Фантастика 2025-69 - Вадим Бурденя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меллистрия вздрогнула, приложив руку к животу.
— Ты серьёзно? Не готов убить меня, но готов убивать целые города и невинных женщин?
— Можно взять преступниц. — флегматично ответил я. — Но да, я серьёзно. Это не то, как я хотел бы победить Ренегон, но я не позволю ему и церкви получить власть над миром после того, как видел все тени, что сгущаются на Кордигардом. Свобода человечества стоит любой цены. Моей жизни, твоей жизни, жизни половины людей в королевствах… Таков мой долг рыцаря людей: умереть и убивать за эту свободу до конца моих дней.
Она надолго замолчала, достаточно надолго, чтобы я удивлением посмотрел в её сторону с вопросом в глазах.
— За свободу стоит умереть. — пояснила она. — Так я говорила своим людям, когда пришла к выводу, что ты хочешь захватить наше королевство тем или иным путём. И именно поэтому мне странно слышать от тебя подобные речи, учитывая, что ты хочешь лишить нас её!
Я закатил глаза.
— Отец всесоздатель, да чего ты так привязалась к этой вашей свободе! Да нет мне никакого дела до того, как вы в Таллистрии живете и нет никакого дела до ваших традиций! Мне просто земля нужна, товары, оружие, целители, армия в конце концов! Почему все решили, что я непременно должен немедленно начать ставить всех вас раком и заставлять быть домохозяйками!
— Справедливости ради, насчёт ставить всех раком, скажем так, есть основания… — намекнула мне на последние новости из города Меллистрия.
— Да, и теперь в результате этого половина армии хочет дезертировать и остаться здесь! — взорвался я.
Округлившиеся глаза королевы сказали мне, что вот этого говорить явно не стоило.
Меллистрия откинулась на подушку и громко расхохоталась, до слёз. Я поднялся и стал одевать обратно сапоги.
— Далеко собрался, о лидер великой армии? — безмятежно спросила она, но в глазах я видел такой смех…
— Готовиться к новой войне. — мрачно произнёс я. — Можешь быть свободна. Я прикажу убрать стражу из дворца.
Уже в дверях меня догнали слова Меллистрии:
— Знаешь, я так и не ответила на твоё предложение…
— Полагаю, я уже знаю ответ на этот вопрос. — хмыкнул я. — Увидимся через…
— Даёшь слово, что не будешь вмешиваться во внутренние традиции Таллистрии? — перебила она меня.
— Я уже дал это слово. — раздражённо ответил я, оборачиваясь. — И не имею привычки…
— Тогда я согласна выйти за тебя. — сладко потянулась на кровати Меллистрия. — И будь что будет. Не удивляйся, но ты себе даже не представляешь, что значит для девушки в Таллистрии бесплодие, и в особенности — для королевы. Конечно, я не оставлю тебя без возмездия за Леану и Лилию, но будем считать, что большую часть своих грехов ты искупил. Поэтому, думаю, мы сработаемся…
Я так и остался стоять в дверном проёме, играя удивление до последнего и засовывая чувство торжества так глубоко, как только мог. Конечно, она никогда этого не узнает… Но эта партия осталась за мной.
Интерлюдия
Это был небольшой, неприметный домик, построенный в глубоких зарослях на побережье озера близ Виталии. К нему вела заросшая, тщательно спрятанная в высоченной, выше человеческого роста траве тропа, по которая мог бы пройти опытный мастер жизни: но ни за что не нашёл бы простой человек.
Сегодня здесь собрались десять женщин: уже не молодых, в возрасте, но многие всё ещё сохраняли былую красоту. Их объединяло одно: все были одеты в одинаковые, простые тёмно-зелёные длиннополые мантии с капюшонами. Они расположились в небольшой, уютной комнате за узорчатым овальным столом, который рос прямо из пола. В центре стола был вырезан тщательно различимый символ: семилучевая звезда, сплетённая из живых лиан с листьями.
Женщины неторопливо отдавали должное большому чайнику с травяным отваром, разлив его по небольшим чашкам. Вскоре дверь в комнату открылась, и туда проскользнула молодая, лет тридцати женщина в надвинутом на лицо капюшоне.
Высокая, статная леди лет пятидесяти на вид с идеально гладкой причёской из пепельных волос, что сидела во главе стола, отставила в сторону чашку с отваром и подняла спокойный взгляд тёмно-зелёных глаз на вошедшую.
— За тобой никто не следил, Мия?
Молодая женщина с голубыми глазами откинула капюшон, показывая копну аккуратно стянутых прямых жёлтых волос, и покачала головой:
— Нет, госпожа. Я всё проверила и выбралась из города тайно.
— Тогда, полагаю, мы можем считать собрание круга жизни открытым. — удовлетворённо кивнула леди. — Учитывая особые обстоятельства, ввиду которых мы собираемся раньше положенного срока, я начну первой. Это был худший секс в моей жизни, и что-то мне подсказывает, что не меньше половины женщин в Виталии согласятся с моим мнением. Думаю, никто не будет отрицать, что мы просто обязаны предпринять что-то в связи с этим. Лукреция, что ты думаешь?
Взгляды женщин скрестились на самой старой из них: уже совсем древней старухе, которая, тем не менее, сохраняла на себе хорошую причёску полностью седых и подвыпавших волос и отнюдь не сутулилась, демонстрируя присущую высокому сословию стать и осанку.
Старуха неторопливо побарабанила пальцами по столу, смотря в пустоту. А затем, осмотрев собравшихся, медленно сказала:
— Скажу вам так, девочки… Я видела множество самых разных херов за свою жизнь: возможно, даже больше, чем вы все вместе взятые. Бывали и кривые, и толстые, и длинные… Каких только не было: но король Горд, определённо, величайший из них.
— Не вижу в произошедшем повода для шуток. — мрачно скрестила руки на груди одна из женщин, что так и не сняла капюшон, сидя за столом.
— Разве похоже, что я шучу? — прищурила острый взгляд старуха. — Если вам кажется, что здесь есть над чем смеяться, выбери определение сама, а то я, похоже, слишком стара для того, чтобы понимать словечки молодёжи. Как вы таких называете? Ублюдок? Злодей? Мразь? Клюша? Нет, клюша это слишком мелко и ласково… С этим хером, уж простите, нам ещё немало придётся пое…
— Мы поняли тебя, Лукреция. — со вздохом прервала старуху пожилая леди во главе стола. — Спасибо. Кто-нибудь ещё желает высказать что-то по поводу произошедшего?
За столом повисло молчание. Собравшиеся женщины отводили глаза или прятали
