приходился К. П. Чернову двоюродным братом, был его секундантом на дуэли. Уместно отметить, что имя Рылеева (Кондратий) принадлежало к тому же социальному пласту, что и Пахом — общность происхождения нашла отражение в их именах.

Отголосок этой нашумевшей истории может быть усмотрен в стихотворной повести Н. П. Огарева «Господин», где барышня узнает о смерти любимого:

И думала: «Так умер друг!..»Но как-то вспомнилось ей вдруг,Мечтая над покойным другом,Что был Потап его отец;Могло б случиться наконец —Потапыч стал бы ей супругом!..И тут она, полушутя,Расхохоталась, как дитя…

(Огарев Н. П. Избр. произв. в 2‑х тт., т. II. М., 1956, с. 139).

31

Щукинский сборник, вып. VII. М., 1907, с. 350—351; В. Савинов описывает события со слов секунданта Новосильцева. Ср.: Лотман Ю. Указ. соч., с. 154—155, примеч. 7.

32

См.: Смирнов Д. Рассказы о Грибоедове. — В кн.: А. С. Грибоедов. Его жизнь и гибель в мемуарах современников. Под ред. З. Давыдова. Л., 1929, с. 289.

33

Совершенно так же в анонимной комедии «Народное игрище» (1774 г.) дворянин хочет жениться на крепостной девушке, которая во 2‑м явлении именуется дочерью Федула, а в 12‑м явлении — «Власовой дочерью» (см.: Сатирические журналы Н. И. Новикова. Под ред. П. Н. Беркова. М.—Л., 1951, с. 497, 503, ср. комментарий на с. 590). Это случайная ошибка автора, но она очень характерна: имена Федул и Влас выступают в одном ассоциативном ряду.

34

См.: Лесков А. Жизнь Николая Лескова по его личным, семейным и несемейным записям и памятям, т. 1. М., 1984, с. 80—81. Н. С. Лесков вывел свою бабушку в повести «Несмертельный Голован», где рассказал об этой истории, не изменяя ни имен, ни фамилии (Лесков Н. С. Собр. соч. в 11‑ти тт., т. VI. М., 1957, с. 393).

35

Ср., между прочим, в воспоминаниях Д. Н. Свербеева (1799—1826): «Дочерей же было у нас шесть с именами далеко не аристократическими» (Свербеев Д. Н. Записки, т. I. М., 1899, с. 7—8; имеются в виду имена Матрена, Пелагея, Евфимия, Настасья, Анна и Елена); или в воспоминаниях Е. П. Яньковой (1768—1861) приведен характерный диалог: «Елизавета Петровна, у меня есть племянник, который просил меня познакомить его с вами. — Кто же это такой по фамилии?, — спрашиваю я. — Зовут его Дмитрий Калинович Благово, — говорит она. — Что же, родня, что ли, Мухановым? Это у них только в семье и бывали Ипатьичи да Калинычи, а то этого имени я никогда и не слыхивала в порядочных семьях…» (Благово Д. Указ. соч., с. 384); в другом месте мемуаристка замечает: «…к нам езжали Ергольские: один был по отчеству Тимофеич, другой Гурыч» (там же, с. 42) — отчества выступают здесь как значимая характеристика этих людей (имена которых даже не называются). Знаменательно, что П. А. Вяземскому имя Каченовского — Михаил Трофимович — казалось смешным: «Одно имя это — насмешка», писал он А. И. Тургеневу (письмо от 31 декабря 1820 г. — Остафьевский архив князей Вяземских. Под ред. В. И. Саитова, т. II, СПб., 1899, с. 132—133).

А. Н. Лесков упоминает о художнике из крестьян, который, приехав в столицу, изменил имя Антон на Анатолий, а фамилию Елдаков на Ледаков (Лесков А. Указ. соч., т. I, с. 319—320, ср. с. 467); если изменение фамилии вызвано семантическими ассоциациями (елдак — membrum virile), то изменение имени имеет чисто стилистический характер — имя Антон явно воспринималось как деревенское. А. Н. Лесков считает нужным специально отметить, что художник этот примирился «с не слишком звучным отчеством Захарович», что явно свидетельствует об аналогичном восприятии имени Захар.

36

Благово Д. Указ. соч., с. 147, 152.

37

Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч. в 20‑ти тт., т. I. М., 1965, с. 161, 165.

38

См. с. 19—20, 27, 105—107 нас. изд. П. В. Долгоруков — известный специалист по генеалогии, — в частности, отмечал: «Из числа потомков Рюрика роды, приявшие свое наименование от города или волости, коими владели, оканчивают фамилию свою на ‑ий, а роды, приявшие название от личного прозвища родоначальника своего, оканчивают фамилию свою на ‑ов или на ‑ин» (см.: Долгоруков П. Российская родословная книга, ч. I. СПб., 1854, с. 86—87, примеч.). Непосредственная связь такого рода фамилий с названием владения могла живо ощущаться еще в XVII в. Так, царь Алексей Михайлович запретил князьям Ромодановским писаться родовым прозвищем Стародубские, заявив, что так им называть себя «не пристойно» (см.: Карнович Е. П. Родовые прозвания и титулы в России и слияние иноземцев с русскими. СПб., 1886, с. 51).

Ср. примечательное свидетельство Н. С. Лескова: «Во вкусе … народном, — если кто хочет это проверить, — самыми лучшими прозвищами почитаются прозвища „по страны“ (то есть по стране), а „не от имени человека“. Самое лучшее прозвание у нас идет от края, от города, даже от села, вообще от местности: князь „черниговский“, „одоевский“, воевода „севский“, „гадячский“, „ломовецкий“ барин, „воронецкий“ поп, „рятяжевский“ староста. Все „от страны“. Старому почетном „седуну“ на месте название того места придается, и это есть почет. От „ломовецкого барина“ идут и дети его, тоже „ломовецкие господа“. И всех таких прозваний „по стране“ нет для народного вкуса законнее и „степеннее“. И слух народный на этот счет удивительно разборчив» (см.: Лесков Н. С. Геральдический туман (заметки о родовых прозвищах). — В кн.: Н. С. Лесков. Собр. соч. в 11‑ти тт., т. XI. М., 1958, с. 129). Следует заметить, что фамилии, образованные от топонимов с помощью рассматриваемых показателей, можно встретить, вообще говоря, в разных слоях населения, однако именно для высших социальных слоев они наиболее характерны; речь идет в данном случае об общих тенденциях, а не о правилах, не знающих исключений.

39

Ранее выходцы из Польского государства могли менять фамилии на ‑ский/‑цкий — видимо, ввиду их особой отмеченности в великорусском быту. Так, предок А. С. Грибоедова, Ян Гржибовский, в начале XVII в. переселился из Польши в Россию. Его сын Федор Иванович стал писаться Грибоедовым; при царе Алексее Михайловиче он был разрядным дьяком и одним из пяти составителей «Уложения», т. е. свода законов (см.: Лобанов-Ростовский А. Б. Русская родословная книга, изд. 2‑е, т. I. СПб., 1895, с. 165). Фамилия автора «Горя от ума» представляет собой не что иное, как своеобразный перевод фамилии Гржибовский.