Командир. Трилогия - Чупин Олег

   Минут через тридцать-сорок, корабли ушкуйников догнали не далеко ушедшие от места нападения галеоны и повторили атаку. Опять в шахматном порядке. Но сейчас учитывая, что испанцы практически стояли на месте и расстояние между ними увеличилось до двух с половиной кабельтов, головные корабли уральцев разрядив пушки одного борта по портам галеонов конкистадоров, прорезали строй и палили из заряженных орудий своего второго борта, по портам противоположного борта испанца, по которому отстрелялся корабль коллег. За ними повторили их маневры 'Громовержцем' с 'Громом', за одним изменением, залп 'Громовержца' было произведен картечью по палубе головного испанца. После чего корабли свалились в абордаж. Картечные заряды с 'Грома' пошли в пушечные порты испанского флагмана, после чего экипаж 'Грома', присоединился к своим товарищам, атаковав испанцев с противоположного борта. Частая ружейная стрельба, открытая с галеонов флибустьеров, перед переходом абордажников на палубу вражеского судна, продолжалась и после, поддерживая своим огнем морпехов из абордажной команды. Бой на его палубе был в самом разгаре. Экипаж 'Громовержца' захватив левый борт и бак испанца медленно, но верно теснил их на ют. Атака ратников с 'Грома', предваренная залпом из пищалей и 'сакмарочек', по скоплению испанцев на юте и квартердеке, окончательно расставил все на свои места и лишил гордых кабальеро последних надежд на победу. Пищальный залп уменьшил количество обороняющихся, и так то не великое после орудийной картечи, дважды прогулявшейся по их палубе, более чем на половину. Среди погибших оказался капитан, старший офицер и практически все остальные офицеры галеона. Для высадившихся на его палубу абордажных партий руссов практически не осталось работы. Залпы картечи с обоих бортов выбили более ¾ команды. Внесли свою лепту и пищали с 'сакмарочками', остальные в живых иберы находились в растерянности, после таких огромных потерь в первые минуты боя и смерти почти всех офицеров и боцманов. Организовать сопротивления было некому, и схватки носили эпизодический, не организованный характер. Бой по инерции еще продолжался, где-то около получаса. Ушкуйники просто подавляли испанцев своим численным превосходством и огневой мощью. Противостоять закованным в булатные доспехи и ерихонки ратникам, уверенно действующими бердышами, ударов которыми испанцы своими ножами, кортиками, шпагами и абордажными саблями не могли парировать, по причине не соответствия их оружия, бердышам, массой и габаритами при схватке в ограниченном пространстве, где маневрировать с оружием иберийцев было затруднительно. Бердыши своей массой проламывали их защиту и вонзались лезвиями в испанскую плоть, нанося защитникам галеона смертельные раны. На окончательную зачистку судна ушло не более пятнадцати минут. По итогам боя московитам достался хотя и с поврежденным такелажем и рангоутом, но пригодный к плаванию корабль, с трюмами забитыми грузами и четырнадцать человек пленными, среди которых оказался и единственный выживший офицер этой несчастной эскадры, пилот (шкипер) испанского флагмана со всеми своими картами и лоциями.

   Бой на испанском мателоте прошел намного короче, но более кроваво для конкистадоров. Первым окатив палубу испанца чугунным шквалом, свалился с ним в абордаж 'Громовой', но на палубу иберийца не перескочил ни один воин нападавших. И только после подхода с противоположного борта 'Черной Каракатицы' и картечного залп с неё, согласованного по радио с 'Громовым', на котором предварительно весь экипажи, находящийся на верхней палубе, спрятался от шальных картечных пуль под защиту, усиленных дубовыми щитами, фальш-бортов. Два встречных картечных залпа, в прямом смысле выкосили экипаж испанца, находящегося на верхней палубе в готовности отразить нападение. Окончательно подавили все признаки какого-либо шевеления на палубе обреченного судна, перекрестные залпы, с противоположных бортов из пищалей и 'сакмарочек', раздавшиеся с кораблей флибустьеров. И когда 'Чёрная Каракатица' взяла испанский галеон на абордаж, то оказать сопротивления двум абордажным командам на палубе замыкающего галеона было некому. Ведь для отражения абордажа на верхней палубе собрался весь экипаж испанского мателота, даже канониры с орудийной палубы поднялись поучаствовать в рукопашной. И все они лежали кровавыми кучками, на мокрой от крови палубе галеона. Окончательная зачистка закончилась в течении десяти минут, зачищать было почти некого. Команда в большинстве была убита, меньшая часть ранена. В горячке боя на это не обращали внимания и живых врагов за спиной, для собственной безопасности, не оставляли. На мателоте пленных не было.

   Среди ушкуйников так же имелись потери- убит один боевой холоп и легко ранено два моряка, словивших шальные пули покойных идальго. Разоружив пленных, связав их и заперев в нижнем трюме испанского мателота, последующие четыре часа на захваченных кораблях происходили работы по их приведению в состояние пригодное к дальнейшему плаванию. То есть происходила уборка палуб от трупов, оружия, частей сломанного рангоута и порванного такелажа. Сломанные реи обрубили до конца и сбросили в воду. Соорудили на мателоте подобие бушприта, подняв на нем блинд, взятый из запаса захваченного галеона. Навесили часть рангоута из запасных комплектов трофейных судов, повесили запасные паруса и заменили часть такелаж, взятых оттуда же. Назначили призовые команды под командованием старших офицеров галеонов ушкуйников. Провели первичный осмотр трюмов и кают захваченных судов, с целью определения вида трофея. Осмотр обрадовал офицеров эскадры. Трюмы были забиты колониальными американскими и азиатскими товарами, слитками золота, серебра, россыпи изумрудов, жемчуга, те же драгоценные металлы и камни в ювелирных изделиях, посуде и других вещицах. Но одним из самых ценных трофеев, обнаруженном в капитанской каюте головного галеона, стали захваченные лоции, морские карты и карты берегов испанских атлантических и тихоокеанских владений в Новом Свете. И живой пилот, могущий при необходимости дать пояснения по ним. После минимального устранения повреждений, при которых корабль не может продолжать путь, объединенная эскадра в восемь вымпелов, не спуская испанские флаги, взяла курс на Тортугу, на столько, на сколько благоприятствовал ветер, а ветер пока благоприятствовал и весь путь можно было идти фордевинд. Курс был проложен как можно дальше от берегов Кубы и Эспаньолы. Через двое суток, вечером, находясь в видимости берегов Тортуги, Слепцов по рации связался с Семеновым и приказал подсветить кострами вход в бухту, корректирую их курс по рации. Напоследок Слепцов сообщив, что они возвращаются в составе девяти вымпелов. Девятым вымпелов в сводной эскадре стала испанская двухмачтовая барка, с грузом муки, пшеницы, маиса и солонины. Которая в полдень 24 числа было замечена на траверсе кубинского мыса Кемадо. Заметив эскадру, но поздно поняв, что окружающие его галеоны уже не принадлежать Испанской короне, капитан барки попытался уйти в сторону Кубы, но не преуспел в этом. Шедший самым крайним к кубинскому берегу 'Гром' выстрелом из погонной пушки объяснил капитану всю пагубность для судна и экипажа подобных действий, при этом отжимая барку от берега мористие. После чего капитан и команда решили не геройствовать и спустили паруса. В награду, вся команда с капитаном, была высажена в шлюпку и с запасом пищи и вода отпущена в сторону темнеющего на горизонте берега Кубы. Высадив на борт барки призовую команду, эскадра так же не спеша, из-за повреждений полученными галеонами Серебряного флота, продолжила свой путь. Поздно вечером 24 апреля эскадра, используя огонь эрзац-маяка и радионаводку, без эксцессов втянулась на рейд бухты Порт-Росс. На утро захваченных пленных испанцев перевезли на берег, команды кораблей эскадры сошли на берег, и согласно раз и навсегда заведенному порядку, записанному в 'Устав Порта-Росс', по-экипажно, пошли каждый в свою баню, которые затопили еще ночью. За время отсутствия эскадры на берегу выросло еще три русские бани, по одной бане на экипаж и береговую команду. Была произведена замена нижнего белья и верней одежды, её прожарки в банях. И только после этого нижнее бельё и одежду экипажей отдали пленным испанкам и негритянкам для стирки. На второй день для команд продолжился отдыхали. И только на третий день началась разгрузка трофеев с захваченных галеонов, их учет, оценка, опись и дележ. Груз барки без дележа полностью поступил в казну порта, для общих нужд артели ушкуйников. Как и предполагалось 'витязями', согласно судовым документам и специфики груза, галеоны входили в состав Серебряного флота за 1556 года, шли из Пуэрто-Бельо в Гавану для встречи с другими кораблями конвоя. Количество и сумма оценки добычи, на всех захваченных галеонах, приятно удивило добытчиков. Только жемчуга, драгоценных камней россыпью, золота и серебря в слитках, было на пятьсот сорок тысяч песо или если перевести в реалы, из расчета что в одном песо восемь реалов, то сумма вырастает многократно до четырех миллионов трехста двадцати тысяч реалов. И ещё на триста семьдесят тысяч песо или на два миллион девятьсот шестьдесят тысяч реалов было товаров: золотых и серебряных ювелирных изделий, украшенных жемчугом и другими драгоценными камнями; золотая и серебряная, изукрашенная тонкой чеканкой, драгоценными камнями с жемчугом, посуда; специи; какао; сахар; кошениль и индиго. А так же два, практически не поврежденные галеоны: флагман 'Эстремадура' имеющий тридцать пушек, калибром в три и восемь фунтов и более меньший мателот 'Атревида' вооруженный двадцатью двумя пушками, такого же калибра. Кроме того, на кораблях взяли порядка семидесяти тяжелых мушкетов, предназначенных для стрельбы через бойницы с галереи кормовой надстройки и верхних этажей носовой надстройки и фальшборт.