Мифология пространства древней Ирландии - Григорий Бондаренко

Интересно, что такое мифологическое деление Ирландии на северную и южную половины коррелирует с археологической ситуацией в Ирландии железного века. Волна кельтских переселенцев в Ирландию, появившаяся из Северной Британии, оставила артефакты стиля Ла Тен только в северной половине острова, в южной же части Ирландии (Мунстере и прилегающих областях), судя по всем археологическим раскопкам, Ла Тен совсем не представлен. Позже, в IV—V вв. н. э. южная часть Ирландии, и в первую очередь Мунстер, аккумулирует бо́льшую часть огамических надписей. Возможно, архаический ирландский язык огамических надписей представлял собой некий «литературный» язык южной части Ирландии, не реализовавшийся в итоге из-за военной экспансии северной династии И Нейллов и классического древнеирландского языка на северной основе.

Литературная и мифологическая традиция деления Ирландии на две половины несомненно отражает это давнее историческое деление, равно как деление острова на территорию, подчиненную И Нейллам, с одной стороны, и территорию древних королевств Мунстера и Лейнстера, с другой. Династия Эоганахтов, начиная с конца V в. на протяжении всего раннего Средневековья доминировавшая на большей части «половины Муга», была постоянным соперником северных И Нейллов в борьбе за гегемонию в Ирландии[170]. Шлиге Мор играет роль условной границы между этими двумя центрами власти, условной постольку, поскольку ни эта дорога, ни Эшкир Риада никогда не фигурируют в анналах, генеалогиях и других источниках в качестве «официальной» границы.

В метрических диннхенхас Шлиге Дала «Великая Дорога» (Шлиге Мор) тоже показана как граница между двумя половинами Ирландии. Ó дороги здесь есть символизм горизонтальной оси, делящей Ирландию, когда она названа «столбом деления Ирландии на две части» (sab rainne Hérenn i ndó)[171]. Подобный символизм оси был характерен для центрального столба дома, но в нашем случае мы имеем дело с горизонтальной, а не вертикальной осью. Тот мифологический факт, что Ирландия была разделена между северным и южным королями, также упоминается в поэме; так, фраза ní róen-gó «не победоносное копье» объясняет происхождение этого деления: ведь деление было установлено взаимным миром, а не победой одного короля над другим. Лиминальный характер пяти главных дорог Ирландии показан в вышеупомянутой поэме, когда дороги (na sligthi) названы «древними границами» (na sen-chrícha). Это можно сказать не только о Шлиге Мор, но и об остальных четырех дорогах. Шлиге Ассайл считалась границей между двумя частями Миде, и ее описание похоже на описание Шлиге Мор, упомянутое выше (roinnsedh Slighe Asail Mídhe for dhó)[172]. Другая дорога, Шлиге Куаланн, играющая существенную роль в «Разрушении заезжего дома Да Дерга», также является границей владений Да Дерга, как говорит Мак Кехт своему королю Конаре: «Дорога, на которой ты стоишь, – это граница его владения» (Is crich a tribe chuci i(n) tsligi forsa tai)[173]. Лиминальное значение Шлиге Куаланн становится очевидным, если рассмотреть все встречи с потусторонними персонажами на этой дороге в истории о Конаре.

Персонаж, которому в литературе приписывается «основание» дороги, Нар сын Ойнгуса, к сожалению, не известен по другим источникам. Он происходит из Умалла, т. е. современного Оулса в графстве Мэйо, согласно Э. Хогану. Свет на происхождение Нара может пролить только эпитет его отца из метрических диннхенхас: Nár mac Óengussa Airgthig[174]. Airgthig здесь – род. п. от Airgthech (Aircthech), что, вероятнее всего, географическое название в том же контексте, что и в Óengussa Umaill. Айргтех как мифологическое географическое название известно по «Плаванию Брана» («Immram Brain»), где оно выступает как синоним Финнаргат и Аргатнел со значением «Серебряная страна»[175]. Женщина из сида описывает Брану красоты Айргтеха в своей песне: «Если бы ты мог когда-нибудь увидеть Айргтех | на который падают драконьи камни и кристаллы» (Má ad-cetha Aircthech íar tain | for-snig dracoin ocus glain). Похожее описание уже встречалось в ранних текстах о Бране, упомянутых выше, когда речь шла о потустороннем колодце в Срув Брайн, другой начальной точке для «основания» дорог. Таким образом, Нар, сын Ойнгуса, вероятно, также ассоциировался с потусторонним миром/сидом.

Преследователи Нара, «храбрые воины Иррус Домнанн», хорошо известны и по другим произведениям ранней ирландской лиетратуры. Они принадлежали к Фир Домнанн и в других местах фигурируют под именем Гаманрад из Иррус Домнанн. Они были прославлены за свою воинскую доблесть. В «Похищении коров Флидас» («Táin Bó Flidais») говорится о том, что эти Гаманрад были одним из трех воинских родов (láech-aicmi) Ирландии[176]. Надо сказать, что Фир Домнанн (букв. «народ глубин») иногда ассоциировались с Фир Болг и фоморами, и на мифологическом уровне они принадлежали к нижним, теллурическим созданиям[177]. С ними Нар вступает в борьбу (cosnum) за первенство. Конфликт между этими двумя силами, преследователями и преследуемыми, описан как cosnum только в этом месте. Фраза comtis hé cétnarístais Temraig, вероятно, означает, что герои старались первыми достичь Тары в борьбе с противостоящими силами Самайна. В результате дороги были найдены и «установлены», а герои должны были прибыть на пир в Таре первыми для того, чтобы «основать» их. Параллель, о которой еще будет сказано в свое время, можно найти в «Разрушении заезжего дома Да Дерга», когда Конаре стремится догнать красных всадников, скачущих перед ним в дом Да Дерга.

В завершение нашей реконструкции роли пяти героев-открывателей дорог стоит подчеркнуть также их функцию «знающих» в мифе о дорогах. Дело в том, что дороги существуют и до их «открытия», но «открыть» их способен только знающий, «видящий» эти дороги. В таком случае неудивительна связь пяти героев с потусторонним миром, обитатели которого неизбежно «знают» сокрытые дороги.

Наш фрагмент из «Ночного видения Фингена» заканчивается четверостишием, приписываемым Фингену. В повести всего десять четверостиший подобного рода, в них Финген говорит о чудесах этой ночи. В каждом четверостишии Финген хвалится своим воздержанием от сна, что позволило ему узнать все эти чудеса. Размер в четверостишии – debide scaílte fota, присутствует аллитерация и внутренняя рифма. Описанное «прямое стояние» Фингена ночью может соответствовать определенным ритуалам ночи на Самайн.

Глава IV. Прозаические диннхенхас (старины мест) Шлиге Дала (редакция C)

Наш сюжет можно найти также в прозаических и метрических диннхенхас Шлиге Дала. Основной функцией поэм и прозаических фрагментов, называемых по-древнеирландски dinnshenchas, было этимологическое объяснение определенных топонимов и различных локальных легенд. Сложно установить точную дату создания корпуса диннхенхас. Э. Гвинн, издатель метрических диннхенхас, датировал создание корпуса первой четвертью XII в.[178] Вероятно, корпус вырос из целого ряда более коротких местных собраний. Местные предания определенных регионов страны составляли существенную часть образования филидов. Знание таких преданий обуславливало уникальный статус филидов, как свидетельствует среднеирландское предание «Установление владений Тары» («Do suidigud tellach Temra») в том фрагменте, где Финтан рассказывает историю Ирландии. Любая примечательная деталь ландшафта ассоциировалась филидом с определенным традиционным преданием, которое он обязан был знать.

Вопрос об устной или письменной передаче текста в ранней ирландской литературе также может быть рассмотрен на примере диннхенхас. Во многих текстах, относящихся к этому жанру, мы имеем дело с традиционным, а не историческим типом памяти. Анализируя короткие истории о «старине мест» (диннхенхас), можно прийти к выводу об их мнемонической функции в репертуаре древнеирландских филидов. Роль мнемонических опорных точек часто играли естественные элементы ландшафта – горы, реки, холмы и деревья. В них сконцентрирована память о событиях и типах поведения, жизненных для общества. Ю. М. Лотман писал о традиционном типе памяти и бесписьменной культуре, вариантом которой, бесспорно, являлась древняя ирландская:

Культура, ориентированная не на умножение числа текстов, а на повторное воспроизведение текстов, раз навсегда данных, требует иного устройства коллективной памяти. Письменность здесь не является необходимой. Ее роль будут выполнять мнемонические символы – природные (особо примечательные деревья, скалы, звезды и вообще небесные светила) и созданные человеком: идолы, курганы, архитектурные сооружения – и ритуалы, в которые эти урочища и святилища включены[179].