История Греции. Курс лекций - Соломон Яковлевич Лурье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под влиянием событий 411 г., нанесших удар привычным
для Аристофана традиционным формам афинской демократии, Аристофан отходит теперь от своих олигархических союзников и становится на позиции умеренной демократии: он выступает против олигархического переворота, за сохранение старых демократических учреждений, но с отменой «общественного кормления» граждан (платы гелиастам, обложений богатых и т. д.), за включение в число афинских граждан метэков и жителей союзных городов.
Не лишена исторического интереса трагедия Софокла «Фи-локтет», ставящая вопрос о том, можно ли стремиться к достижению благородной цели низкими средствами.
Ораторы
В Афинах второй половины V в., в условиях горячей политической борьбы партий и ожесточенной социальной борьбы, создалась прекрасная почва для развития ораторского искусства и соответствующего жанра литературы — речей. Большую роль в развитии этого жанра, возникшего уже в середине V в. в Сицилии, сыграли софисты. Уже Протагор придавал большое значение ораторскому искусству — искусству убеждать. Платон и ряд других древних писателей обвиняют его в том, что он учил своих учеников делать слабый довод сильным, исходя из того, что по каждому вопросу есть два противоположных довода.
Особые заслуги в развитии риторики принадлежат Горгию, усовершенствовавшему членение и форму ораторских речей. Кроме народного собрания, афинским ораторам приходилось постоянно выступать и в народных судах. Чтобы склонить народ к тому или иному решению, необходимо было говорить красиво
и убедительно. Поэтому в Афинах, как ни в каком другом месте, ораторское искусство приобрело огромное значение. Однако в Афинах запрещалось выступать на суде вместо тяжущихся их защитникам: каждый гражданин должен был сам защищать
свое дело. Поэтому ораторы писали речи для своих подзащитных, а те выучивали их наизусть и произносили в суде.
Ораторы находились на службе у обеих борющихся групп: и у аристократии и у демократов. Типом оратора-реакционера является Антифонт, один из активных участников олигархического переворота 411 г., вслед за тем казненный народом (его не надо смешивать с софистом Антифонтом). Речи Антифонта посвящены процессам об убийствах и апеллируют главным образом к религиозному чувству судей. Требуя казни для обвиняемых, он говорит о духах предков, которые, оставшись неотмщенными, будут мучить и терзать всех афинян, не исполнивших своего долга перед умершим. Совсем в другом духе написаны речи оратора-демократа Лисия. Лисий был бесправным иностранным поселенцем (метэком) в Афинах. В 404 г. он едва не был убит олигархическим правительством Тридцати; значительная часть его имущества была отобрана, хотя он и после этого остался богатым человеком. Лисий — ревностный сторонник демократии. Однако, будучи богачом, он протестует против чрезмерных обложений богатых. Он пишет скупым, но ярким языком и дает живую картину обстоятельств процесса, не запутывая ее морализированием и религиозными рассуждениями. Вникая в вопросы быта, рисуя в своих речах простых, обыденных людей, Лисий является интересной параллелью к Еврипиду в его разобранных выше поздних драмах и предвестником того жанра, который будет характеризовать IV в. 49
Тагора, ионийского философа Архелая, встречается такое утверждение: «Справедливое и постыдное обусловлены не природой, но законом». Софист Гиппий из Элиды, современник Сократа, высказывался в том смысле, что «мы все родственники, свойственники и сограждане не по закону, а по природе; ибо подобное сродно подобному по естественным причинам, но закон, будучи властителем людей, принуждает нас ко многому вопреки природе». Тот же Гиппий пытался, по-видимому, дать общую основу нравственности для людей путем сравнения нравов и обычаев не только эллинов, но и «варваров». Эта общая основа должна была возвышаться над законами отдельных государств, что могло бы иметь место лишь в том случае, если бы выше отдельных законов стоял общий для всех обязательный закон природы. Таким общим законом могли быть только законы неписаные, выходящие за пределы узаконений каждого отдельного полиса.
Характерные черты учения Гиппия состоят в том, что оно перешагнуло не только установления отдельных полисов, но даже и «общегреческие законы», и тем самым могло пошатнуть главные устои греческой политической жизни. И действительно, софист Алкидамант (первая половина IV в.) провозгласил такое необычное для греческого мировоззрения положение, что «природа не сотворила никого рабом», иными словами, устами Алки-даманта один из главных устоев греческого полиса — институт рабства — был объявлен противоестественным. Другой софист младшего поколения Ликофрон называл благородство происхождения «пустым звуком», так как неблагородные ничем не отличаются от благородных. Возвращаясь к Гиппию, нужно сказать, что он, как странствующий с места на место софист, был космополитом, и не удивительно, что он видел в законе тирана, вынуждающего человека поступать вразрез с его природой.
Наряду с охарактеризованным направлением софистики, в основе которого лежит стремление найти всеобщие природные нормы, регулирующие человеческую жизнь, развивается другое направление, которое ставит во главе своих построений природу индивидуума. В основе этого направления лежит та мысль, что государство существует главным образом для защиты и удовлетворения нужд индивидуума. Эту задачу государство способно выполнить лишь в том случае, если принадлежащие к его составу лица будут связаны между собой соблюдением известных обязанностей, а это ведет к заключению между ними договора; закон или обычай и есть, по выражению софиста Ликофрона, договор между людьми, «взаимно гарантирующий права». Но если люди издали законы предпочтительно или исключительно для того, чтобы посредством их охранить свои индивидуальные интересы, то эти законы вовсе не обязательны для всех, и каждый имеет право, если эти законы не обеспечивают его интересов, действовать так, как требуют его личные интересы.
Эти радикальные и анархические учения были использованы и софистами из аристократического лагеря. Они приветствовали учения радикальных софистов, проповедовавшие неподчинение государственным законам, так как государственная власть в ряде греческих государств была в это время в руках враждебной им демократии. Из учений радикальных софистов они делали такой вывод: если нет никаких общеобязательных правил нравственности, то, очевидно, сила есть право; вдобавок, научная аргументация, виртуозно примененная, может быть использована для защиты любого парадоксального положения. Типичным представителем этой группы софистов был выведенный у Платона Калликл. С точки зрения Калликла, законы выдуманы людьми из массы, чтобы поработить и одурманить сильных людей, внушая им, что они почему-то должны иметь равную долю со слабыми. Такие взгляды являются уже провозвестниками нового эллинистического времени. Ксенофонт в «Воспоминаниях» влагает сходные взгляды в уста Алкивиаду; Критий знакомил с ними публику в своей трагедии «Сизиф». Впрочем, эти общественные деятели осуществляли эти воззрения и в своей практической деятельности.
Сократ
Учение Сократа, мистически предрасположенного и благочестиво настроенного афинянина, вышедшего из народной массы, частью явилось реакцией на учение софистов, частью было их
продолжением.
Как и софисты,
