Прощание - Паскаль Кивижер

Капитан, к слову, назад не вернется. Он поставил «Сибилу» в сухой док. Он, похоже, немало получил деньжат за свою подлую работенку, да еще парни отсыпали ему тумаков сверх того. Кому он передал узелок в Ламотте, он не знает. Зато знает, что было внутри: красивые, очень красивые украшения. Он взял свою долю, а остальное оставил. Разумеется, он мог забрать все и зажить богачом где-нибудь подальше, но он вашего брата, сир, до мурашек боится и потому сделал как обещал.

В общем, сир, пишу я Вам это письмо, чтобы сказать: Жакар не покидал Краеугольного Камня. Разве что на пару часов. И он заплатил кому-то в Ламотте, неизвестно за что.

Передаю Вам, Ваше Величество, свое искреннее почтение, за невозможностью сделать большего.

Преданный Вам

Жюль, паяц и плотник»

Тибо скомкал письмо и бросил в корзину, но не попал.

Он, как и любой житель острова, всю жизнь считал, что Френельский утес неприступен. Но он не учел нечеловеческой силы Жакара, а также его предусмотрительности. Принц прекрасно понимал: в его распоряжении лишь несколько часов, чтобы вернуться на остров. Уже на следующий день путь будет перекрыт, станут прочесывать порт, проверять бочки, прибывающих пропускать через таможню, и по всем провинциям объявят тревогу.

Тибо поглядел на украшавшие его стол сложенные крылья, но тщетно. Обычно изображение меча Пьера придавало ему сил. Не сегодня. Жакар бродит где-то по острову, а Эмы все нет. Он не мог сдержаться и не связать про себя эти два беспокойства, уже представляя свою жену в лапах злобного брата. Когда часы на самой высокой башне забили десять, он потерял выдержку.

– ДА ГДЕ ИХ НОСИТ?!

Стол не ответил ему.

Если часы зазвонят снова, а Эмы не будет, он сам поедет разыскивать ее по всему острову. К счастью, за долю секунды до того, как звонарь взял в руки веревку, в дверях возник Манфред.

– Что вам от меня надо, Манфред? Если вы снова несете мне дурные вести, я…

– Они миновали арку, ваше величество, – прервал его камергер.

– Ох! Наконец-то! Идите я вас расцелую!

– Ни в коем случае, сир. К тому же мне нужно бежать за доктором Корбьером.

– За доктором Корбьером? Зачем? Для кого?

Вопрос повис в воздухе, поскольку камергер уже скрылся, несомый своими длинными ногами, как горная река – бурным течением. Тибо бросился в конюшню. Там он нашел сияющую Эму и невредимого Симона. Сердце его забилось с облегчением. Он уже собирался увести их из конюшни, как вдруг заметил, что Эсме странно замешкалась в седле. Всю дорогу она мучилась как под пыткой, и никто не знал, как ее теперь снять с Зодиака. Оттого и понадобился доктор Корбьер.

Лукас явился через минуту. С первого взгляда он предписал шину, холод и две недели без движения.

– Ну, знаешь! – воскликнула Эсме, лежа в седле. – Ты что, у королевы ремеслу учился?

– Скорее наоборот, – заметил Тибо.

Что в очередной раз вызвало у посыльной множество вопросов. Откуда Эма родом, для начала? И как она оказалась на борту «Изабеллы»? Теми же вопросами задавалось и все королевство. Но ее воображение не успело заплыть далеко, поскольку Лукас схватил ее за пояс и закинул на плечо, как мешок картошки. Так они и пересекли двор фермы, а следом за ними шли король, королева и стражники.

– А ну отпусти меня! Отпусти! – кричала Эсме, колотя своего носильщика по спине.

– Прекрати, а то отшлепаю.

– Поставь меня на землю! Я сама пойду!

– Пойдешь? Ну-ну! Лучше расскажи, как тебя так угораздило?

– С крыши упала.

– Ну да, разумеется.

Тибо насторожился. Зачем это посыльная полезла на крышу? Он ведь дал им четкий наказ на всю поездку. Но Эсме как нарочно прибавила:

– Я, по крайней мере, не оказалась нос к носу с медведем посреди ночи.

Тибо замер.

– Кто? Кто оказался нос к носу с медведем среди ночи?

Эсме прикусила язык.

– Королева, – простонала она виновато.

Тибо в ярости повернулся к Эме. Он готов был взорваться, но кое-что его остановило: глаза у нее светились зеленым.

Вскоре он уже сидел в просторном пурпурном кабинете и разглядывал семнадцать шариков, которые принесла Сири. Эму они привели в замешательство, но для него послание было кристально ясным. Он задумчиво сталкивал их, катая по столу. В детстве ему нравился этот звук. Но теперь нет.

– Семнадцать шариков. Ни больше ни меньше… Он вернул долг.

– Кто?

– Жакар, разумеется… Он должен был мне семнадцать шариков. Я сотню раз их у него требовал. Мы даже дрались.

– Когда это?

– Мне было десять.

Тибо поднес красный шарик к пламени свечи и повертел в пальцах крохотную прозрачную вселенную.

– Он близко.

– Жакар? – переспросила Эма. – Да нет, на острове оказались семнадцать шариков, вот все, что тут можно заключить.

– Жакар в королевстве, – возразил Тибо, неопределенно махнув в сторону корзины для бумаг.

– Тибо, шарики ничего не доказывают.

Тибо встал и поднял с пола письмо, которое, напротив, все доказывало. По мере прочтения на прекрасном лбу Эмы проступали морщинки.

– Так он и не уплывал! Тогда… Шарики? Что он хочет этим сказать? Предположим, он возвращает тебе то, что был должен… Ты брал у него что-нибудь?

Тибо раздраженно почесал подбородок. Как ни рылся он в памяти, он был уверен, что ничего никому не должен, кроме – с недавних пор – банкира Инферналя. Однако на ум ему пришло одно неприятное воспоминание: их потасовка в зале Совета в тот день, когда коронованный тридцать шесть часов назад Жакар, прежде чем отказаться от престола, сломал о его спину стул. Они подрались – точь-в-точь как тогда из-за шариков. В обоих случаях Жакар пытался забрать что-то у старшего брата; то, чего сильно желал, но мог получить только силой.

– Корону, – сказал Тибо, подняв вдруг голову.

– Что-что?

– Он собирается забрать у меня корону.

– Он сошел с ума.

– Сидра воспитывала в нем жажду власти. Он всегда был уверен, что рано или поздно займет престол.

– И все же это безумие.

Тибо встал и отодвинул занавеску. Под окном, в плотной черноте сада, стражники передавали друг другу табак. Он оперся ладонью о холодное стекло. Жакар готовится отнять у него корону. Замысел безумный, но ум у него ясный.

Его нужно непременно остановить.

12

Среди ночи два огромных ключа с грохотом упали на королевский письменный стол. Гийом вернулся. Тибо сперва дожидался его на ногах, но потом сел и задремал, уткнувшись лицом в локоть. Он вскочил, поправил халат, пригладил взъерошенные волосы.

– Добрый вечер, капитан…

Гийом ограничился кивком. Вид