Тайны дома Романовых - Вольдемар Балязин

Одновременно во дворцах появляется косноязычный юродивый Митя Козельский, отчетливо произносивший лишь два слова: «папа» и «мама», и именно с этих пор в интимном кругу Романовых так стали называть царя и царицу. На смену Мите отыскивают и привозят припадочную прорицательницу Дарью Осипову, и рядом с ними мирно уживается еще одна надежда августейших родителей – авторитетнейший иерарх русской православной церкви – отец Иоанн Кронштадтский. Священник одерживает победу и склоняет императрицу поверить в чудодейственную силу Серафима Саровского – пророка, чудотворца и целителя, умершего семьдесят лет назад неподалеку от Арзамаса в Саровской пустыни и похороненного в Дивеевском монастыре.

В середине июля 1903 года Николай II и Александра Федоровна приехали в Саров. Трое суток молились они днем и ночью, прося чудотворца молиться за них перед престолом Всевышнего о даровании им сына. Особенно глубоко прониклась верой в святого Серафима императрица. Ей казалось, что он – рядом с ними, она даже слышала голос святого.

Уезжая из Сарова в Петербург, Александра Федоровна решила, что отныне небесным покровителем ее семьи будет святой старец Серафим. Приехав в Петербург, царица продолжала молиться о даровании ей сына и под Новый, 1904 год почувствовала, что она опять в положении. На сей раз никаких сомнений у нее не было – это, конечно, мальчик.

30 июля 1904 года в жизни царской семьи произошло событие, которого они ожидали десять лет – в четверть второго дня Александра Федоровна родила сына. Николай II в этот день оставил такую запись: «Незабвенный, великий день для нас, в который так явно посетила нас милость Божья. В 1 1/4 дня у Аликс родился сын, которого при молитве нарекли Алексеем… Нет слов, чтобы суметь отблагодарить Бога за ниспосланное Им утешение в эту годину трудных испытаний! Дорогая Аликс чувствовала себя очень хорошо. Мама приехала в 2 часа и долго просидела со мною, до первого свидания с новым внуком. В 5 часов поехал к молебну с детьми».

Однако радость отца и матери была безоблачной всего лишь полтора месяца: висевший над ними дамоклов меч дурной наследственности вскоре упал. Через шесть недель после рождения наследника Николай записал в дневнике: «8-го сентября. Среда…Аликс и я были очень обеспокоены кровотечением у маленького Алексея, которое продолжалось до вечера из пуповины! Пришлось выписать Коровина (лейб-медик, приставленный к Ольге. – В. Б.) и хирурга Федорова (лейб-хирург, профессор Военно-медицинской академии. – В. Б.); около 7 часов они наложили повязку. Маленький был удивительно спокоен и весел! Как тяжело переживать такие минуты беспокойства!… 9-го сентября. Четверг. Утром опять была на повязке кровь; с 12 часов до вечера ничего не было. Маленький спокойно провел день, почти не плакал и успокаивал нас своим здоровым видом».

Это был первый приступ гемофилии – роковой наследственной болезни гессенских герцогов, от которой в семье Александры Федоровны во многих поколениях многократно умирали ее мужские представители.

Но если судьба династии герцогов Гессен-Дармштадтских и была от этого непредсказуемой, то судьба династии Романовых становилась фатальной: по закону о престолонаследии царские дочери не имели права на трон, и будущее государства становилось весьма неопределенным. Николай с самого начала хорошо понимал это.

Автор одного из самых капитальных трудов по истории русской революции сэр Бернард Пэйрс писал в своей книге «Падение русской монархии», что 30 июля 1904 года произошло событие, которое более, чем что-либо иное, определило весь позднейший курс российской истории. Пэйрс имел в виду не только рождение наследника, но прежде всего его ужасную болезнь. Вторя ему, Великий князь Александр Михайлович утверждал: «Он (Николай II) потерял во все веру. Хорошие и дурные вести имели на него одинаковое действие: он оставался безразличным. Единственной целью его жизни было здоровье его сына. Французы нашли бы, что Николай II представлял собою тип человека, который страдал от его добродетелей, ибо государь обладал всеми качествами, которые были ценны для простого гражданина, но которые явились роковыми для монарха… Не его вина была в том, что рок превращал его хорошие качества в смертоносные орудия разрушения. Он никогда не мог понять, что правитель страны должен подавить в себе чисто человеческие чувства».

А американский биограф семьи Николая Роберт Мэсси, автор великолепной книги «Николай и Александра», возводил болезнь наследника в ранг судьбоносных факторов в истории XX века. Мэсси писал: «Это была ужасная гримаса Судьбы: счастливое рождение единственного сына оказалось смертельным ударом. Уже когда гремели салютующие пушки и развевались флаги, Судьба готовила ужасный сюжет. Вместе с проигранными битвами и потопленными кораблями, вместе с бомбами, революционерами и их заговорами, забастовками и бунтами царская Россия погибла от небольшого дефекта в организме маленького мальчика».

Последние события, описанные в этом разделе, относятся ко второй половине 1904 года. А это – та хронологическая граница, которую автор установил в своем повествовании для окончания первого периода царствования Николая II – 1894—1904 года.

Второй период его правления охватывает время с 1905 года до начала Первой мировой войны – лета 1914 года. Конечно же, Первая мировая война началась не на пустом месте – ей предшествовали определенные события, как внешнеполитические, так и внутренние дела России.

Изложим же ход событий, отметив самые важные из них хотя бы конспективно.

Россия и мир в 1896—1904 годах: Главные события

28 мая 1896 года в Нижнем Новгороде на левом берегу Оки открылась самая большая в истории России выставка, призванная продемонстрировать, по словам председателя ее организационного комитета, министра финансов С. Ю. Витте, «итоги того духовного и хозяйственного роста, которого достигло ныне наше Отечество со времени Московской выставки 1882 года».

Говоря о главных достижениях России в газете «Новое время» за последние 14 лет, Д. И. Менделеев в номере от 5 июля 1896 года привел такие цифры: за эти годы длина железных дорог увеличилась с 22 500 до 40 000 верст; добыча каменного угля с 230 до 500 миллионов пудов, нефти – с 50 до 350 миллионов, выплавка чугуна – с 28 до 75 миллионов.

Николай и Александра Федоровна приехали на выставку 17 июля и пробыли в Нижнем четыре дня. Осмотр выставки убедил императора в том, что Россия уверенно крепнет и выходит в первую пятерку наиболее развитых держав мира.

С этим ощущением царь и царица отправились в первое после коронации путешествие в Европу.

Царская чета проследовала через Киев в Бреслау и Герлиц, где проходили большие маневры германской армии.

Там произошла первая встреча двух последних императоров Германии и России Вильгельма II и Николая II. Уже тогда Вильгельм намеревался сделать своего кузена союзником, но Николай понимал, что это недопустимо, ибо впереди его ждал Париж, и его союзники находились именно там.

Раймон Пуанкаре, блистательный депутат парламента, произнося речь накануне прибытия во Францию русских монархов перед торгово-промышленными и финансовыми тузами страны, сказал: «Предстоящий приезд могущественного монарха, миролюбивого союзника Франции… покажет Европе, что Франция вышла из своей долгой изолированности и что она достойна дружбы и уважения». Французы готовились к приезду Николая, ненамного уступая в этом жителям России, когда ожидался приезд царя в ту или иную область.

Железнодорожные билеты в Париж ко дням торжества стоили всего 25 % против обычной цены; занятия в школах были отменены на неделю. Для тех, кто хотел наблюдать за проездом царской четы от вокзала Пасси до здания русского посольства на улице Гренель, владельцы домов сдавали места у окон, причем одно окно стоило 5000 франков.

23 сентября Николай и Александра Федоровна прибыли на пароходе, их встретил президент республики Феликс Фор. Восторг и искренняя любовь парижан к царю и России были совершенно неописуемыми и порой не поддавались объяснению – дело дошло до того, что во время богослужения в соборе Парижской Богоматери органист вдруг заиграл русский гимн.

Не желая раздражать «кузена Вилли», Николай почти все время осматривал достопримечательности великого города, всемерно воздерживаясь от политических речей. Царь и царица побывали в парламенте, в Большой опере, в соборе Парижской Богоматери, в Пантеоне, в Доме инвалидов, на могиле Наполеона, во Французской академии, в театре «Комеди Франсэз», на фарфоровой Севрской мануфактуре, на Монетном дворе и в Версале. В последний, пятый, день пребывания в Париже царская чета уехала в Шалон, где в их честь состоялся большой военный парад. Здесь Николай уже не мог молчать и на банкете, данном офицерами и генералами Франции, сказал: «Франция может гордиться своей армией… Наши страны связаны несокрушимой дружбой. Существует также между нашими армиями глубокое чувство братства и по оружию».